Библиотека Ошо: Притчи старого города - Бхагаван Раджниш

И дал Господь этому человеку прекрасную женщину. Прошло совсем немного времени, и тот стал еще несчастнее, чем был раньше: эта женщина принесла ему немало страдания и боли. И решил человек избавиться от нее, мечтая вернуть себе былое одиночество и спокойствие. Снова взмолился он Богу:

— Господи, прошу Тебя, пошли мне острый меч. В ответ Бог засмеялся:

— Почему же не крест? Может быть, пора уже принять тебе свой крест?

Человек воскликнул:

— Но ведь эта женщина хуже любого креста! Прошу Тебя, дай мне меч!

И дал Господь человеку меч. Тот убил свою жену, его схватили и приговорили к распятию. И уже на кресте, молясь Богу, он повторял:

— Прости меня, Господи! Я не слушал Тебя, а ведь Ты спрашивал, не послать ли мне крест, с самого начала. Если бы я послушался, я избавился бы от всей этой ненужной суеты.

Бессмертие

В старину жил один проповедник, учивший, как познать путь к бессмертию. Царь послал за ним, но посланец не спешил, и тот проповедник умер. Царь сильно разгневался и собрался было казнить посланца, когда любимый слуга подал царю совет:

— Люди более всего боятся смерти и более всего ценят жизнь. Если сам проповедник утратил жизнь, как же он мог сделать бессмертным царя?

И посланца пощадили.

Некий бедняк хотел научиться бессмертию и, услыхав, что проповедник умер, стал бить себя в грудь от досады. Услышал об этом богач и принялся смеяться над ним:

— Сам не знаешь, чему собирался учиться. Ведь тот, у кого хотели научиться бессмертию, умер. Что же ты огорчаешься?

— Богач говорит неправду, — сказал Ху-цзы. — Бывает, что человек, обладающий средством, не способен его применить. Бывает также, что способный применить средство им не обладает.

Некий человек прекрасно умел считать. Перед смертью он передал свой секрет сыну в виде притчи. Сын запомнил, а применить эти знания не сумел. Он передал слова отца другому человеку, который у него об этом спросил. И тот человек применил секрет не хуже, чем это делал покойный. Вот так и с бессмертием! Разве умерший не мог рассказать о том, как познать путь к бессмертию?

Помни о смерти

Однажды один дервиш сел на корабль, чтобы отправиться в морское путешествие. Увидев его на борту корабля, другие пассажиры стали по очереди подходить к нему за напутствиями. Всем им он говорил одно и то же и, казалось, просто повторял одну из тех фраз, которые каждый дервиш время от времени делает объектом своего внимания. Он говорил: «Помни о смерти, пока не узнаешь, что такое смерть».

Почти никто из путешественников не обратил особого внимания на этот совет.

Вскоре разыгрался свирепый шторм. Матросы, а вместе с ними и все пассажиры упали на колени, молясь Богу о спасении. Они в ужасе стонали, считая себя погибшими, и в исступлении ожидали помощи свыше.

Все это время дервиш сидел спокойно, задумчиво перебирая четки и совсем не реагируя на происходящее вокруг. Наконец волны утихли, море и небо успокоились. Придя в себя, пассажиры вспомнили, насколько безмятежен был дервиш среди всеобщего ужаса.

— Разве вы не осознали во время шторма, что только хрупкие корабельные доски отделяют вас от смерти? — спросил один из них.

— О да, конечно, — ответил дервиш, — я знал, что на море может случиться все что угодно. Но еще на суше я часто размышлял о том, что в обычной жизни, среди самых повседневных событий, от смерти нас отделяет нечто, еще менее прочное.

Перейди через пропасть

Однажды по дороге шла толпа людей. Каждый нес на плече свой крест. Одному из них всю дорогу казалось, что его крест невыносимо тяжел. Этот человек решил перехитрить свою судьбу: скрывшись в лесу, он вооружился топором и отсек часть своего креста, значительно укоротив и облегчив его. После этого хитрец догнал своих спутников и как ни в чем не бывало пошел с ними дальше.

Вдруг перед идущими людьми разверзлась бездонная пропасть. Каждый из путников перебросил через эту пропасть свой крест и таким образом перебрался на другую сторону. И лишь самый хитрый из них не знал, что делать, и остался на этой стороне: его крест оказался слишком короток

Сухие листья

В течение трех лет император приводил в порядок свой прекрасный сад: сажал деревья и цветы, обустраивал воздушные беседки, сады камней и пруды с золотыми рыбками. На открытие сада было приглашено множество знатных гостей, жаждущих полюбоваться его красотой.

Все были в восторге и расточали лишь комплименты. Но императора по-настоящему интересовало мнение лишь одного из гостей — человека, который считался непревзойденным знатоком этого вида искусства, мастером своего дела. Внимательно разглядывая сад, мастер сказал: — Я не вижу в твоем саду ни одного сухого листа. Разве может жизнь существовать без смерти? Из-за того, что здесь нет сухих листьев, сад кажется мертвым. Наверняка сегодня утром его подметали. Прикажи принести сюда немного сухих листьев.

По приказу императора в сад принесли немного опавшей листвы и разбросали ее поддеревьями. Вскоре ветерок, залетевший в сад, принялся играть сухими листьями. По саду распространился их тихий шорох и тонкий аромат ранней осени. Сад на глазах оживал перед изумленными глазами гостей.

Тогда мастер сказал:

— Вот теперь я могу сказать, что твой сад прекрасен. Проблема заключалась в том, что он был слишком хорошо спланирован и выхолощен. Искусство же становится величайшим лишь тогда, когда оно не обнаруживает себя.

Просьба о помощи

Умер один крестьянин. Собираясь провожать его в последний путь на кладбище, родственники покойного обратились к соседу.

— Помоги нам отнести на кладбище нашего отца.

— Не могу, — ответил молодой человек, — я занят, у меня много дел.

Тогда лежащий в гробу покойник приподнял голову и сказал:

— И у меня оставалось много незавершенных дел, но пришла смерть. Мне пришлось оставить свои дела и уйти из этого мира. Помоги отнести меня на кладбище, тогда после твоей смерти чужие люди помогут твоей семье похоронить тебя.

Плакать и причитать — не понимать судьбы

У Чжуан-цзы умерла жена, и Хуэй-цзы пришел ее оплакивать. Чжуан-цзы сидел на корточках и распевал песни, ударяя в таз. Хуэй-цзы сказал:

— Не оплакивать покойную, которая прожила с тобой до старости и вырастила твоих детей, — это чересчур. Но распевать песни, ударяя в таз, — просто никуда не годится!

— Ты не прав, — ответил Чжуан-цзы. — Когда она умерла, мог ли я поначалу не опечалиться? Скорбя, я стал думать о том, чем она бьша в начале, когда еще не родилась. И не только не родилась, но еще не бьша телом. И не только не бьша телом, но не бьша даже дыханием. Я понял, что она бьша рассеяна в пустоте безбрежного хаоса. Хаос превратился — и она стала дыханием. Дыхание превратилось — и она стала телом. Тело превратилось — и она родилась. Теперь настало новое превращение — и она умерла.

Все это меняло друг друга, как чередуются четыре времени года. Человек же схоронен в бездне превращений, словно в покоях огромного дома. Плакать и причитать над ним — значит не понимать судьбы. Вот почему я перестал плакать.

Тот, кто достоин Рая

Некий богослов после смерти оказался у райских врат. Ангел при входе встретил его, задал несколько вопросов о его жизни на земле и сказал:

— Ты достоин рая. Входи же.

Но богослов попытался возразить ему:

— Постойте, я не терплю, когда мне навязывают решения. Вы говорите, это — рай. А доказательства у вас есть? А вдруг это ловушка для заблудших душ или средоточие грез или фантазий?

Ангел достал рог и протрубил. Из ворот вышли дюжие стражники в сверкающих солнцем доспехах.

— Хватайте этого и влеките вовнутрь, — сказал ангел. — Все в порядке. Он — свой.

Невыносимая легкость бытия

Умирал один великий персидский царь. Был он уже глубоким столетним стариком, но когда за ним пришла Смерть, царь ей сказал:

— Не могла бы ты немного повременить? Я еще не пожил по-настоящему, я был занят делами царства и совсем не готовился к необходимости покинуть это тело, имей ко мне сострадание, а если ты не можешь уйти с пустыми руками, забери одного из моих сыновей?

Смерть ответила:

— Я не против, но для начала спроси об этом у своих детей.

У царя была целая сотня детей. Он спросил у них о том, не согласился бы кто-нибудь отправиться в царство Смерти вместо него. Старшие дети тут же отказались, согласился лишь один из них, самый юный и любящий из всех.

Мальчик подошел к отцу и сказал: