Июнь-декабрь сорок первого - Давид Ортенберг

* * *

Вчера Соловейчик привел в редакцию поэта Иосифа Уткина. Высокий, красивый, с пышной шевелюрой. Сказал, что едет на фронт и, если будем печатать, готов присылать нам стихи.

- Когда их можно ожидать? - поинтересовался я.

- Ну, знаете ли... ни один поэт вам этого не скажет, - ответил Уткин с гордой улыбкой. - Впрочем, - продолжал он после небольшой паузы, - могу уже сейчас предложить вам кое-что готовое.

Вынув из кармана несколько листиков с рукописным текстом, Уткин положил их на мой стол. Это было его стихотворение "Прощание с бойцом", которое напечатано в сегодняшнем номере газеты. Вот оно:

Давай я тебя расцелую.

Но помни: с войной не балуют.

А впрочем, тебе не впервые

Шагать на дела боевые.

Ты к Бугу подходишь, и клены

Бойца принимают с поклоном.

Деревья еще не забыли

Легенды буденновской были.

Глубокие волны Дуная...

И снова картина родная:

Не этим ли волнам тобою

Свобода дарована с бою?

А воды и Рейна и Вислы?

Они, как народные мысли,

Они, как товарищи с речью,

К тебе устремятся навстречу.

И всюду, где быть ни придется,

Товарищ повсюду найдется.

И даже в Берлине, - пошаришь,

И там у тебя есть товарищ.

Мы в этой войне небывалой

Идем как бойцы-запевалы.

И песня народная скоро

Всемирным подхватится хором!

Давай я тебя расцелую.

Но помни: с войной не балуют.

А впрочем, тебе не впервые

Шагать на дела боевые.

Поэт заглянул далеко вперед! Тем эти стихи и примечательны.

* * *

Среди прочих материалов, напечатанных в том же номере, выделяется репортаж нашего спецкора Павла Трояновского "Удары с воздуха по вражеским базам". Еще бы! Геринг давно объявил об уничтожении советской авиации, а она, оказывается, совершает успешные боевые рейды далеко за линию фронта: летчики Черноморского флота бомбят немецко-фашистские базы в Констанце и Сулине, наносят удары по военным объектам в Плоешти.

Трояновского я знал еще с Халхин-Гола, по "Героической красноармейской". Он и тогда отличался обостренным чутьем газетчика: всегда угадывал, что требуется для газеты в данный момент, и умел добыть нужный материал. Его настойчивость в достижении цели и отвага уже там были испытаны многократно.

Лишь однажды оплошал Трояновский.

Суть дела такова.

"Героическая красноармейская" ежедневно печатала обзоры военных действий. Составляли мы их в редакции, затем я или секретарь редакции Михаил Певзнер несли текст к Г. К. Жукову, и лишь с его одобрения очередной обзор на следующий день появлялся на первой полосе газеты. Случилось как-то, что и я и Певзнер, занятые какими-то неотложными делами, не смогли пойти к Жукову. Послали к нему с нашим обзором Трояновского. Прибыл он в блиндаж командующего. Адъютант усадил Трояновского возле входной двери, сказал, что нужно подождать. К Жукову и от Жукова непрерывно сновали командиры с ромбами и шпалами в петлицах. У Трояновского же было в ту пору всего два кубаря, и он никак не мог дождаться разрешения адъютанта на вход к командующему. Просидел в приемной до тех пор, пока туда не вошел зачем-то сам Жуков. Увидев Трояновского, он строго спросил адъютанта:

- А что здесь делает младший политрук?

Адъютант не успел ответить. Павел Иванович, вытянувшись в струнку, доложил, как положено по уставу:

- Младший политрук Трояновский, корреспондент "Героической красноармейской". Принес вам на визу обзор боевых действий.

Георгий Константинович кивком головы пригласил его к себе. Присев к столу, поинтересовался:

- Давно ждете?

- Два часа, - бодро отчеканил Трояновский, считая своей заслугой такую длительную выдержку.

- Два часа?! - возмутился Жуков. - Вот так-так... А вас ведь ждет газета. Какой же вы газетчик? Я слыхал, что газетчики - народ сметливый и настойчивый. Настоящий газетчик прорвался бы ко мне через все преграды, сам бы открыл дверь к командующему и уже вот у этого стола попросил разрешения войти... Давайте сюда ваш обзор.

Он прочитал подготовленный нами текст, кое-что поправил и, возвращая его Трояновскому, с напускной строгостью сказал:

- Передайте редактору, чтобы он больше не присылал вас ко мне. Вернулся Паша в редакцию в большом расстройстве. Рассказал все как было. Я постарался успокоить его, объяснив, что Жуков конечно же пошутил...

Давно отгремели бои на Халхин-Голе. Заканчивался первый год Великой Отечественной войны. Военный совет Западного фронта наградил орденами нескольких корреспондентов "Красной звезды", принимавших участие в битве за Москву. Орденом Красного Знамени были отмечены заслуги Константина Симонова. Орден Красной Звезды должны были получить Яков Милецкий, Михаил Бернштейн и Павел Трояновский. Привез я награжденных в Перхушково, на КП Западного фронта. Жуков встретил нас приветливо, сердечно. Я представил всех по очереди. Назвал Трояновского.

- Трояновский? - переспросил Георгий Константинович. - Это не тот ли Трояновский, которого я пробрал на Халхин-Голе?

- Он самый, - ответил я.

- Помните? - улыбнулся ему командующий. Еще бы не помнить...

После завершения боевых действий на Халхин-Голе мы забрали Трояновского в "Красную звезду", назначили собкором по Забайкальскому военному округу. В середине июня сорок первого года он получил очередной отпуск и выехал в один из крымских санаториев. В пути его перехватила редакционная депеша. Трояновскому предписывалось следовать в Севастополь и приступить к исполнению обязанностей корреспондента по Черноморскому флоту. Такое назначение было для него совершенно неожиданным - флот он знал лишь по книгам да кинокартинам. На первых порах, как сам он потом признавался, "не знал, с чего начать".

Тем не менее начало было удачным. "Военно-морской флот - это ведь не только боевые корабли", - рассудил Трояновский и направился к флотским летчикам. С авиацией он породнился еще в 1936 году - комсомол послал его тогда на учебу в Челябинское военно-авиационное училище. Правда, закончить училище не удалось. Проучился всего год, после чего забрала его оттуда окружная военная газета. Но душой он остался верен авиации. В "Героическую красноармейскую" прибыл с голубыми петлицами, да и в "Красной звезде" долго не расставался с ними.

С черноморскими авиаторами Трояновский сразу же сошелся на короткую ногу. И вот мы получили отличный репортаж об их боевых делах.

Надо ли объяснять, какое впечатление произвело в те тяжкие дни на читателей "Красной звезды" сообщение о бомбардировках Констанцы, Сулина и Плоешти!

Вскоре, однако, редакция отозвала Трояновского с Черноморского флота. В Москве он задержался всего на два часа, после чего отправился спецкором на Северо-Западный фронт, потом на Западный...