Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков - Г. Коваленко

Тем временем и под Казанью вспыхнуло восстание татар и других инородцев. По указу Ивана Грозного, боярин Пётр Морозов с детьми боярскими, стрельцами, казаками и новокрещенами двинулся на усмирение мятежей: сжёг Чулымский городок и разбил мятежников на реке Меше.

Крымский хан Давлет Гирей, потерпевший поражение в 1555 г. во время набега на Русь, жаждал реванша, и в мае 1556 г. начал собирать свои чамбулы у Конских вод, вновь желая идти знакомой дорогой на Тулу и Козельск.

Однако Москва и донские казаки были на чеку, ожидая очередного набега крымских татар. Казаки, соединившись с отрядами черниговского воеводы Ржевского, стерегли от татар и нагаев на громадном пространстве от Дона до Днепра, и тот час оповестили Москву о намерениях крымских хищников. Отряды Ржевского были слишком малочисленны по сравнению с противостоящими ему татарами, а потому воевода и донцы склонили на свою сторону 300 запорожских казаков атаманов Млынского и Есковича.

Как только Давлет Гирей двинулся на Русь, донские и малороссийские казаки, со стрельцами Ржевского, бросились на Ислам Кирмень и Очаков, где 6 дней бились с ханским калгой, истребив множество турок и татар. Разорив вражеские улусы и захватив многотысячные конские табуны, казаки отступили преследуемые татарами, получившими подкрепления от очаковского и тегинского паши. Казалось ещё немного и татары с турками отобьют конские табуны, но казаки заманили их в вентерь, и наголову разгромили.

Ханский калга, в отчаянии звал своего повелителя спешить на помощь Крыму, высылая одного гонца за другим. Ибо, на татар ополчились не только донцы и стрельцы Ржевского, но и запорожцы во главе с гетманом Низового Войска, князем Дмитрием Вишневецким. Он объявил о переходе на русскую службу с несколькими тысячами верховых и низовых черкасов. Вскоре после этого, гетман перешёл на Северский Донец, где основал свой стан невдалеке от современного г. Каменск-Шахтинский; у балки, впоследствии получившей его имя – Вишневецкой.

Узнав о славных делах донских казаков и воеводы Ржевского, Вишневецкий, оставив сильный заслон между Сев. Донцом и Миусом, устремился к устью Днепра, где захватил остров Хортица, расположенный напротив Конских вод. Здесь он основал крепость и отправил с казачьей станицей грамоту Ивану Грозному, в которой писал: «что не требует у него войска: требует единственно чести именоваться россиянином и запрёт хана в Тавриде как в вертепе». Получив благоприятный ответ от царя, Вишневецкий со своими полками, молниеносным ударом взял Ислам Кирмень и предал его огню, вывезя в Хортицу 24 пушки и запасы пороха. С другой стороны Крыма, черкеский князь, союзник России, принялся громить татарские улусы в Тамани: взял города Тамань и Темрюк.

Давлет Гирей, устрашённый этими известиями, повернул орду, бросился назад и осадил, Хортицу, где засел неустрашимый гетман Вишневецкий с запорожцами. Хан 24 дня «без успеха приступал к этому острову». Потеряв многих воинов, Давлет Гирей без славы ушёл в Крым.

Пользуясь поддержкой Москвы, на Дону и Днепре казаки принялись спешно строить и снаряжать струги и чайки. Многочисленные казачьи эскадры устремились в Чёрное море, опустошая крымские берега. Морские набеги оказались весьма эффективными. У крымских татар не было ни сил, ни возможностей защищать всё побережье. Казаки без труда находили слабые места в обороне, стремительно нападали и, ограбив селение, беспрепятственно уходили в море, захватив добычу, полон, и освободив множество пленников.

Один из русских воевод, Данила Адашев, писал в Москву: «русская сабля, в нечестивых жилищех тех по сё время кровава не бывала… а ныне морем… в малых челнах яко же в краблех ходяще… на великую орду внезапу нападаше и повоевав и, мстя кровь христианскую поганым, здорово отидоша». Хан Давлет Гирей в отчаянии слал грамоты турецкому султану, взывая его о помощи, пугая вторжением в Крым самого Ивана Грозного.

Ещё одна партия донцов устремилась под Перекоп, в помощь русскому войску. Крымское ханство, атакуемое со всех сторон, оказалось в тяжелейшем положении: «Никогда ещё не бывало для России удобнейшего случая истребить остатки монголов, явно караемых тогда гневом божьим». В Крыму свирепствовала чума и голод, вызванный небывалой засухой. Но этого увы, не произошло.

***

1557 г. Голод и ужасные морозы этой зимой опустошили богатейшие татарские и нагайские улусы. Ко всему начались междуусобицы в нагайской Орде, так и в Крыму, где татарские вельможи хотели свергнуть с престола Давлет Гирея и объявить ханом Тохтамыша. Но заговор открылся и неудачливый претендент на ханский престол, бежал со своими сторонниками в Россию, где просил у Ивана Грозного убежища и покровительства.

Турецкий султан, обеспокоенный захватом гетманом Вишневецким Днепровского лимана и разорением Ислам Кирменя, послал к Хортице войска и осадную артиллерию. Обложив крепость, турки несколько недель безуспешно штурмовали казачью твердыню, но взять её так и не смогли. Все приступы запорожцы отбили с большим уроном для турок. Но то, что не смогли сделать свирепые янычары, сделал голод и отсутствие пороха. Разрушив крепость, гетман Вишневецкий ушёл в литовские пределы, заняв Черкасы и Канев. Утвердившись в них, он вновь предложил свои услуги русскому царю по завоеванию для Москвы южных днепровских земель. Однако это в планы русского самодержца не входило. Так как занятие Вишневецким, как русским подданным Черкас и Канева, означало войну с Речью Посполитой, и он призвал князя в Россию, дав ему в вотчину г. Белёв, со многими богатыми волостями.

Для усмирения казаков, оставленных в прошлом году на Волге, для несения государевой службы, но ограбивших русских купцов, царь отправил из Казани, в район самарского устья, сильный отряд сына боярского Степана Кобелева. В район Переволоки был послан атаман Ляпун Филимонов, с наказом истреблять воров, нести сторожевую службу и сопровождать караваны судов. Однако это была капля в море. У Москвы просто не хватало служилых людей для того, чтобы контролировать 1500 вёрст великой реки, а развитие на Волге торговли, судоходства и рыбных промыслов, и влекли к себе как магнитом разбойные казачьи ватаги, которые объединяясь друг с другом, уже могли не бояться и государевых ратных людей. К тому же, как уже говорилось выше, казаки атамана Филимонова, отказались громить своих собратьев и сойдясь в Круг, расправились со своим предводителем.

Особенно сильно страдали от казачьих набегов перешедшие в русское подданство нагайские улусы: «нагаи пришли в ужас, не знали, где деваться, боялись потерять жён и детей своих, ожидая неминуемой гибели». (Сухоруков) Нагайские князья продолжали беспрестанно жаловаться царю и его служивым людям: « … Урус де князь не гораздо чинит: от государя отставает и хочет со государем завоеваться и послов государских переграбил, а только государь велит де казаком у нас Волгу и Самар, и Яик отняти, и нам де на сём от казаков пропасти, улусы наши и жён и детей поемлют, и нам гдеся дети (деться)». Впрочем, здесь следует отметить, что так называемые «мирные» нагаи, давшие шерть (клятву) на верность Москве, были таковыми номинально и при каждом удобном случае сами грабили русские украины, и уводили в полон население, обвиняя во всех грехах «не мирных нагаев».

После смерти князя Измаила, сдерживавшего своих подданных от разбоев на русской стороне, его приемник стал смотреть сквозь пальцы на их набеги. А потому, для удержания нагаев в повиновении и страхе перед Москвой, казаки были как нельзя кстати. На требование нагайских князей и мурз свести всех казаков с Волги, в посольском приказе жёстко отвечали: «Государь сыскав виноватых, с Волги казаков сбить велит и жить им вперёд не велит наВолге, а которые не виноватые, и тех с Волги за што сводить? А их (нагайских мурз) люди перевозившие за Волгу, да вместе с крымскими людьми ежегод приходят на государеву украину войною; да сего лета их нагайские люди, вместе скрымскими людьми и з Дивеевыми детьми и неодино приходили на государевы украины войною и многие убытки поделали, и они б вперёд своих людей уймали».

Жаловались на «мирных» нагаев, совершавших грабительские набеги, осёдлые жители поволжья и сами казаки, страдавшие от набегов степняков: «А то нам ведомо: украйны кодомские, и темниковские, и мацкие, и алаторские, и курмышские, и свияжские, и тетюшанские, все горние стороны, и казанские люди, и донские, и волжские, и астраханские казаки, за свои досады нам беспрестанно бьют челом, чтоб нам освободить ваши улусы, против воевать, что им от ваших нагайских людей и многие тесноты и убытки составляются, и мы, своих досад таких от ваших нагайских людей не помятуя, а помня к себе крепкую любовь и дружбу отца вашего Исмаила князя, тем всем людям заказ свой царской крепкой учинили».