На трудных дорогах войны. Подвиг Одессы - Константин Деревянко

Я попросил генерала Захарова ориентировать в обстановке.

– У наших границ уже более семидесяти пяти немецких и румынских дивизий, идет наращивание сил. Германское правительство объясняет перевод своих войск с запада на восток необходимостью вывести их из-под ударов английской авиации для отдыха, переформирования и тренировок к десантированию на Британские острова. Неубедительно звучит. Неясно, чье внимание немцы хотят отвлечь: англичан – от Ла-Манша или наше от нашей границы? Ситуация крайне запутанная, и мы не должны исключать камуфляжные действия германского командования. Наше дело – готовиться к отражению удара.

Две недели напряженной работы – и наш совместный план готов.

Беспокойные апрель и май сменились тревожным июнем. В штаб округа из-за кордона поступают сведения о том, как идет сосредоточение войск противника у нашей границы. За май – удвоение румынских дивизий, а в северных районах Румынии отмечено появление немецких частей и крупного войскового штаба. Это был штаб 11-й немецкой армии. В готовности 3-я и 4-я румынские армии. Штаб Одесского округа обменивался разведсводками с Киевским военным округом. Его сводки тревожнее: на территории Польши – интенсивное сосредоточение немецких дивизий. Такое может делаться только перед нападением.

В базе, как и на всем флоте, на систематических учениях совершенствовались походные, боевые и оперативные готовности. Действовали наши авиаразведка, корабельные дозоры.

В Одесском округе, во главе которого стояли умудренные жизненным и боевым опытом военачальники генералы Я.Т. Черевиченко, Н.Е. Чибисов, М.В. Захаров и член Военного совета А.Ф. Колобяков, было осуществлено многое по повышению готовности войск. В ходе учений 48-й стрелковый корпус был переправлен через Днестр в Молдавию, ближе к границе. Добились разрешения от Генштаба не посылать артиллерию для учебных стрельб на дальние полигоны, оставить ее в войсках. Была отменена большая полевая поездка по округу, чтобы командование корпусов и дивизий не отрывалось от своих войск. Готовились полевые аэродромы для рассредоточения авиации. Проводились тревоги и учения с выходом частей из казарм и лагерей. План прикрытия границы еще не был отправлен в Генштаб, а выписки из него уже пошли в корпуса и дивизии, и там знали, что делать по тревоге.

Не знаю, как обстояло дело в других округах. Только после войны я прочитал в воспоминаниях маршала К. К. Рокоссовского «Солдатский долг» о том, что в 20-х и 30-х годах на Дальнем Востоке боеготовность войск была выше, чем в некоторых западных округах в сорок первом.

Пришла июньская сводка Разведуправления Генштаба за подписью генерала Ф.И. Голикова. В этот период у нас шла подготовка к большому учению флота с участием войск Одесского военного округа. Мне было поручено выступить перед армейскими командирами с лекцией на тему «Высадка тактического морского десанта». Генерал Захаров пригласил меня и начальника разведки округа для ознакомления с тезисами наших лекций, картами и схемами. И вот здесь я увидел разведывательную карту с данными на 1 июня 1941 года. От кружков немецких и румынских дивизий, расположенных в широкой полосе вдоль нашей границы от Балтики до Дуная, рябило в глазах – 133 дивизии. За месяц – почти удвоение. Это же война. Уже трудно было верить в пакт с Германией о ненападении.

Пока Захаров знакомился с тезисами, я прочитал выводы разведсводки и поразился их несоответствию. По смыслу получалось, что вражеские войска размещены так вдоль нашей границы для чего угодно, но только не для войны с нами; пока Германия не управится с Англией, нам нечего опасаться.

Захаров, наставляя своего разведчика, приказал ему не упоминать в лекции выводы сводки. Похоже, что на них повлияла дезинформация, запущенная немцами, о продолжении ими подготовки к десанту в Англию. А позже мы узнаем, что такая успокоительная пропись в выводах разведсводки соответствовала некоторым концепциям о сроках войны – за пределами сорок первого года.

Из грозной дислокации немецко-румынских войск были сделаны выводы, не производившие угрожающего впечатления на того, кто должен был подать сигнал боевой тревоги.

Прибыл новый начальник штаба базы капитан 1-го ранга С.Н. Иванов, и я освободился от массы административных дел.

В начале учения, 14 июня, по радио было передано Сообщение ТАСС о том, что в иностранной печати муссируются слухи о близости войны между СССР и Германией. По мнению советских кругов, говорилось в сообщении, Германия соблюдает пакт о ненападении и слухи о ее намерении порвать пакт и напасть на СССР лишены всякой почвы, а переброска германских войск в восточные районы связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям. СССР намерен соблюдать условия пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными.

Кто был осведомлен об обстановке на границе, посчитали Сообщение ТАСС дипломатическим шагом, преследующим две цели: подтвердить нашу верность пакту и вызвать на откровенность германское правительство для объяснения причин концентрации немецких войск у наших границ. По установившейся практике международных отношений, особенно между партнерами по договору, считалось, что Сообщение ТАСС, как важнейший политический документ, будет опубликовано в германской печати на следующий день (как это сделала мировая печать), а еще через день-два можно ожидать ответного заявления.

На второй день учения в Одесском порту шла посадка войск на десантные транспорты – планировалась высадка 150-й стрелковой дивизии на крымское побережье. Но на посадке – никого из руководства округом. Жуков приказал мне съездить в штаб округа и выяснить, что случилось.

В оперативном отделе – сборы к отъезду. Ветошников встретил меня словами:

– Я разыскивал вашего начштаба. Идемте к генералу Захарову.

Тот был краток:

– Доложите командиру базы, что в силу чрезвычайных обстоятельств у границы командование округом не в состоянии принимать дальнейшее участие в учениях. Мы готовимся к отъезду на КП.

Жуков доложил об этом прибывшим в Одессу начальнику Главморштаба адмиралу И.С. Исакову и Военному совету флота. Они с пониманием отнеслись к сообщению и посетили командующего войсками округа генерала Я.Т. Черевиченко, который, познакомив их с обстановкой на границе, просил заместителя наркома ВМФ Исакова освободить его от участия в учении для выполнения приказания наркома обороны. Оказывается, командующий войсками округа 14 июня получил приказание выделить армейское управление (9-й армии) и 21 июня вывести его в Тирасполь, тщательно организовав управление войсками оттуда.

Руководство Красной Армии принимало меры к повышению готовности приграничных войск. Я спросил Ветошникова о том, есть ли указания по изготовлению войск и развертыванию КП корпусов и дивизий. Он ответил, что пока нет.

И все-таки директивы наркома обороны и начальника Генштаба от 14 и 18 июня (командующие других западных округов получили их 18 июня) надо считать важными оперативными документами. Одно дело – начать управлять войсками для отпора врагу с готового КП, и другое – быть застигнутым в штабе, в городе, начать подводить связь к КП, переезжать под ударами авиации противника. И неизвестно, как бы тогда протекало приграничное сражение.

В Тирасполь на КП выехала оперативная группа штаба округа. А тем временем наши военно-политические отношения с Германией накалились до предела. День 18 июня крепко мне запомнился – он принес тревожные вести. По информации, полученной командующим войсками округа из Москвы, Сообщение ТАСС даже не опубликовано в германской печати. Маловероятно, что появится ответ германского правительства. Времени прошло много, а партнер по пакту не откликнулся. На фоне концентрации его войск у нашей границы это было похоже на то, что он задумал злое. Информация об уходе из наших портов германских торговых судов, свернувших грузовые работы, подводила к такому же выводу.

Закончилось учение флота совместно с войсками Одесского округа. В порт вернулись транспорты с частями 150-й дивизии. Я готовил материалы к разбору учения. И вдруг звонок начштаба базы Иванова: «Идемте к командиру».

Жуков был взволнован и озабочен: «Читайте». Это была телеграмма Военного совета флота: «Вне всякой очереди. По флоту. Оперативная готовность номер два». Подана в 17.15 19 июня. Без пометки «Учебная». Значит, исходит от наркома ВМФ – только он может переводить флоты на фактически повышенную оперативную готовность. Но штаб Одесского округа пока не получал указаний о повышении готовности войск. Похоже, что нарком ВМФ действует самостоятельно, по обстановке, сложившейся к этому дню. Позже Кузнецов расскажет нам: «У меня были все основания действовать так: я знал о приказании наркома обороны о выезде командования западных округов на КП, получил информацию о том, что германское правительство не ответило на Сообщение ТАСС и даже не опубликовало его в печати, что немецкие торговые суда, прервав грузовые операции, покидают наши порты. Я помнил исторические случаи внезапного нападения на русские флоты в 1904 году в Порт-Артуре и в 1914 году на Черном море и, понимая свою персональную ответственность за неприкосновенность наших морских границ, самостоятельно перевел флоты в ОГ-2, о чем было записано в оперсводке Главморштаба, регулярно посылавшейся в Генштаб».