Стихотворения - Александр Блок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снова иду я над этой пустынной равниной…
Снова иду я над этой пустынной равниной.Сердце в глухие сомненья укрыться не властно.Что полюбил я в твоей красоте лебединой –Вечно прекрасно, но сердце несчастно.
Я не скрываю, что плачу, когда поклоняюсь,Но, перейдя за черту человеческой речи,Я и молчу, и в слезах на тебя улыбаюсь:Проводы сердца – и новые встречи.
Снова нахмурилось небо, и будет ненастье.Сердцу влюбленному негде укрыться от боли.Так и счастливому страшно, что кончится счастьеТак и свободный боится неволи.
22 февраля 1903Всё ли спокойно в народе?..
– Всё ли спокойно в народе?– Нет. Император убит.Кто-то о новой свободеНа площадях говорит.
– Все ли готовы подняться?– Нет. Каменеют и ждут.Кто-то велел дожидаться.Бродят и песни поют.
– Кто же поставлен у власти?– Власти не хочет народ.Дремлют гражданские страсти –Слышно, что кто-то идет.
– Кто ж он, народный смиритель?– Темен, и зол, и свиреп:Инок у входа в обительВидел его – и ослеп.
Он к неизведанным безднамГонит людей, как стада…Посохом гонит железным…– Боже! Бежим от Суда!
3 марта 1903Мне снились веселые думы…
Мне снились веселые думы,Мне снилось, что я не один…Под утро проснулся от шумаИ треска несущихся льдин.
Я думал о сбывшемся чуде…А там, наточив топоры,Веселые красные люди,Смеясь, разводили костры:
Смолили тяжелые челны…Река, распевая, неслаИ синие льдины, и волны,И тонкий обломок весла…
Пьяна от веселого шума.Душа небывалым полна…Со мною – весенняя дума,Я знаю, что Ты не одна…
11 марта 1903Отворяются двери – там мерцанья…
Отворяются двери – там мерцанья,И за ярким окошком – виденья.Не знаю – и не скрою незнанья,Но усну – и потекут сновиденья.
В тихом воздухе – тающее, знающее…Там что-то притаилось и смеется.Что смеется? Мое ли, вздыхающее,Мое ли сердце радостно бьется?
Весна ли за окнами – розовая, сонная?Или это Ясная мне улыбается?Или только мое сердце влюбленное?Или только кажется? Или все узнается?
17 марта 1903Я вырезал посох из дуба…
Я вырезал посох из дубаПод ласковый шопот вьюгиОдежды бедны и грубы,О, как недостойны подруги!
Но найду, и нищий, дорогу,Выходи, морозное солнце!Проброжу весь день, ради бога,Ввечеру постучусь в оконце.
И откроет белой рукоюПотайную дверь предо мноюМолодая, с золотой косою,С ясной, открытой душою.
Месяц и звезды в косах…«Входи, мой царевич приветный».И бедный дубовый посохЗаблестит слезой самоцветной…
25 марта 1903У забытых могил пробивалась трава…
С. Соловьеву
У забытых могил пробивалась трава.Мы забыли вчера… И забыли слова…И настала кругом тишина…
Этой смертью отшедших, сгоревших дотла,Разве Ты не жива? Разве Ты не светла?Разве сердце Твое – не весна?
Только здесь и дышать, у подножья могил,Где когда-то я нежные песни сложилО свиданьи, быть может, с Тобой.
Где впервые в мои восковые чертыОтдаленною жизнью повеяла Ты,Пробиваясь могильной травой.
1 апреля 1903Я был весь в пестрых лоскутьях…
Я был весь в пестрых лоскутьях,Белый, красный, в безобразной маскеХохотал и кривлялся па распутъях,И рассказывал шуточные сказки.
Развертывал длинные сказаньяБессвязно, и долго, и звонко –О стариках, и о странах без названья,И о девушке с глазами ребенка.
Кто-то долго, бессмысленно смеялся,И кому-то становилось больно.И когда я внезапно сбивался,Из толпы кричали: «Довольно!»
Апрель 1908По городу бегал черный человек…
По городу бегал черный человек.Гасил он фонарики, карабкаясь на лестницу.
Медленный, белый подходил рассвет,Вместе с человеком взбирался на лестницу.
Там, где были тихие, мягкие тени –Желтые полоски вечерних фонарей, –
Утренние сумерки легли на ступени,Забрались в занавески, в щели дверей.
Ах, какой бледный город на заре!Черный человечек плачет на дворе
Апрель 1903Просыпаюсь я – и в поле туманно…
Просыпаюсь я – и в поле туманно,Но с моей вышки – на солнце укажуИ пробуждение мое безжеланно,Как девушка, которой я служу.
Когда я в сумерки проходил по дороге,Заприметился в окошке красный огонек.Розовая девушка встала на порогеИ сказала мне, что я красив и высок.
В этом вся моя сказка, добрые людиМне больше не надо от вас ничего:Я никогда не мечтал о чуде –И вы успокойтесь – и забудьте про него.
2 мая 1903Я умер. Я пал от раны…
Я умер. Я пал от раны.И друзья накрыли щитомМожет быть, пройдут караваныИ вожатый растопчет конем
Так лежу три дня без движенья.И взываю к песку: «Задуши!..»Но тело хранит от истленьяКрасноватый уголь души.
На четвертый день я восстану,Подыму раскаленный щит,Растравлю песком свою рануИ приду к Отшельнице в скит.
Из груди, сожженной песками,Из плаща, в пыли и крови,Негодуя, вырвется пламяБезначальной, живой любви.
19 мая 1903Если только она подойдет…
Если только она подойдет –Буду ждать, буду ждать…Голубой, голубой небосвод…Голубая спокойная гладь.
Кто прикликал моих лебедей?Кто над озером бродит, смеясь?Неужели средь этих людейНезаметно Заря занялась?
Всё равно – буду ждать, буду ждать.Я один, я в толпе, я – как все…Окунусь в безмятежную гладь –И всплыву в лебединой красе.
3 июня 1903Bad NauheimКогда я стал дряхлеть и стынуть…
Когда я стал дряхлеть и стынуть,Поэт, привыкший к сединам,Мне захотелось отодвинутьКонец, сужденный старикам.И я опять, больной и хилый,Ищу счастливую звезду.Какой-то образ, прежде милый,Мне снится в старческом бреду,Быть может, память изменила,Но я не верю в эту ложь,И ничего не пробудилаСия пленительная дрожь.Все эти россказни далече –Они пленяли с юных лет,Но старость мне согнула плечи,И мне смешно, что я поэт…Устал я верить жалким книгамТаких же розовых глупцов!Проклятье снам! Проклятье мигамМоих пророческих стихов!Наедине с самим собоюДряхлею, сохну, душит злость,И я морщинистой рукоюС усильем поднимаю трость…Кому поверить? С кем мириться?Врачи, поэты и попы…Ах, если б мог я научитьсяБессмертной пошлости толпы!
4 июня 1903Bad NauheimОчарованный вечер мой долог…
Очарованный вечер мой долог,И внимаю журчанью струи,Лег туманов белеющий пологНа зеленые нивы Твои
Безотрадному сну я не верю,Погрузив мое сердце в покой…Скоро жизнь мою бурно измерюПред неведомой встречей с Тобой…
Чьи-то очи недвижно и длинноНа меня сквозь деревья глядят.Всё, что в сердце, по-детски невинноИ не требует страстных наград.
Все, что в сердце, смежило ресницы,Но едва я заслышу. «Лети», –Полечу я с восторгами птицы,Оставляющей перья в пути…
11 июня 1903Bad Nauheim.Сердито волновались нивы…
К. М. С.
Сердито волновались нивыСобака выла. Ветер дул.Ее восторг самолюбивыйЯ в этот вечер обманул.
Угрюмо шепчется болото.Взошла угрюмая луна.Там в поле бродит, плачет кто-то.Она! Наверное – она?
Она смутила сон мой странный –Пусть приютит ее другой:Надутый, глупый и румяныйПаяц в одежде голубой.
12 июня 1903Bad NauheimСкрипка стонет под горой…
Скрипка стонет под горой.В сонном парке вечер длинный,Вечер длинный – Лик Невинный,Образ девушки со мной.
Скрипки стон неутомимыйНапевает мне: «Живи…»Образ девушки любимой –Повесть ласковой любви.
Июнь 1908.Bad NauheimЕй было пятнадцать лет. Но по стуку…
