Третья раса - Дмитрий Янковский

Да, сегодня определенно лучший день за минувший год. Какой-то прямо знаковый день. Леська устроила меня на станцию, потом пережила мое переодевание в форму, а теперь еще выдалось поохотиться на опасную железяку и потрепаться с охотниками. Глотнув еще соку, я улыбнулся. Несмотря на штормовую полутьму за окнами сторожевой башни, на душе у меня было светло и радостно. Просто отлично.

Глава 4

Тревога

Ближе к вечеру я заскучал. День оказался настолько бурным, что, когда события сбавили ход, мне стало грустно. Сделав бутерброд с тунцом, я решил все же просмотреть, что нашлось в Сети по теме дельфиньей легендаристики. На английском читать было лень, так что я выбрал статейки на русском, чтобы просто иметь представление. В первой статье много места было уделено тому, как был открыт разум дельфинов, рассказывалось о семантике их языка и описывались алгоритмы работы коммуникатора. Все это было мне в общих чертах известно, и вводную часть я промахнул. Перелистнув несколько страниц, я зацепился взглядом за заголовок: «Отголоски древних эволюционных событий в эпосе дельфинов». Дальше было написано следующее:

«Большинство современных ученых склоняется к мнению, что разум дельфинов сформировался раньше, чем произошло их окончательное эволюционное становление как вида. Бытуют и другие мнения, среди которых особого внимания заслуживает версия происхождения мощного мыслительного аппарата вследствие развития эхолокационных способностей. Однако эта версия в значительной мере утратила приверженцев после снятия языкового барьера между дельфином и человеком. Так, в некоторых легендах дельфинов сохранились отголоски наземного образа жизни, что дает повод считать их разум более древним, чем эхолокационные способности, которые могли сформироваться только в водной среде. Мы также склоняемся к мнению, что наиболее древние легенды дельфинов возникли более 70 миллионов лет назад, когда предки современных китообразных еще обитали на суше, вблизи илистых болот. Например, в легенде о Тсиита сохранилось упоминание насекомоядности предков дельфинов, а в легенде о странствиях Саттита, несмотря на поздние матаморфозы текста, содержатся элементы, прямо указывающие на то, что Сатитта странствовал не в водной среде. Так, понятие, которое коммуникатор переводит словами «укрылся от взглядов врагов», очень отличается от понятия «уйти в глубину», которое современные дельфины используют в подобных случаях. По мнению профессора Гранта, с которым мы полностью согласны, в первоисточнике легенды «Странствия Сатитта» речь могла идти о неком наземном укрытии, вроде ямы или поваленного ствола дерева. Однако современные дельфины, не имея в языке ни понятия ямы, ни понятия дерева в привычном нам понимании, могли попросту упустить существительное, смысл которого ими утерян. Так, изначально фраза могла звучать как «укрылся от взглядов врагов за поваленным деревом»…

Я понял, что ничего интересного для себя в этих статьях не найду. Слишком все глубоко научно и, по большому счету, скучно. Я надеялся отыскать сами легенды в переводе коммуникатора, но ни в одной из статей ни текстов, ни цитат не оказалось. Странно это… Данное обстоятельство могло быть вызвано либо нежеланием перегружать общую Сеть ненужными подробностями, либо прямой необходимостью скрыть часть информации. Я даже примерно не мог представить, для чего и кому это могло понадобиться, и какой вред мог оказаться от древних дельфиньих легенд для нынешнего существования человечества. Вообще, надо будет у Леси спросить, она-то уж от меня ничего не станет скрывать.

Удовлетворенный таким решением, я откинулся на спинку кресла, и в тот же миг экран монитора сделался красным, а в центре экрана полыхнула белая надпись: «Тревога!». Вот уж к чему-чему, а к этому я готов точно не был. И хотя сегодняшний день преподнес мне не мало сюрпризов, но это было уже чересчур. Общая тревога, объявленная в гражданской Сети, могла означать минимум угрозу для всей зоны Индийского океана. Будь она не столь значимой, экран загорелся бы не красным, а оранжевым цветом, как это бывал много раз на моей памяти, при обнаружении в прибрежных акваториях особо опасных биотехов, вроде двадцатитонной «Берты», какую мы обезвредили возле Одессы.

Как того требовала инструкция, я быстро переключился на новостийный канал, готовый услышать все, что угодно. Но пока монитор показывал только заставку экстренного выпуска.

— Вот барракуда… — прошептал я, все сильнее поддаваясь охватившей меня тревоге.

Хуже всего — не знать, что происходит. А происходило нечто из ряда вон, иначе красную заставку в Сеть не выбрасывают. Наиболее логичным было предположить внезапный природный катаклизм, вроде сильнейшего землетрясения в океане. Мощные толчки на дне могут поднимать волны высотой метров в тридцать, а то и больше. И хотя такое случается раз в тысячу лет, и в прошлый раз было в Индийском океане всего лет двести пятьдесят назад, но ничего другого мне в голову не приходило. Правда, если напрячь воображение, можно было представить, что бушующий ураган начал набирать невиданную силу, грозящую смести в океане и на побережье все живое. Или, еще того хуже, внезапно выскочивший из тьмы космоса астероид с угрожающей Земле траекторией. Последнее меня напугало до ледяных мурашек, поскольку, даже если межпланетный убийца был обнаружен загодя, сбивать его совершенно нечем. Ни ракет нет, способных вывести заряд на орбиту, ни самого заряда.

Я потер похолодевшие ладони, а заставка на экране все не сменялась изображением диктора, который внесет ясность в происходящее. Мысль об астероиде не выходила из головы, засев там накрепко, вцепившись когтями, впившись зубами… Вспомнилась статья из школьного учебника истории, в которой говорилось о всеобщем разоружении после Десятилетней эпидемии. Тогда велись ожесточенные споры о том, стоит ли уничтожать все термоядерные боеприпасы без остатка или же оставить немного на всякий случай. Профессор Маркович, потомственный физик, очень уважаемый в научной среде не только из-за собственных заслуг, но и из-за того, что его далекий предок когда-то создал первый квантовый вычислитель, высказывался за сохранение хотя бы части термоядерных арсеналов. Но общественность, находившаяся в глубоком ужасе после последней войны, истребившей половину тогдашнего населения, настаивала на полном уничтожении всех зарядов. Главный идеолог разоружения, профессор Вудстронг, подлил масла в огонь тем, что произвел расчеты последствий войны, если бы в ней применялись не только и не столько биотехи, сколько термоядерное оружие. Человечество было в шоке от его выводов, после чего африканский, европейский и азиатский парламенты единогласно проголосовали за Полное Разоружение, включая не только уничтожение ядерных боеприпасов, но и полный запрет на биоконструирование, в том числе и в мирных целях.