Леди для первых рыцарей (СИ) - Алая Лира

Тем не менее, результат от такой кормежки был. Блейк и Глен, бывший соперниками, разом превратились в хороших приятелей. Блейк от природы был молчаливым и достаточно нелюдимым, потому друзей не завел, а вот у Глена была чуть другая проблема: все в Далерии знали, что о нем заботятся короли, потому нередко пытались сблизиться по каким-то личным мотивам. Так Блейк и Глен становились друзьями. Но окончательно сблизила их совершенно другая история. В школе зачастую проводились экскурсии по землям Далерии. И в этот раз тоже наметилось путешествие поближе к северной границе Далерии. Вот только на границе на учеников напали наемники.

— Возможно, это были даже не наемники, а солдаты, — продолжал рассказ Глен. — Сейчас уже многие детали стерлись из памяти. Но основное я помню. Нападение было целенаправленным — охотились на меня. Нас связали, посадили в какой-то сарай. Отчетливо помню, как пришел один из воинов вошел и спросил, кто из нас Глен Аскели. Сказал, что собирается оторвать ему руки и ноги, если он сейчас же не признается. Я тогда так испугался, что у меня язык отнялся от страха.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кажется, я понимала, к чему ведет Глен. И знала, что сделал мой второй муж:

— И Блейк соврал, притворившись тобой?

— Верно. Нас всех отпустили, а его забрали с собой. Я встретился с королями, надеясь, что уговорю их помочь. Но помогать не пришлось. Представляешь, Блейк самостоятельно умудрился удрать из логова подготовленных воинов. Тогда-то короли и обратили на него внимание. Мы стали тренироваться во владении мечом вместе, а потом ему дополнительно наняли учителей по тем предметам, по которым отставал.

— Это я поняла. Но вы так и не рассказали, почему же Блейк упал в обморок.

— Хех, я надеялся этот момент пропустить. Боюсь, дружище Блейк меня хорошенько поколотит за такие откровения. Но ладно. В общем, Блейк оказался не аристократом или сыном каких-нибудь порядочных горожан. Он путешествовал вместе с караваном, пока его не заметили аристократы, решившие усыновить. То есть, на бумагах они усыновили, но по факту купили, чтобы впоследствии перепродать как элитного воина на Восток. У Блейка действительно исключительные боевые способности. Я считался талантливым, но Блейк был чистым гением, что касалось боя. В любом случае, их планы провалились.

— А разве это не слишком долго — тренировать ребенка такого возраста? Проще же найти взрослого и всему обучить, разве нет? — удивилась я. О работорговле я знала не слишком много, потому как сейчас во всем мире это способ... заработка был больше исключением, чем правилом, да и то, во многих странах считался противозаконным.

— Нет. Правильно воспитанный элитный боец стоит огромную сумму. Думаю, за деньги от продажи высококлассного бойца, можно купить королевский дворец и еще останется.

— Поняла. А как вы все же решились на то, чтобы быть в... союзе?

— В какой-то момент я понял, что убью любого из этих подхалимов, а найти более надежного и близкого друга, чем Блейк, у меня попросту не получится. Поэтому я буквально вынудил его дать согласие на то, что мы вместе будем искать нам жену. Я полностью был уверен, что эта дело ляжет на мои плечи, но, как вы могли заметить, Блейк прекрасно справился.

— Я не могу представить тройственный союз. Это так странно, почти безумно, — сказала я, наконец, решившись поделиться своими мыслями. — Я понимаю, что это всего лишь границы в моем сознании, но как это понять и принять — я не знаю.

— Тогда давайте поговорим, леди Марион. Я расскажу, что думаю, может, вам станут понятнее наши традиции. Леди Марион, что такое брак? — задал вопрос Глен.

— Это союз любящих друг друга людей. Мужчины и женщины, — тут же добавила я.

— По сути, это союз двух людей, верно? Если есть союз двух людей, почему не может быть союза трех людей?

— Потому что всего у нас два пола, между которыми возможно любовь.

— Ой ли? Ты не любишь свою маму, бабушку или подругу, например?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Люблю, но речь здесь идет совсем о другой любви! — искренне возмутилась я. — Сестринская и родительская любовь не имеет никакого отношения к романтической.

— Верно. А теперь подумай хорошенько. Кто сказал, что брак — это союз двух людей, любящих друг друга исключительно романтической любовью?

Я замолчала — возразить было нечего. Но один аргумент у меня был:

— Но мы же не женимся на своих родственниках, не так ли?

— Верно подметили, леди Марион. А что насчет друзей? Тех, которые ближе родственников, потому что прикрывали спину и подставлялись под удар, предназначенный тебе? Как поступить с ними? Почему любовь к женщине, пусть близкой и желанной, должна быть увековечена в браке, а дружба с человеком, с которым вместе пройдены все круги ада, должна быть забыта и погребена? Вы не можете отрицать, что как только заводят семью, то большая часть времени приходится именно на нее, а все друзья — близкие или далекие — становятся уже не такими близкими. Как вы же живете в своем Остеоне с осознанием, что один из близких людей останется где-то там, вне вашей жизни?

Я молчала: понятия не имела, что на это сказать. Глен был прав, но хотелось возразить, сказать, что все не так. Как бы крепко не дружили мужчины, но как только они женились, то отдалялись. Конечно, что-то проносилось и сквозь года, но дружба была уже не той.

— А что насчет женщин тогда? Почему в браке могут быть двое мужчин в знак своей дружбы, а женщины нет? — спросила я.

— Я знаю и такие случаи. Но леди наших стран очень ограничены правилами и ведут довольно замкнутую жизнь, потому это больше исключение, чем правило. Извините, если был чрезмерно эмоционален. Блейк мне как брат. Знаете, такой серьезный, положительный и правильный младший брат, на которого всегда можно положиться, но за которым время от времени надо присматривать, потому что в силу своей доброты и положительности многие норовят его использовать в своих интересах? — с усмешкой сказал Глен. — Но он потрясающий друг. И муж для вас из него получится отменный.

— Особенно, он научится чаще улыбаться, — поддержала я Глена. — Я знаю, я заметила, что он хороший человек. Как, думаю, и вы.

— Спасибо, это приятно слышать. Мы уже не сможем разорвать брак, а я бы хотел иметь дома друга, любовницу и возлюбленную, а не женщину, которая нас будет проклинать из-за того, что обстоятельства сложились таким образом. А еще у меня будет огромная просьба.

Я повернулась набок в сторону Глена:

— Какая?

— Постарайтесь любить нас с Блейком одинаково. Или не слишком явно демонстрируйте, что кто-то из нас вам нравится больше. И если кто-то из нас спросит, кто вам больше нравится, Блейк или я, то не отвечайте, — попросил Глен, а потом тихонько ругнулся под нос и добавил: — Ну вот, сказал, а теперь сам жалею.

— Почему?

— Потому что мне весьма любопытно, леди Марион. Я или Блейк, кто вам больше по вкусу? Скажите только один раз и я...

— Блейк, — без раздумий ответила я. — Он сообразительный, не задает глупых вопросов и не пытается как-то странно приставать.

— Все, все, я понял. Буду прикладывать все силы к тому, чтобы вы в следующий раз перед ответом хотя бы задумались на минуту, — рассмеялся Глен, не испытывая ни капли раздражения из-за моего откровенного ответа. Более того, мне показалось, или Глен рассмеялся с облегчением?

— Но я обязательно попробую.

— Что?

— Я обязательно постараюсь испытывать если не любовь, то симпатию к вам обоим. Не уверена, что получится прямо вот так сразу, но вы же подскажите?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Конечно.

Глава 12

С Блейком я встретилась в малой гостиной только на следующее утро: где он был, что не появился домой до позднего вечера (если вообще вернулся), я не знала. Я уже закончила завтракать вместе с Гленом, когда он вошел. Поздоровался, перекинулся парой слов с Гленом, поинтересовался, как у меня дела.

— И это все? — вдруг громко сказал Глен.