Улыбка пересмешника - Елена Михалкова

Глава 4

Я сидела в офисе, подальше отодвинув от себя чашку отвратительного кофе (во всей Москве, куда бы вы ни пришли, вас напоят отвратительным кофе), и рассматривала из окна людей, бегущих мимо. В основном, конечно же, девушек. Забавно: столько разговоров о моде, и при этом в Москве одеваются на редкость однообразно, я бы даже сказала — однотипно. Правда, в последнее время появились готы, смешные и трогательные в своих попытках цветущим внешним видом подчеркнуть эстетику тлена, а также девочки в розовом с длинными челками, неуклюже рисующие тенями вокруг глаз последствия драки с пьяным отчимом.

Впрочем, насчет отчима не ручаюсь — возможно, «розовые» пытаются показать что-то другое. Но все они удручающе похожи друг на друга — в первую очередь именно своими потугами выделиться. Попытка выделиться ставит на человеке невидимое клеймо, печать неудовлетворенности «собой-таким-какой-я-есть», и внимательному взгляду это сразу заметно. Большинство из них не понимает, что смотреть на их одежду интереснее, чем на их лица.

Девушка, чьи фотографии лежали передо мной на столе, явно не собиралась выделяться. Именно поэтому она привлекала внимание — и, уверена, не только мое.

Первое, что бросалось в глаза, — это короткие рыжие волосы, ослепительно-рыжие, красно-рыжие, пружинками торчащие в разные стороны. А затем уже обращали на себя внимание прищуренные глаза, словно ее постоянно слепило солнце, большой рот и курносый нос в веснушках. Чем-то она была похожа на обезьянку — веселую обаятельную обезьянку из мультфильма. А выражение лица, даже когда она улыбается, немного отрешенное, словно она улыбается не только вам, но и кому-то еще, невидимому.

Видеозапись кардинально меняла впечатление о ней. Невысокая и худая, с острыми локтями-коленками, как у подростка, и выступающими косточками ключиц, эта девочка казалась бы нескладной, если бы не отточенная, грациозная плавность ее движений. Когда она сидела или стояла на месте, замерев, вы даже могли подумать, что она некрасива. Но стоило ей начать двигаться, и все менялось: вы удивлялись своей готовности наклеить на нее ярлык дурнушки.

И потом, эта рыжая копна вокруг головы… Как будто вскочила девчонка утром с постели и, не расчесавшись, отправилась гулять. «Взрыв на макаронной фабрике» — вот как раньше называли такие прически. И не захочешь, а обернешься вслед такому буйному цвету.

Просто не верится, что на такой своеобразной девочке женился мой бывший муж.

Ну, здравствуй, Алиса Кручинина. Давай познакомимся с тобой поближе. Вернее, это я познакомлюсь с тобой поближе, побуду рядом, а ты не обращай на меня внимания, пожалуйста. Чем меньше ты знаешь обо мне, тем лучше.

Итак, ты вышла замуж за Кирилла всего год с небольшим назад, когда тебе было двадцать два. У тебя очень неплохое экономическое образование… раньше ты вела бухгалтерию мужа, помогая главбуху… но сейчас не работаешь. Ты ходишь в танцевальную студию три раза в неделю и занимаешься по два часа, а еще любишь плавать в бассейне. У тебя нет любовников, и ты частенько бываешь в квартире родителей, хотя для этого тебе приходится ездить через пол-Москвы. У тебя есть права, но ты не водишь машину, и у тебя много знакомых, но нет друзей. У тебя занятная привычка: ты частенько меняешь маршруты, подчиняясь какой-то своей прихоти. Бедные мальчики, следившие за тобой, одно время были уверены, что ты заметила слежку и пытаешься их запутать… Но это не так. Ты много гуляешь, забираешься в такие места, где жене Кирилла Кручинина совершенно нечего делать, и кажешься любопытным подростком, а не молодой женщиной двадцати трех лет.

Ты совсем не во вкусе моего мужа. Я видела фотографии его шлюх, которых он регулярно снимает, — все они одинаковы: низкие, грудастые, с вислыми задами и толстыми, накачанными гелем губами, которые кажутся непристойными на их лицах. Его вкус — это вкус мужика из поселка Сортировочный. Ты познакомилась с ним в ночном клубе, и если бы я меньше знала о твоей жизни, то предположила бы, что ты танцевала настолько зажигательно, что свела его с ума. Но я достаточно хорошо осведомлена, моя маленькая Алиса.

Наверное, это ты сошла от него с ума. Я могу тебя понять: когда-то я точно так же, как и ты, была влюблена в него, и если бы кто-то его убил, могла покончить с собой от горя. Ты не допустила, чтобы его убили.

Он уволил одного из своих работников… Уволил подло: сам же разрешил отпраздновать день рождения начальника цеха и даже прислал выпивку, а затем, за пятнадцать минут до окончания рабочего дня, когда все уже были навеселе, лично явился в цех и устроил фарс. Зная Кирилла, не сомневаюсь, что это доставляло ему удовольствие. Вытащил ничего не понимающего мужчину при помощи своих амбалов из кабинета и устроил показательное выступление на тему «Пьянству — бой!». Никто и пикнуть не смел — ну что вы, хозяин развлекается!

Но он немного просчитался. Привык иметь дело с трусливыми крысами и не ожидал, что нарвется на больную крысу, которая решит перегрызть ему горло. Мужчина, которого Кирилл уволил, оказался вдовцом, полгода как потерявшим жену. Он один воспитывал трех дочерей, младшей из них было всего четыре. Дома у него хранился пистолет, и на следующий день после сцены увольнения он пришел с пистолетом в главный офис Кирилла для того, чтобы убить его.

Ты оказалась у Кирилла случайно. К тому моменту вы уже два месяца встречались, и ты несколько раз в неделю заезжала за ним по вечерам в его офис, а потом он вез тебя к себе в большую квартиру в центре — купил ее вместо той, из которой выгнал меня. Когда несчастный вдовец поднялся в кабинет Кирилла и наставил на него пистолет, ты встала перед ним и каким-то образом уговорила опустить оружие. Он не захотел стрелять в тебя. Ему нужна была не ты, а мерзавец, лишивший его работы.

Больной крысе дорого обошлась ее слабость. Три года тюрьмы… Хотя год спустя его, кажется, выпустили досрочно… Нужно проверить эту информацию — я предпочитаю знать как можно больше о тех людях, с кем жизнь сталкивала Кирилла. Тем более — о таких людях.

А мой бывший муж женился на тебе.

На свадебной фотографии, которую раздобыли мне мальчики из агентства, у тебя немного растерянное лицо, как будто ты сама не веришь своему счастью. Вы совершенно не смотритесь вместе, и ты, похоже, это понимаешь. Зато Кирилл — красивый, с волчьим взглядом и кривой усмешкой — все время покровительственно держит руку на твоем плече, и ты, наверное, считаешь, что он защищает тебя, и так будет всегда.

Я расстрою тебя, маленькая Алиса. Не будет. Я приложу к этому все усилия.

На меня работают три небольшие, но вполне профессиональные команды. Первая в течение нескольких месяцев собирала всю информацию о Кирилле и его семье, окружении, бизнесе, привычках, хобби и прочем — обо всем, что составляет его жизнь. Вторая, классом на порядок выше первой, была отправлена искать следы преступления, когда-то совершенного моим бывшим мужем. Третья отвечала за то, чтобы нанести прицельный удар по той части его жизни, которая, похоже, очень много значила для Кирилла.

И вот с этой третьей сегодня возникли сложности.

Я посмотрела на двух мужчин, сидевших напротив меня и ждавших, пока я заговорю. Старший из них, молодцеватый бритый мужчина с проницательными глазами и суетливыми движениями, противоречившими взгляду, похлопывал себя по коленке и пытался изобразить лицом выражение «я весь внимание».

— Значит, Володя, у вас ничего не получается…

Володя дернулся, заготовленное выражение слетело с его лица:

— Все идет по плану!

— Они познакомились три недели назад, — напомнила я. — И за это время дело не сдвинулось с мертвой точки.

— Их отношения…

— Их отношения не развиваются. Три недели — это много, Володя. Не поймите меня превратно: я готова ждать… Но мне нужен результат, а не топтание на месте.

— Раньше у нас не было проколов.

— Меня не интересует ваш предыдущий опыт. Меня интересует то, что есть сейчас.

— Да девка какая-то странная! — не выдержал он. — Гулять с ним ходит каждый день, — он кивнул в сторону помощника, — а больше ей ничего и не нужно. Может, она фригидная?

— Рома? — Я вопросительно взглянула на красавца, сидевшего рядом с маленьким сутулым Володей. Хорош, очень хорош. Практически образцовый экземпляр самца. Что самое удивительное — глаза не пустые, как ожидалось, а с проблесками мысли и чувства.

Он помялся, вздохнул.

— На контакт она идет легко, но близко к себе не подпускает. Раньше бы сказали — «динамо» крутит. Молчуньей ее не назовешь, болтушкой — тоже. Но интереса к себе я, честно говоря, не вижу.

Последнее признание далось ему нелегко — он не привык расписываться в собственном поражении.

— Может, она лесбиянка? — предположил Володя. — А что, похоже! Если она на Романа не запала…