Тропа колдунов - Руслан Мельников

Князь колдовал.

Угрим медленно, с усилием, разводил перед собой ладони.

Зачем?

Зачем-то…

Снизу доносятся дикие вопли. Не из-под стен дальше — из-за вала и частокола. От рва.

Что там творится? Нет ни времени, ни возможности посмотреть: еще один латинянин вскарабкался по штурмовой лестнице. Стоит у самого заборала, почти вровень с Тимофеем. Одной рукой держится за окровавленную перекладину, второй — бьет тяжелым кистенем. Целит в голову Тимофею.

Вражеский кистень Тимофей принимает на щит.

Утыканный обломками стрел, щит трещит. Но не разваливается. Тимофей наносит ответный удар. По руке, вцепившейся в перекладину. Кисть отсечена. Латинянин вскрикивает, падает.

Тимофей смотрит вниз. И видит наконец. Отчетливо видит, как…

Подчиняясь взмахам Угримовых рук, движется земля. Там, где ров. Где был ров…

Сейчас дно рва проседает. Бурлит и клокочет мутная вода. Внешняя стенка отдаляется от внутренней, над которой возвышается вал и частокол.

Хотя нет, не так. Не совсем так. В ров со стороны латинян сползают пласты глины, но не наполняют, не засыпают его, а исчезают бесследно в пузырящейся воде.

Крепостной ров углубляется и расширяется. С кромок осыпается земля и орущие люди. Ломается наложенная гать из осадных щитов. Рушатся переброшенные через ров мостки. Расползается и тонет наваленная для туруса насыпь.

Разрастающийся ров обращается в глубокий овраг, в широкую балку, затягивающую все новые и новые жертвы. На склонах копошатся кнехты и рыцари. Латиняне пытаются выбраться по предательским осыпям. Пытаются — и не могут.

А ко рву подходят новые ряды. Лезут упрямо, настырно. Определенно, страха штурмующие не испытывают. Страх придавлен, пришиблен магией. И страх, и обычное чувство самосохранения, свойственное человеку.

Тимофей чуть не пропустил выпад рыцарского меча.

По штурмовой лестнице уже вскарабкались новые противники. Острие длинного обоюдоострого клинка целило ему в горло, но, отклоненное в последний момент, увязло в бармице, подцепило и сбросило с головы шлем. А без шелома сейчас — беда.

На Тимофея навалились сразу двое. Рыцарь в длиннополой кольчуге и кольчужном же капюшоне перебирался с лестницы на заборало. За ним следовал оруженосец, пытавшийся из-за плеча господина достать Тимофея копьем.

Тимофей действовал одновременно двумя руками. Меч — под копейный наконечник. Отбить! Рыцаря — спихнуть щитом. С копьем получилось. С рыцарем — не вышло. Проклятый латинянин вцепился левой рукой в край щита. Правой — поднял тяжелый клинок.

Тимофей стряхнул щит с руки, толкнул от себя. Вместе с противником. Рыцарь, замахивающийся мечом, потерял равновесие. Рухнул спиной назад: над заборалом только ноги мелькнули. Свободной рукой Тимофей перехватил древко копья. Ткнул мечом под шлем оруженосца. Слуга полетел вслед за господином.

Опять небольшая передышка. Тимофей глянул на князя, на ров…

Угрим уже не разводил, а сводил руки. И ров… Ров смыкался, ров сжимался, натягивая на себя покрывало земли. Расстояние между стенками сокращалось. А дно уходило все глубже.

Вот ров достиг своих прежних размеров. А вот — и вовсе стал узкой земляной щелью, через которую можно перепрыгнуть без разбега.

Все! Темная щель доверху набита людьми, оружием, обломками осадных щитов. Из сужающейся ловушки тянутся руки, но податливая земля осыпается под пальцами. Не спасается никто. Крики сменяются стонами и хрипами. Людей давит заживо. Ров выплескивает красное. Воду, густо окрашенную кровью. Или кровь, слегка разбавленную водой. На миг, на краткий миг, разделенные стенки смыкаются, будто створки моллюска, захлопнувшего раковину. Крепостной ров закрывает свою добычу, обращаясь могилой…

Но уже в следующее мгновение Угрим резко развел руки. И ров — вновь разошелся, раскололся, разверзся подобно ненасытной земляной пасти. Трещина расширилась, и открывшийся провал явил жуткое зрелище. Смятые человеческие останки, искореженные и впечатанные в земляные стенки доспехи, перетертое в труху дерево. Сплошная бесформенная масса. И кровь, кровь, кровь…

Ров опять поглощал сползающую землю. Глотал ее жадно и быстро. Воины, оказавшиеся на краю, вновь сыпались вниз. Падали, барахтались, тонули в кровавом месиве.

Очередной латинянин, появившийся на лестнице, закрыл обзор. Это был рослый рыцарь с шестопером на длинной крепкой рукояти. Противник атаковал напористо и яростно. Едва не выбил из рук Тимофея оружие, чуть не достал увесистым набалдашником палицы незащищенную голову.

Латинянин поднялся над заборалом и уже готовился прыгнуть в крепость. Тимофей нанес сильный рубящий удар в ноги. Будто бы в ноги… Рыцарь опустил шестопер, прикрывая колено и голень. Однако Тимофей бил со скрытым умыслом.

Он изменил направление удара. С маху обрушил клинок на лестницу. Перерубил перекладину под ногами противника.

Хрустнуло. Латинянин, взмахнув руками, сверзился вниз.

А что Угрим? Тимофей снова стрельнул глазами в его сторону. И скользнул взглядом по рву.

Князь-волхв опять сводил руки. Сначала сводил, потом — разводил. И глинистые стенки рва сходились и расходились, сдвигались и раздвигались. Захлопывались, разверзались снова…

Земляная пасть захватывала штурмующих ряд за рядом. Пережевывала добычу. Втягивая живых, выплевывая кровь мертвых. Штурм захлебывался в этой крови.

Однако люди, утратившие страх, все шли и шли… Вперед, на смерть. До тех пор шли, пока внизу не взревели рога и трубы.

Ага! Михель отводил от опасного рва тех, кого еще можно было отвести. Вторая волна штурмующих откатывалась назад.

Натиск латинян, уже прорвавшихся к стенам и не дождавшихся подмоги, ослабел. Штурмовые лестницы опустели. Те, кто пытался влезть наверх, были сброшены вниз. Тех, кто остался внизу, защитники крепости добивали из луков и забрасывали камнями.

Тимофей опустил меч. Для его клинка работы здесь больше не было.

А вот Угриму, судя по всему, работенки хватало. Князь-чародей опять творил колдовство.

Ров сомкнулся в очередной раз и…

И больше уже не открывался. Зато зашевелился вал с частоколом. Заскользили по склонам насыпи тела латинян, пронзенные ищерскими стрелами, посыпались земляные комья…

Угрим, не умолкая ни на миг, бормотал неразборчивые волховские заклинания. Подавшись вперед всем телом, упершись плечом и руками в невидимую преграду, князь стал похож на мужика, бранящегося сквозь зубы и выталкивающего из колдобины перегруженный воз.

И Угрим в-в-вытолкнул!

Нет, не какую-нибудь там телегу! Князь сковырнул крепостной вал. Весь! Разом!