Во всём виноват Гоголь - Георгий Дзюба

— Ну что ж, господа офицеры! Я услышал от вас немало толковых идей, озвученных устами этого перспективного юноши, и рад, что плюрализм проник даже в эти ряды, — подытожил генерал. — Кто из офицеров ещё не знает, что Владимир Владимирович — наш гениальный гений и наиболее авторитетный авторитет? Что лучше Владимира Владимировича Набокова о цензорах в России ещё никто и ничего путного из запомнившегося мне не сообщил? Профаны здесь есть?.. Нет. Тогда вернёмся к нашим господам баранам. Вослед за мною в партию консолидированно вольются господа полковники Кошкарёв и Вишнепокромов Варвар. Очерёдность меж ними демократично не устанавливаю, поскольку первый господин полковник мой не ближний, но родственник, а второй тем более даже ближний, но сосед моего зятя Андрюхи Тентетникова. Отдаю этот вопрос на вашу жизненную мудрость, господа полковники. Остальным офицерам позволяю рубить очередь сообразно убытию воинских званий вплоть до прибившегося к нам и не нюхавшего дыма побед статского испанца Поприщина в порядке исключения. Пусть себе и он у нас будет для разбавления гражданского общества. Испанца потом поставим в нашем райкоме Коминтерном или международными сношениями командовать, — завершил генерал, а получив какой-то знак подручного в усах и бакенбардах, ещё и добавил: «Хвалю!» Видно, похвала досталась лишь камердинеру, ибо тот вытянулся, отрывисто моргнул глазом и опустил усы.

Бывший почтмейстер славного города NN Шпрехен зи дейч Иван Андрейч и поджавший губы губернатор, тоже бывший, высунулись из своих багетных рам и встретились недобрыми взглядами, а покойный прокурор из своего багета не высовывался, однако озабоченно почесал затылок и бездушно моргнул одним глазом. Но сильнее этого Бронькина здесь изумил тот факт, что известный ветеран кавалерийской службы и некогда «…один из числа значительных и видных офицеров…» полка Пифагор Пифагорович Чертокуцкий, обычно и непримиримо «…более всех шумевший на выборах…», в этот раз вообще не засветился и длинно промолчал.

Когда очередь принялась наполняться свежим ветром зигзагов и перемен сообразно вновь открывшимся обстоятельствам, а полковники уже кулуарно потянули короткую спичку удачи, о себе снова деликатно напомнил помещик Манилов. Этот страшно обходительный и с виду ужасно культурный белокурый мужчина «в зелёном шалоновом сюртуке», с розовыми губками, погасшей трубкой в одной руке и раскрытой на четырнадцатой странице книжкой — в другой, по приятности Афанасию Петровичу всегда был мил и симпатичен до уважения. Неизвестно, в каком воинском звании ушёл в отставку этот красавчик, обоснованно считавшийся во время службы «скромнейшим, деликатнейшим и образованнейшим офицером» своего полка. Неизвестно, что искал в Огорчённой партии города Манилов, а скорее он там ничего и не искал, так как в гражданской жизни давно уже обрёл устроенный быт, специально обученную жену и перспективных Фемистоклюса и Алкида — сыновей. Скорее он прибыл сюда за компанию: потусоваться, расслабиться и оттянуться среди боевых друзей.

— Позвольте доложить, господин генерал, — негромко произнёс помещик Манилов и густо застеснялся…

— Жалуйтесь, — отрывисто выстрелил в него Бетрищев и с недоумением запустил вторую пулю взора в камердинера, а тот, не снижая темпа, метнул свои вопрошающие стрелы уже в осчастливленного вниманием Манилова.

— Достопочтенный Александр Дмитриевич! Простите меня за ничуть не инновационный подход, но я бы с вашего позволения не побоялся и набрался бы смелости просить вас, чтобы нацелить ваше высокое внимание на факт! — высказался Манилов и замолчал. Затем помещик картинно и ещё более театрально закатил глаза в потолок,«…показав во всех чертах лица своего и в сжатых губах такое глубокое выражение, какого, может быть, и не видано было на человеческом лице, разве только у какого-нибудь слишком умного министра, да и то в минуту самого головоломного дела».

Бетрищев солидарно ему тоже закатил глаза в потолок, но увидел там лишь короба, трубы и подтёк на стенке у одного из портретов, а потому перенацелил внимание и сфокусировал его на помещике, жёстко вцепившись взглядом в его розовые губки. В этот момент к ранее сказанному «…присовокупил Манилов с улыбкою и от удовольствия почти совсем зажмурил глаза, как кот, у которого слегка пощекотали за ушами пальцем…», и оставшиеся у него в запасе слова. Слова о том, что господину генералу, можно было бы соизволить, чтоб изыскать решение и «…наблюсти деликатес в своих поступках…» мудрых, ибо в непосредственной близости от вешалки в этом же офисе учреждения наличествует дама. И что его сообщение касается лишь только прелести партийной очерёдности, единоначалия не подрывает, а укрепляет его, но уже с дамской, так сказать, кружевной стороны избирательного процесса. Камердинер оглянулся и показал генералу обеими глазами в ту сторону, куда можно было бы оглянуться и генералу. Бетрищев принял решение согласиться с его взглядом и оглянулся. И точно, под вешалкой с обворожительной приятностью в глазах несмело сидела дама, и как она потом ни упиралась после столь меткого внимания генерала, её всё-таки вытащили из-под вешалки и всунули куда надо в очередь, под самым чемпионским номером первым прямо перед столом Бронькина.

…

— Ваше ФИО, сударыня! Говорите, — жёстко затребовал от неё точные сведения Афанасий Петрович, понимая, что миндаль и ваниль в его деле может нарушить дисциплину строя и перелицевать очередь из неподвижности в прежний хаос.

— НПК, отец мой!

— Кажется, баба на редкость крепколобая, — про себя подумал Бронькин. — По метрике скажите, а не по месту работы.

— Настасья Петровна Коробочка, коллежская секретарша, отец мой. Хочу вступить в ряды Объединённой партии города, чтобы в передовых её рядах…

— Зачем, слону понятно. Программу ОПГ знаете? И короче изъясняйтесь, — чуток потеплела и уже с напускной строгостью прервала её принимающая сторона рабочего аппарата партии.

— Объявление и все шаги её к счастью всерайонному и куда надо дальше на двери в бумаге видела. Прочла и окрылилась так, что «…у меня всю ночь горела свеча перед образам». Так и лелею теперь вид на то, что ОПГ навсегда покончит с беспределом нашей нынешней власти в городе и районе.

— Почему Огорчённая партия города, а не Партия огорчённых людей, как у Гоголя Николая в «Мёртвых душах»?

— Так великий же Ленин, отец мой, лично сам завещал, что всю партию одолеть непобедимо, а партийцев любых наших по одному перекупить или там куды на Колыму да в Норильск на заработки отправить всегда можно.

Теперь уже слышалось не только жужжание мух и писк комаров, но и безуспешная мольба питерского риелтора, пытающегося выменять у господина Манилова тринадцать нетленных страниц Устава ОПГ о трёх главах, которые тот уже неоднократно проштудировал и усвоил вполне твёрдо. Капитан клянчил тоном отчаянного неудачника и фаталиста, предлагая взамен льготный тур в Коломну с проживанием у него в формате «всё включено» и девицами нестрогих правил для всепогодного протокольного эскорта. Манилов, будучи образцовым семьянином, тонко над ним издевался. Он сардонически шутил и требовал себе всяких знаний о пикантных способностях девиц, их тактико-технических данных, служебных характеристиках, а также билеты на футбол. И чтобы футбольный «Зенит» играл обязательно на своём самом дорогом в мире стадионе с бразильцами, а, в крайнем случае, с заводом малолитражных молоковозов города NN, но в хоккей. Манилов щедро присыпал воображаемую сделку пеплом из курительной трубки и сахарной пудрой. На них цыкнули. Они приумолкли.

— Чем партии будете служить? — накинулся на Настасью Петровну Бронькин с новыми вопросами, сообразив, что офицеры чутко ловят каждое его слово.

— Могу служить поставками продуктов по партийным подрядам, — бойко защебетала Коробочка, — если случится «…муки брать ржаной, или гречневой, или круп, или скотины битой…» Поставлять к столу «…грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припёками: припёкой с лучком, припёкой с маком, припёкой с творогом, припёкой со сняточками…» Упоить нужные вам, отец родной, корпоративы в турецких и финских саунах могу, задать корм начальству на партийных гулянках хоть в драмтеатре, хоть на дачах у партийных вождей. Умею хоть даже на ВДНХ в Москве сделать всё как надо, если на Масленицу, например, или в день ангела кого из партполитбюро нашего. Организую любые товары и услуги. Вот аренды только чуть поболее мне и по льготным ставкам…

— Рекомендация для вступления в члены в наличии?

— Есть! Как без неё, батюшка мой, с собой ношу, всем даю. От «…протопопа, отца Кирилла, сын служит в палате…» От соседей своих: помещиков Боброва, Свиньина, Канапатьева, Харпакина, Трепакина, Плешакова. От Чичикова Павла Ивановича, от…