Первое решение - Casperdog

Вика смотрела на дочь и у неё в душе в очередной раз было и непонимание ситуации, и удивление поведением Кати и… она боялась даже себе призанаться… ревность к дочери, что она сама не может позволить себе обнять этого мужчину, прижаться к нему и тоже просто поплакать у того на плече. Наверное, все эти эмоции были открыты, так как Олег с доброй улыбкой, посмотрев на молодую женщину, произнёс.

— Вика. У Вас всё написано на лице. Все Ваши эмоции и тайные желания. Я их вижу, да и чувствую так, словно говорите вслух. Давайте не расстраиваться и не плакать.

Обернулся к малышу и, поцеловав её в золотистую головку, прошептал.

— Солнышко, сейчас твоя мама отнесёт цветы домой, а потом поедем туда, куда и обещал.

Катя «вынырнула» из воротника сорочки Белого и, повернувшись к маме, попросила.

— Мам. Ты только, пожалуйста, мои цветы отнеси ко МНЕ в комнату. Хорошо? Я хочу, что бы они были у меня рядом с кроватью на столике.

— Сделаю, как ты просишь, — ответила Вика и быстрым шагом пошла к дому.

- -

Через час компания сидела в уютном кафе и уплетала порции мороженого. Ради того, что бы девочка смогла продегустировать все сорта, заказали практически все возможные виды и Катя, совершенно не стесняясь, ложкой ныряла то к маме в вазочку, то к Олегу. Вначала Виктория пыталась сделать замечание дочери, что, мол, некрасиво так вести себя, но, заметив отрицательное покачивание головы Белого, успокоилась и не стала ничего говорить. Спустя несколько минут, услышав тихий смех дочери, подняв глаза на мужчину, увидела у него на лице улыбку и поняла, что её ложка находится в вазочке Олега.

Вика смутилась и покраснела. Стало неловко.

— Вика. Вы прелесть. Берите и кушайте. Как Вы заметили, я не прикоснулся к своей порции, а то, что здесь немного уменьшилось, — и он с улыбкой показал на свою вазочку, — заслуга котёнка и Ваша. Не стесняйтесь. У меня и было желание изначально, что бы Вы попробовали всё, что здесь есть. Это старое заведение. Я посещал это кафе ещё много лет назад, да и мороженое здесь настоящее, без химии и всяких добавок. Только натуральные соки и фрукты. Да и сами Вы наверняка заметили, что в мороженом попадаются целые ягоды. Я, если честно, сегодня просто не хочу есть сладкого.

— Мам, вот, смотри, — и Катя изо рта достала целую ягоду клубники.

— Катя, не красиво так. Нельзя изо рта вынимать, — с упрёком и сердито заметила мама.

— Катюнь, мама права, — поддержал Викторию мужчина. — Надо себя вести правильно. Что бы маме не было стыдно за твоё поведение. Если хочешь показать ягодку — лучше найди в своей вазочке, а уже потом покажи нам…

— Прости мам, я больше так не булу. Прости, дядя Олег, я поняла, — и, через секунду, девочка приняла пожелания дяди как прямой приказ, заграбастав все три вазочки себе и ложкой, раздавливая шарики мороженного, стала вынимать найденные ягоды, выкладывая их на край.

— КАТЯ, — в изумлении от действий дочери, открыла, было, рот Вика, но почувствовала, как на её руку легла теплая ладонь Белого. Посмотрела на мужчину и увидела добрый мудрый взгляд и еле заметное отрицательное движение головой.

— Виктория. Вспомните сколько лет Кате, — еле слышно сказал ей Олег. — Да, и как я понимаю, Вы не часто бывали вместе в кафе, особенно, если учитывать последние события. Всё придёт в своё время, а сейчас пусть радуется жизни и своей юности. Это так быстро пролетит…

— Но также нельзя, — также тихо ответила Виктория.

— Можно, мама, можно. Слушай, что тебе говорят старшие, — и Катя подняла грязную мордашку из своей вазочки. — Всё. Я нашла что было. Теперь можете забирать. Да, дядь Олег. Я хочу теперь мамино мороженое. А твоё отдадим маме. Можно? — и посмотрела на Белого жалостливыми глазами.

— Тебе можно. И маме можно. Только не торопись, а то горло застудишь. А вообще как это всё в тебя помещается? Как я заметил, то ты сьела уже не только свою порцию, но значительно помогла и маме и мне, — со смехом заметил Белый.

— Я, когда начала есть, даже и не почувствовала вкуса у себя. А у Вас… у Вас было намного вкуснее, да и больше, чем у меня. Так что надо делиться.

И она сказала это таким тоном, что оба взрослых улыбнулись.

— Катя, а ты не лопнешь? — задала вопрос Вика, пытаясь пододвинуть к себе СВОЮ вазочку, но Катя не сдавалась, крепко вцепившись руками.

— Мама, не отнимай МОЁ. Возьми у Олега. Мы же договорились. Вот то и ешь. А это уже моё, — и Катя, потянув сильнее, вырвала из рук мамы свою добычу.

— Катерина. Как тебе не стыдно? Мне неудобно за твоё поведение. Ты ведёшь себя как поросёнок за столом. Ладно бы дома, но здесь вокруг люди. Смотри, на нас уже оборачиваются. Нельзя так. Я дома с тобой поговрю.

Виктория вспыхнула от стыда.

— Вика, — опять прикоснулся к ней Белый, — успокойтесь. Пусть малыш отведёт душу. Да я и не верю, что бы Катя вела себя дома так. Я прав? Она, нисколько не сомневаюсь, в Ваши тарелки не залезает со своей ложкой. Это здесь она расслабилась, да?

Катя, услышав слова, отодвинула от себя вазочку с почти доеденным мороженым и тоже покраснела.

— Простите меня. Я не хотела. Но было так вкусно, что не смогла удержаться. Прости, мамочка. Понимаю, что вела себя плохо. Больше не буду так. И ты прости, Олег… — и она опустила глаза.

— Малыш. Ты наелась, наконец? — как будто ничего не произошло, совершенно спокойным тоном спросил Белый.

— Ой, — откинувшись на спинку стула, покрутила ладошкой по пузику девочка, — я бы и ещё сьела, но, чувствую, места уже нету. Мам, — дернула за рукав блузки Виктории дочь, — А ты доешь мороженое Олега? Если нет, то я попытаюсь сама. Не оставлять же его?

— Катя. Мама сама сьест. Ей и так мало вкуснешек досталось, — заметила Вика, крепко сжимая в руке вазочку. — А тебе плохо станет, это точно. Ты и так сегодня умяла две порции, которые и взрослые-то с трудом могут сьесть. И как в тебя, в твой маленький пузик, это всё поместилось-то?

— Поместилось как-то, — с недоумением ответила девочка и с удивлением посмотрела на свой появившийся животик. — Во, там всё, — и ткнула пальцев в пузо.

Взрослые улыбнулись такой непосредственности.

— Виктория, Вы что желаете из напитков — чай, кофе или сок? — спросил Белый.

— Мне сок, лучше… яблочный, — встряла Катя и