Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

Обещание генерал сдержал. В течение нескольких дней Куропаткин познакомился почти со всеми офицерами алжирского гарнизона, был приглашен представителями различных частей и родов французских войск на завтраки и обеды, свободно получал все запрашиваемые сведения о состоянии воинских подразделений.

В ноябре 1874 года Куропаткин выехал на северо-запад Алжира в город Тлемсен, где располагались полк африканских егерей и пехотный батальон. По прибытии радушно принят в офицерском собрании гарнизона. Ознакомился с бытом военнослужащих, казарменными помещениями для солдат, конюшнями, условиями продовольственного и фуражного довольствия. Подмечал особенности взаимоотношений между различными чинами, обратив внимание на антагонизм между представителями различных «родов оружия»: «Кавалерист смотрит свысока на пехотинца, а инженер или сапер – на них обоих, за что и пользуется антипатией тех и других. Общество артиллеристов наиболее дружно между собой и терпимо к другим родам оружия, но по своей незначительности не может иметь заметного влияния на офицерскую среду».

Будучи потомственным военным интеллигентом, постоянно массировавшим собственную компетенцию, критически отозвался о самостоятельной работе французских коллег над повышением уровня военных знаний:

«При всех виденных мной “офицерских собраниях” имеются библиотеки, которые довольно богаты периодическими изданиями и часто бедны отдельными сочинениями. Обыкновенно выписывается около 20 газет и журналов…

Чтение газет между офицерами развито довольно сильно, причем политическому отделу, сколько я смог заметить, отдается часто предпочтение перед военным. Впрочем, по отзывам самих французских офицеров, они стали в последнее время весьма интересоваться прусской и отчасти нашей армиями… Серьезным чтением в каждом гарнизоне Занимается лишь самое небольшое число офицеров…».

Следующим пунктом пребывания Куропаткина оказался самый южный гарнизон – город Лагуат, расположенный в оазисе на границе пустыни Сахара в 350 километрах от столицы в сторону экватора. Там им были осмотрены два форта, составляющие основу крепостных сооружений, и гарнизон крепости, состоящий из двух пехотных батальонов, двух кавалерийских эскадронов, двух рот африканского батальона. Куропаткин живо интересовался формированием максимально приспособленного к условиям пустыни верблюжьего обоза, вместо практикуемого в русской армии в Туркестане конного обоза.

Помимо осмотра мест расположения подразделений войск Куропаткин много и активно путешествует, знакомясь с жизнью, бытом и обычаями местного населения, рельефом, растительностью, животным миром, порой в день приходится преодолевать до 75 километров верхом. Внимательно изучает способы ориентирования на местности проводниками из туземцев, сверяет полученные данные по карте и компасу, не переставая удивляться навыкам аборигенов безошибочно определять текущее местонахождение и находить нужное направление движения без каких-либо специальных приспособлений и инструментов.

В январе 1875 года Куропаткин вернулся в столицу Алжира, где занялся обработкой и приведением в окончательный порядок записок и путевых заметок.

С 10 февраля по 1 апреля 1875 года он участвует в походе французских войск под началом командующего дивизией генерала Лавердо в Большую Сахару.

Целью мирной экспедиции ставилось исследование обширной территории к югу от крепости Лагуат, составлявшей 300 километров в глубину и 250 километров в ширину и включающей население численностью 55 тысяч человек. Сопутствующими целями похода также являлись упрочение французского влияния в больших оазисах и регулирование налога с пальмовых деревьев для местного населения.

Всего отряду предстояло преодолеть 900 километров пустыни с суточными переходами порядка 50 километров. В состав экспедиции были включены 144 человека: руководитель отряда генерал Лавердо, 14 офицеров, 90 пехотинцев и кавалеристов, 14 денщиков и 25 верблюдовожатых. Сформировали караван из 75 лошадей, 6 мулов и 155 верблюдов, которые несли бочонки с водой, мешки с ячменем, офицерский багаж и палатки, походную кофейню, продовольственные припасы: хлеб, сухари, муку, крупы, овощи, консервы, вино и водку.

Куропаткин во французском экспедиционном корпусе пришелся ко двору. Контактный и коммуникабельный, легкий на подъем, безукоризненный в личном общении, соблюдающий субординацию, он быстро установил хорошие отношения с французскими офицерами, стараясь быть не сторонним и поверхностным наблюдателем и экспертом, а деятельным участником всех происходящих во время похода событий.

Стойко переносил тяжелейшие условия полевого лагерного размещения в пустыне, песчаные бури, не требовал привилегий, нес службу наравне со всеми, невзирая на статус находящегося на стажировке офицера иностранной армии. Сказался его пятилетний опыт службы в аналогичных природно-климатических условиях Туркестана и интеллект как офицера вдумчивого, владеющего обширными познаниями в военной истории и теории. Общался без переводчика, демонстрируя недурное знание французского, полученного в кадетском корпусе и юнкерском училище, отшлифованного в Академии генштаба.

Главную задачу – сбор сведений о французской армии в Алжире – Куропаткин выполнил качественно. Добытая информация оказалась достоверной, полной и фактурной, наполненной безупречной статистикой, с логически обоснованными выводами, с четким анализом сильных и слабых сторон алжирской группировки французских войск. Особо Алексея Николаевича интересовал вопрос сочетания в одном соединении и под единым командованием воинских подразделений, состоящих как из жителей материковой Франции, так и местного туземного населения.

В отчете о командировке Куропаткин отмечал:

«Первоначально Алжирия была Занята и охраняема линейными французским войсками, время от времени сменяемыми из метрополии. Но уже через несколько лет войны французы начинают иметь в составе алжирских экспедиционных колонн часто значительные массы туземной иррегулярной конницы, добровольно собиравшейся из ранее подчинившихся арабских племен. В 1832 г. губернатор Алжирии, Клозель, делает попытку иметь при французских войсках и пехотные части из туземцев».

К середине XIX века «в составе алжирских войск обозначились две категории: войска линейные, состоящие из всех трех родов оружия и сменяемые периодически войсками из Франции, и войска местные, в состав которых входили зуавы, африканские конно-егеря, тюркосы и спаги. Полки зуавов и африканских конно-егерей комплектовались исключительно из французов, полки тюркосов и спагов – из туземцев, при небольшом кадре французов. Местные алжирские войска, оставаясь на месте в мирное время, в случае европейской войны вывозились во Францию и шли в голове французских войск».

Для контроля над Алжиром сформирован специальный 19-й корпус французской армии общей численностью 37 тысяч человек в составе семи пехотных полков, одного иностранного легиона из четырех батальонов, трех батальонов легкой африканской пехоты и пяти дисциплинарных рот; семи кавалерийских полков; двух артиллерийских полков, трех конных, трех осадных и четырех запасных батарей, всего имевших на вооружении 114 орудий.

Куропаткин отмечает, что обучение, вооружение, снаряжение, обмундирование войск, дислоцированных в Алжире, особо ничем не отличалось от континентальной армии и эти аспекты являются общими для всех французских вооруженных сил.

Оперативную обстановку для армии Франции в Алжире Куропаткин оценивал так:

«1. Опасность нападения с юга ничтожна.

2. Нападения с востока и запада, т. е. из империи Марокко и регентства Туниса, вполне