Времени тонкая нить. Кирилл Лавров - Михаил Константинович Зарубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С Владимиром Петровичем Львовичем — руководителем инвестиционной компании, мы работали вместе на строительстве жилого дома. К тому времени он был членом фонда БДТ. Он любил и знал театр, а его рассказы об артистах и всевозможные театральные «байки» были всегда интересными и увлекательными. Однажды он уговорил меня посмотреть здание общежития театра, которое располагалось на двух этажах дворового флигеля. История этого общежития удивительна: здесь когда-то начинали свой жизненный путь К. Лавров, И. Смоктуновский, П. Луспекаев, Т. Доронина, О. Басилашвили и другие театральные «звезды»… Но смотреть было не на что — здание находилось в аварийном состоянии. Деревянные перекрытия рушились, в некоторых местах их подперли брусками.
Предложение было однозначным: всех выселить и как можно быстрее начинать капремонт.
Правильно говорят: инициатива наказуема. Меня уговорили выполнить работу без всякого аванса, правда, с обещанием расплатиться чуть позже. Ремонт мы выполнили, работу приняли, долго благодарили. А с расчетом что-то не задалось, и в порядке компенсации наш трест стал коллективным членом фонда театра, а я вошел в попечительский совет.
Хорошо запомнился тот январский вечер, когда меня принимали в совет. В жизни человека есть множество ярких моментов, которые волнуют, заставляют переживать и биться сердце сильнее. Мы запоминаем каждое мгновение, когда с нами случается что-то замечательное, для того чтобы надолго сохранить эти переживания в потаенных уголках своих душ, и каждый раз, извлекая их оттуда, снова и снова испытывать волнение и восторг. В тот вечер было морозно и темно, как ночью. Улицы еще не опустели, люди куда-то спешили по своим делам, на набережной светились огоньки машин, мчащихся во тьму города. В этом неярком пейзаже было что-то волнующее. Волшебство спускалось на город с наступлением вечера, обещало новые ощущения и открытия, новые знакомства и имена. Было зябко: то ли от сырого морозного воздуха, то ли от ожидания предстоящей встречи.
В такую погоду следует сидеть дома и наслаждаться теплом родного очага. А тогда почему-то хотелось идти и идти. Не ощущалось усталости, было лишь желание выпить до капли этот магический вечер с его улочками и набережной, с хмурыми прохожими и магическим светом. Казалось, мое настроение передается всем, кто попадается на пути, и им тоже становится светлей и радостней.
Меня встретили и повели в кабинет Кирилла Юрьевича. Встреча была теплой: Лавровская удивительная улыбка, крепкое рукопожатие. Мы вспомнили наше знакомство в Ленсовете. Я услышал его рассказ о театре, в котором он прослужил больше сорока лет! Лавров сожалел, что театр переживает сейчас не лучшие времена. Труппа не идеальна, какой была когда-то. Молодежь в театре есть, но она проигрывает «старикам» в мастерстве. Однако школа Товстоногова жива. О мэтре — самые добрые, замечательные слова. В труппе много учеников Георгия Александровича. Среди них немало известных актеров и режиссеров. Хотя… самым молодым уже под сорок, а старшим за шестьдесят…
О попечительском совете благотворительного фонда БДТ Кирилл Юрьевич отозвался как о большой театральной семье:
— Театр не распоряжается средствами фонда, за всем следит Попечительский совет. Мы только подаем заявки и обосновываем необходимость. У нас нет никакой, даже малейшей, возможности использовать нецелевым образом средства фонда. Кроме того, в Положении о совете сказано, что он не имеет права вмешиваться в творческую политику театра.
На сегодня главная задача Фонда — социальная поддержка актеров. Наверное, мы доживем до такого времени, когда приоритетной станет поддержка творческой деятельности театра, его новых постановок, гастролей, международных программ и других проектов, которые нам подскажет жизнь. Сегодня членами совета являются руководители авторитетных компаний, и нам совсем не безразлично, какие деньги помогают театру…
Члены попечительского совета собрались в назначенное время. Я был представлен. Лавров сделал заявление по поводу вступительных и членских взносов:
— Отремонтировать общежитие театра пытались в течение десяти лет. Но все упиралось в отсутствие денег. Министерские чиновники в последнее время даже перестали отвечать на наши запросы. Мы понимали, что может случиться непоправимое, уже рассматривали вопрос о выселении, хотя выселять-то было некуда. И вот сейчас все благополучно разрешилось. При этом денежных средств, затраченных трестом на ремонт, достаточно для зачета вступительных и членских взносов, установленных уставом фонда на пять лет. Надеюсь, вы согласитесь со мной и примете в наши ряды Михаила Константиновича…
Согласились, приняли.
Совет закончился уже в полночь, домой на Большую Морскую я решил пойти пешком. Шел через сквер, ограниченный домами с редкими огнями окон. Погода ласково провожала меня. Дул небольшой ветерок, падали редкие снежинки. Мои ботинки бодро печатали следы на снегу, я дышал полной грудью. Я был спокоен. Я вдруг понял, что очень редко бываю полностью, по настоящему спокоен. Меня покинула тревога. Переживания куда-то ушли, уснули, осталась только тихая, трепетная радость.
Редкие освещенные окна улыбались мне желтым теплым блеском. Уличные фонари становились моими попутчиками и собеседниками, они отбрасывали тени на мостовую, а снежинки собирались вокруг их яркого нимба, совсем как мотыльки в летнюю ночь. Все было сковано волшебством ночи: и набережная, и пустынные улицы, и скрип снега под ботинками, и приятное чувство от общения с человеком, который стал ближе и понятнее.
По Невскому дошел до Дворцовой набережной. Отсюда стали видны, как сквозь сито, очертания Васильевского острова, мосты, неясный силуэт Петропавловской крепости, шпиц собора, и правее — спутанные линии крыш на Петроградской и Выборгской стороне, фабричные трубы…
* * *
Работа в Фонде, общение с актерами, с дирекцией театра, словом, вся моя дальнейшая «театральная деятельность» сфокусировалась на одном человеке — Лаврове. Лавров сказал, Лавров попросил, Лавров поблагодарил — вот обычные фразы. Я не задумывался над тем, почему так, это было абсолютно естественным, а сейчас, когда Лаврова нет, и нить, притягивающая меня к театру, истончается, мне известен ответ. Или кажется, что известен.
Любой коллектив, будь то строительная организация, завод, театр, команда проектировщиков, или просто дружеская компания, очень неоднороден, и люди могут занимать в нем разные позиции. Что же их объединяет? Много факторов, но главный из всех — уважение друг к другу.
Уважение — это основа, это тот воздух, который нужен любому человеку. Потому что каждому из нас необходимо ощущать себя личностью. Нам нужны единомышленники, как растениям необходим свет. И именно их уважения мы ищем прежде всего. Очень часто мы утверждаем, что для нас авторитетов нет, что времена поклонения идолам давно прошли. В общем, это верно. Только не
