Четырнадцатая дочь-2 - Екатерина Федорова

Примерно через четверть сила он стоял посереди двора. И, поглаживая

Счастливчика, разглядывал башни Ваграна. Все, что нужно, было выполнено.

Или выполнялось прямо сейчас. Стража возле главного рынка уже предупреждена - Рут отправил туда двух вестников с кристаллами, чтобы волки в башне закрыли заклинаниями заслона не только сами Врата, но и вход в строение над ними. Ещё вестники унесли блюдце для связи - он желал знать, что будет происходить в башне возле рынка.

Несколько эрни отправились к Вратам ближайших деревушек. С пригоршнями кристаллов для все тех же заслонов и лошадьми в поводу возвращаться назад им придется своим ходом.

Это уменьшило подвластный ему гарнизон сразу на двенадцать эрни, и оставило жалкую кучку от пятидесяти камней, казавшихся поначалу целым богатством. Но иного выхода он не видел. Если то, чего он опасался,

произойдет - у него будет время, чтобы увести семьи эрни через Врата

Ваграна. Куда, он ещё не решил.

Может, в Хаскел, к деду Цейлену? Старик не придет в восторг от нашествия почти тысячи женщин - и полтысячи детей - но перед внуком он дверей не захлопнет. Какая бы свита его не сопровождала. Хаскел состоял по сути из двух замков - древнего, заброшенного, и нового, построенного недавно. Если заделать дыры в крыше старого здания, и закрыть разрушившийся угол подобием перегородки, в обеих замках можно разместить небольшую армию…

Но если Врата Керсы перестанут работать, Хаскел превратится в ловушку.

Укрыть небольшую армию он мог, но прокормить не сможет. Может, поискать другое место для бегства?

- Наследник Рут! Мы собрали слуг возле ристалища! - Прокричал Леланд от угла Первой башни.

Рут кивнул и зашагал туда, размышляя на ходу - пришлют Тарлани когонибудь в Вагран после всего? Или ограничатся закрытием Врат по просьбе

Рута? Волк, посланный к ним, заявил, что маг во Вратной башне был любезнее шлюхи из дорогого борделя. Перед ним отвесили не меньше десяти поклонов, и отослали назад со словами, что князя известят немедленно. А

Врата Фенрихта перекроют, едва посланник его милости уйдет.

Будь у него время, он отправился бы к Тарланям сам. И расспросил о

Вратах, о том, как их можно закрыть.

А ещё ему не помешал бы один из тех камней, с которыми Тарлани прыгают по миру без Врат…

Погруженный в мысли, Рут скорым шагом вылетел из-за угла Третьей башни - и тут же увидел в толпе слуг знакомое лицо. Нианна, девица, которую он спас в Аретце, шагнула к нему.

- Мой господин! Вы тут, вы живы! А болтали, что вы пропали…

Она осеклась, покраснела. Несколько девиц в толпе хихикнули, однако большинство слуг смотрело все так же настороженно.

- Я бываю в разных местах. - Сухо сказал он. Лицо Нианны напряглось, и он, движимый чувством сострадания, быстро спросил: - Как тебя приняли в замке? Все хорошо?

- Спасибо, господин, все хорошо. - Послушно ответила она, чуть сбившись перед словом "господин". Наверно, хотела опять добавить "мой".

Рут кивнул и двинулся вдоль строя слуг, тут же позабыв о бедной девушке - а она замерла на месте, не сводя с него взгляда.

Ему было не до того. Он видел. Чувствовал. Обонял. Сияющее облако свершившейся мести, робкой надежды и почти невинной любви, перемешанное с одиночеством и страхом, осталось позади вместе с Нианной.

Где-то на краю сознания Рут слышал редкие, тягучие удары своего сердца.

Ощущал, как Леланд, шедший рядом с ним, тоже напрягся, позволив себе чувствовать. Подковки на сапогах - и его, и Леланда - визгливо скребли по камням…

На него одно за другим наплывали облака чувств, обид и воспоминаний, окружавшие людей. Обид было особенно много. Особенно на хозяев - на них, на эрни.

Кто-то толкнул вот эту служанку, пробегая мимо - а ведь она несла поднос одной из их жен. Да ещё той самой, которая вечно кричит, если что не так. А сама-то какая грязнуля - причесывается прямо на кровати, а потом требует, чтобы постель ей перетряхивали и перестилали каждый день.

Эти дети дьяволов, эти эрни - вот этот, тот и вон тот - вечно приносят на своих сапогах песок с ристалища. И ведь умудряются донести его прямо до комнат, не рассыпав, через холл и лестницу. Клеем, что ли, сапоги мажут?

Он в тот раз выпил всего ничего, а эти чертовы эрни уже учуяли. Сами лакают вино почем зря, да ещё лучшее, с югов, а бедный конюх и капельку не пропусти.

У прежних хозяев, у купцов, он хоть воровать мог - а у этих не уворуешь.

И образ эрни на воротах замка, пристально глядящего - чующего, без сомнения.

У них тут под Второй башней спрятаны сокровищница, кристаллов полные подвалы…

Виденье слуги в дорогом камзоле - выглядит как властитель, и только чуть угодливый взгляд его выдает. Но лицо не такое, как у хозяина виденья знакомый? Зависть, ненависть, обида, смутный образ властителя из города, с плеча которого и был пожалован камзол. А его хозяева таскают на себе кожу.

Такие даже если и подарят одежку от щедрот своих, в люди её лучше не одевать - только осрамишься. Беднее здешних господ одеваются только слуги захудалых властителей с далекого севера, где, как говорят, народ зимой голодает…

И образы тех, к кому служанки и слуги испытывали страстные чувства среди них затесалось даже несколько десятков эрни. С чувством смущения

Рут четырежды узнал самого себя. Каждый раз с мечом и безжалостно приукрашенного - у него никогда не было таких выступающих мускулов и этой дурацкой улыбочки. И как правило, если рубаха на нем во время упражнений намокала, он её сбрасывал. Но не гарцевал в прекрасных позах, затянутый в липкую ткань…

Он и сам не знал, чего ожидал от слуг. Навряд ли к ним подойдут с предложениями открытой измены - такое было бы слишком рискованно.

Рядом с хозяевами Ваграна все тайны рано или поздно выходят наружу. Но их могли ненавязчиво расспросить, вызнать, как в Вагране живут и что происходит… Рут взял на заметку молодого вертлявого служку, в видениях которого павлином выступал слуга в дорогом камзоле.

Но беда была в том, что многих могли расспросить неявно, через вторые или третьи руки. И потому в вихре чувств, обид, надежд и пожеланий, облаком окружавших каждого, это могло не отразиться. Если тот, кто расспрашивал, сам мести не замышлял, а тот, кого расспрашивали, об этом разговоре потом позабыл - в этом случае след чужого умысла уже ушел.

Расплылся рябью на воде…

Занятый своими мыслями и чужими видениями, Рут упустил тот момент, когда немолодой слуга, которого он уже миновал, вдруг дернулся. Почти тут же окутавшись белым сиянием, какое он видел только в Аретце, у людей из

Лиги борцов с котами. Но волну воздуха Рут все-таки уловил. И обернулся стремительно, движением кисти выщелкивая далты из петель в рукавах, на лету подхватывая их обеими руками…