Правители России и развитие строительства - А. Мурашев

Исключением является указание летописи на то, что при строительстве Георгиевского собора в Юрьеве-Польском князь Святослав «сам бе мастер». По-видимому, в данном случае летописец отметил гораздо более активное участие князя в строительстве храма, чем это обычно имело место. Не исключена возможность, что князь Святослав действительно интересовался архитектурой и в какой-то мере руководил действиями зодчего, хотя бы в выборе типа сооружения или системы его декоративного убранства.

Основная ячейка строительного производства Древней Руси – артель, во главе которой стоял зодчий. В письменных источниках Древней Руси также употребляется термин «мастер», которым обозначали не только зодчего, но и любого квалифицированного ремесленника. В Никоновской летописи говорится, что при строительстве Десятинной церкви упомянуты «каменосечци и зиздателе полат каменных», т. е. употребляется и термин «зиздатель» (отсюда – созидатель, здание). Иногда встречается слово «хитрец», которым обозначали как зодчих, так и скульпторов-резчиков, греческое слово «архитектор» также переводили как «хитрец».

Основное ядро строительной артели составляли каменщики, т. е. мастера, которые вели кладку кирпичных или каменных сводов. Уже в ХХ в. ученые попытались на основании изучения памятников зодчества посчитать количество каменщиков, работавших при возведении здания. Например, изучая кладку собора на Протоке в Смоленске, М.Б. Чернышев сделал попытку определить производительность труда древних каменщиков. Ему удалось посчитать, что один каменщик за рабочий день выкладывал участок длиной в одну сажень и высотой около 0,6 м (7 рядов кирпичной кладки). При этом каменщик укладывал лишь половину толщины стены, а с другой стороны одновременно работал второй каменщик. В целом же кладку собора на Протоке возвели за один строительный сезон, при этом продолжительность строительного сезона составляла примерно 120 рабочих дней[11].

Кроме каменщиков, в состав строительной артели входили один-два плотника для сооружения лесов и других деревянных конструкций, а также группа мастеров, приготовлявших плинфу, которых называли «плинфотворителями». В артель входили формовщики кирпича и обжигальщики, обязанностью последних было приготовление извести. По мнению исследователя древнерусской архитектуры П.А. Раппопорта, специалисты по изготовлению оконного стекла или свинцовых листов, вероятно, не входили в артель, так как эти работы не были неразрывно связаны со строительством.

Кроме основного состава артели, в строительстве участвовала группа подсобных рабочих, каждый раз набиравшаяся заново. Исходя из специфики строительного производства, можно предположить, что вспомогательных рабочих было значительно больше, чем членов артели. Строительные артели переезжали из одного города в другой, распространяли черты и особенности, характерные именно для этого рабочего коллектива, во всех краях Древней Руси. При этом мастера приспосабливались к местным условиям, использовали местные строительные материалы. Зодчие, как правило, были связаны со своими артелями. Исторические источники свидетельствуют о том, что деятельность каждой строительной артели отражается в архитектурных памятниках, построенных один за другим. Так, известно о существовании в Киеве 12 памятников, сооруженных за период с 60-х гг. XI в. до начала XII в. Специалисты посчитали, что на постройку каждого здания, а это чаще всего храм средней величины, уходило 3–4 года. В Киеве в это время работала одна строительная артель[12].

Монументальное строительство Древней Руси теснейшим образом связано с княжескими заказами. Заказчик определял тип сооружения и его размер, указывал образец, но характер здания, его стилистику, а также строительные материалы и конструкции определяли зодчий и его строительная артель. Надо отметить, что исключением являются памятники Новгородской земли, где впервые в истории Отечества заказчиками начали выступать не князья и высшие церковные иерархи, а бояре, которые, как правило, требовали от зодчих ускорения и удешевления строительства.

Древнерусские письменные источники дают довольно-таки краткие сведения о строителях и более подробно сообщают данные о заказчиках. В подавляющем большинстве случаев заказчиками строительства монументальных зданий в домонгольской Руси были князья. Начало строительства в каком-либо крупном городе или создание в нем собственной строительной организации чаще всего совпадает по времени с правлением укрепившегося там сильного князя, а также со строительством городских укреплений. В середине XII в. это связано в Смоленске с правлением князя Ростислава, в Суздале – Юрия Долгорукого, во Владимире-Волынском – Мстислава Изяславича и др. По просьбе князя Андрея Боголюбского во Владимир приехали германские строители. Учитывая сведения из упомянутых источников, а также чрезвычайно многочисленные упоминания летописей о строительстве церквей князьями, можно сделать вывод, что монументальное строительство на Руси в ту пору способствовало не столько усилению экономического значения города, сколько повышению престижа правившей в нем княжеской династии. О связи строительных артелей с княжеским двором свидетельствует и тот факт, что переезд мастеров-строителей из одной земли в другую, как правило, совпадал не с торговыми или экономическими отношениями, а с династическими. Так, приезд галицких строителей в Суздаль был возможен благодаря военному союзу Юрия Долгорукого с галицким князем Владимиром – союзу, скрепленному династическим браком.

Во Владимиро-Суздальском княжестве были созданы выдающиеся памятники зодчества. Памятники Владимира носят характер парадного столичного строительства. Успенский и Дмитровский соборы по своим масштабам, сложной композиции, богатой пластической обработке являются прямыми предшественниками монументальных храмов средневековой Москвы. Замечательной особенностью Владимирских храмов являются каменные рельефы на наружных стенах, аркатурные пояса и пр. Храмы и гражданские сооружения Владимира, в том числе Золотые ворота, а также дворцовый комплекс в Боголюбове составляют одну из блестящих страниц отечественной архитектуры, которая непосредственно связана с правлением князя Андрея Боголюбского.

Андрей Боголюбский (1111-1174 гг. жизни; 1157-1174 гг. правл.). Великий князь владимирский.

Старший сын Юрия Владимировича Долгорукого и половецкой княжны. Князь Вышгородский в 1149 г., 1156 г., князь Туровский, Пинский и Дорогобужский в 1150–1151 гг., великий князь Владимирский в 1157–1174 гг. С именем Андрея Боголюбского связаны два значительных события в российской истории: провозглашение Владимира-на-Клязьме столицей Руси вместо Киева и объявление самого себя великим князем Руси.

Еще при жизни отца Андрей самовольно ушел княжить в Суздальские земли, очевидно, приглашенный местным боярством. Когда Андрей уезжал от отца из Киева, он прихватил с собой из женского монастыря чудотворную икону Богоматери конца XI – начала XII вв., написанную, по легенде, византийским евангелистом Лукой с подлинного лика Девы Марии еще при ее жизни. Список с нее привезли из Константинополя около 1131 г. Уже по дороге в Суздаль начались чудеса: Богоматерь явилась князю во сне и велела вести образ во Владимир. Андрей так и сделал, а на месте, где видел вещий сон, построил церковь и основал село Боголюбово. Здесь, в специально построенном каменном замке, он часто жил, благодаря чему получил свое прозвище Боголюбский. Икона же Богоматери Владимирской стала одной из величайших святынь православной России. В 1157 г. Андрей не покинул своей Суздальской волости и не поехал в Киев занять княжеское место отца и деда, а был избран князем ростовчанами и суздальцами, привыкшими к вечевым порядкам и стремящимися меньше зависеть от Киева. Это обстоятельство упрочило его положение в Северо-Восточной Руси.

Андрей Боголюбский, великий князь владимирский

В 1158 г. Андрей сделал своей столицей маленький город Владимир-на-Клязьме. В короткий срок он значительно расширил, отстроил и укрепил город. Независимая политика владимирских князей, особенно Андрея Боголюбского, стремившегося превратить Владимир в административный и духовный центр Северо-Восточной Руси, стимулировала невиданную вспышку строительной активности. К старой крепости Владимира Мономаха с Запада и Востока были пристроены два острога: княжеский и посадский. В 1158–1161 гг. над высоким обрывом Клязьмы построили одноглавый трехнефный Успенский собор. Собор является усыпальницей великих князей владимирских, здесь на протяжении веков хранилась величайшая святыня Руси – Владимирская икона Богоматери (впоследствии перевезена в Москву). Стены Успенского собора украшали фресками А. Рублев и Д. Черный. Приглашенный в XV в. из Италии в Москву архитектор А. Фиораванти взял Владимирский Успенский собор за образец при строительстве главного собора Московского Кремля – одноименного Успенского. Владимирский собор строил зодчий, приглашенный из Византии[13]. Собор сооружен на самом видном месте в пределах наиболее укрепленной центральной части города. Строительным материалом послужил местный известняк. Внешнее оформление Успенского собора имело особенности, ставшие характерными для владимиро-суздальского зодчества. Посередине стен проходил колончатый аркатурный пояс, фасады были украшены белокаменной резьбой. Имелись здесь и перспективные порталы, и щелевидные окна, и членение фасадов вертикальными лопатками, и завершение их полукруглыми закомарами. После пожара 1185 г. к собору присоединили еще два нефа, что вызвало необходимость сделать его пятиглавым. В результате перестроек Успенский собор сильно вырос и превратился в центральное архитектурное ядро города, но это произошло уже в годы правления князя Всеволода Юрьевича Большое Гнездо[14].