Забей стрелку в аду - Сергей Зверев

Старая дружба перерастала в нечто большее, чем приятельские или партнерские отношения. Дарья часто повторяла, заглядывая Святому в глаза:

– Давай уедем, как все нормальные люди.

– Куда?

– В Канаду, в Штаты или Европу. Организуем свой маленький бизнес…

– …и будем спокойно ждать старости. А потом мы умрем в один и тот же день. Нас похоронят рядышком, как мужа и жену, – гнусавым голосом сказочника передразнивал Святой.

Встряхнув копной густых волос, Дарья набрасывалась на обидчика и барабанила кулачками по широкой мужской груди.

– Болван бесчувственный! Нас и здесь похоронить рядышком могут. С твоими способностями притягивать неприятности такой план более чем возможен. Я за тебя беспокоюсь! – всхлипывая, бормотала девушка.

Инциденты завершались взаимными извинениями за глупые шутки, поцелуями и походом в какой-нибудь уютный ресторанчик с ужином при свечах. Расторопные официанты с удовольствием обслуживали видную пару – сногсшибательную брюнетку и статного, с литой мускулатурой и тронутыми сединой висками, мужчину.

Святой боялся ответить Дарье взаимностью. Слишком шатким было его положение человека-невидимки. Слишком много претензий могла предъявить бывшему спецназовцу власть и ее конкретные представители. А создавать проблемы для Дарьи он не хотел. Впрочем, задиристая журналистка принадлежала к особому клану пишущей братии, прозванной «разгребателями грязи». Она бралась за рискованные темы, гонораром за которые могла стать пуля.

Последний цикл статей Дарья посвятила торговцам наркотиками и их боссам. Тема избитая, но всегда актуальная. Описав шустрящих по мелочи уличных торговцев, Угланова заскучала. Ей нужен был убойный материал, который выхватывали бы из рук редакторы крупных изданий. Обществу, по большому счету, было наплевать на наркота, загнувшегося в сортире дискотеки, на бабку, продающую семечки и по совместительству травку, на цыганских наркодилеров и таджикских курьеров с героином в каблуках стоптанных туфель. Читатель мог купиться на свежую сенсацию.

Идею нового расследования навеял просмотр телевизионного концерта кумира эстрады. Певец неопределенного пола приплясывал под забойный мотивчик очередного шлягера. Он что-то шепеляво гнусил про любовь, жаркие ночи и одинокие дни. Томные девицы подтанцовки вяло извивались в ритм музыке.

Дарья, смотревшая скучное шоу по маленькому телевизору на кухне, задумчиво сказала:

– Этот кумир малолеток окосел от наркоты. Наверняка ширяется перед выходом на сцену.

Кривляющийся на сцене певец походил на лагерного доходягу, обряженного в пиджак с блестками. Он шелестел бесцветным голосом и, вихляя задом, бегал по сцене.

– Нормальный мужик, – сказал Святой, не любивший крайности в суждениях. – Ну, натянул женские колготки вместо штанов. Но разве это признак наркомании – носить одежду противоположного пола? Впрочем, пусть разбирается сексопатолог.

– Нет. Наш певун определенно наркоша. Глаза сумасшедшие. Двигается словно марионетка, которую за ниточки кукловод дергает. Потенциальный клиент наркологического диспансера.

Дарья завелась. Она возбужденно ходила по кухне, обдумывая тему журналистского расследования. В такие минуты Святой старался не мешать своей приятельнице. Упрямая журналистка обладала поистине звериным чутьем на скандалы и, взяв след, раскручивала дело до конца. В этом Углановой не было равных среди коллег по перу. Такие способности приносили ей солидные гонорары и массу неприятностей. Поэтому Святой старался ограждать девушку от мстительных героев скандальных разоблачений.

А Дарья в свою очередь вовсю эксплуатировала желание друга уберечь ее от неприятностей. Она даже оформила Святого на должность фоторепортера в одном из богатейших столичных издательств, выпускавших дюжину глянцевых иллюстрированных журналов и пару солидных газет. Когда владельцу издательства настучали о странном фотографе, не предоставившем ни одного негатива, ни одной отснятой пленки, он вызвал к себе Угланову, чтобы разобраться в странной ситуации. Магнат журнально-газетной империи высоко ценил профессиональные качества Дарьи и в глубине души даже побаивался ее острого языка и не менее отточенного пера. За бывшим скромным завлабом научно-исследовательского института, сколотившим состояние в смутные годы перестройки, числились кое-какие грешки. Обидевшись, Дарья запросто могла испортить магнату репутацию. Поэтому он, предложив бокал французского «Божоле» лучшей журналистке из его команды, вкрадчиво поинтересовался:

– Дарья, я не могу выбрасывать деньги на ветер. Кого ты сосватала издательству? Человека-невидимку? Фотографа одного кадра? Народ волнуется и не понимает такой политики. Ведь у нас кто не работает, тот и не ест.

Выслушав краткую речь шефа, Дарья пригубила вино. Посмаковав божественный плод труда французских виноделов, она виртуозно выругалась:

– Настучали, козлы завшивленные. Не могут избавиться от старой советской привычки закладывать начальству.

– Генетика, – неопределенно развел руками магнат, приготовившись ждать объяснений.

Медленно допивая вино, Дарья одновременно выстраивала в уме доказательства необходимости платить Святому из кармана издательства. Приготовившись, она пересела поближе к шефу и, обворожительно улыбаясь, заворковала:

– Мне нужен эксперт и телохранитель в одном лице.

– А такие бывают? – попадая под женские чары, спросил владелец издательства.

– Редко, но в природе встречаются. Я экономлю ваши деньги, а вы меня на разборки вызываете, – Дарья кокетливо погрозила пальчиком.

Размякший шеф начал забывать о ревнивой жене. Он осторожно положил ладонь на округлое колено Углановой, обтянутое возбуждающе-ажурными лайкровыми колготками.

– Дашенька, ваши объяснения меня вполне устраивают. Пусть человек работает с вами, но давайте проведем его по другой статье расходов. Например, включим оплату его услуг в ваш гонорар, – задыхаясь от вожделения, произнес тучный магнат, опасавшийся перейти к более решительным действиям.

Повертев в тонких пальцах бокал на высокой ножке, Дарья согласилась:

– О'кей. Пусть будет по-вашему. Но моему человеку нужно редакционное удостоверение.

– Я распоряжусь, – теряя голову от близости сексапильной брюнетки, полушепотом произнес владелец издательства.

Напряженную обстановку разрядил телефонный звонок. На связь вышла ревнивая супруга, предупредившая о своем скором приезде в офис. Хриплый каркающий голос жены остудил пыл магната, вознагражденного за понятливость лишь скромным воздушным поцелуем.

По негласному контракту, Святой сопровождал журналистку, отправлявшуюся в те места, куда и милиция ходит по уши вооруженной, скрыв лица под масками. Воровские «малины», торговые точки наркодилеров, подпольные порностудии и цеха, штампующие пиратские копии видеокассет, компакт-дисков, были темами репортажей неугомонной Дарьи Углановой. Она умела договариваться с людьми и не писать лишнего.

Но инциденты случались. Тогда бесшабашную журналистку прикрывал Святой. Вскоре в определенных кругах распространился слух, что у пронырливой стервозы, то бишь у Дарьи Углановой, есть мощная крыша. Что журналистку опекает отпетый головорез с железными кулаками то ли из мафии, то ли из спецслужб.

Слухи не соответствовали действительности. Ни с кем из сильных мира сего Дарья не была связана. Превыше всего она ценила независимость. Святого Дарья называла партнером, но втайне мечтала установить иные отношения, принеся в жертву даже свою независимость.

Кроме сотрудничества с журналисткой, Святой занимался реставрацией старой техники. Дарья в свое время познакомила его с состоятельным бизнесменом, помешанным на раритетных автомобилях, мотоциклах и других видах транспорта. Толстосум мечтал создать музей и назвать его своим именем. Каждый посетитель будущего музея смог бы прокатиться в джипе времен Второй мировой войны или проехаться на легендарном «ЗИМе». Бизнесмен пытался собирать и военную технику, но власти запретили делать это.

В арендованных ангарах разместились и коллекция, и мастерские. Группа энтузиастов, специалистов первого класса с золотыми руками, сверлила, паяла, вытачивала недостающие детали, драила от ржавчины старые автомобили.

Святой вписался в коллектив сразу. Он обожал возиться с железками и многое умел. Николаевич, потомственный рабочий, отпахавший на заводе имени Лихачева сорок лет, с одобрением крякнул, увидав работу Святого на фрезерном станке:

– Ты, паря, наверное, передовиком производства раньше был. Ордена получал.

Чистивший щеткой консоль станка от металлической стружки Святой ответил, пряча горькую усмешку:

– Получал, отец, ордена. Сначала ордена, а потом по голове, чтобы не высовывался.

Мудрый старик не стал приставать с расспросами. Лишь однажды, когда компания обмывала окончание реставрации трофейного немецкого «Хорха», купленного бизнесменом у внуков генерала, освобождавшего Вену, дед, многозначительно покачивая плешивой головой, обмолвился: