В золотых чертогах Валгаллы - Дарья Волкова

Внутри оказался одновременно с вышедшей из припаркованного мерса Юлей. Оглядел ее внимательно. Вроде бы все в порядке, не считая заплаканного лица. Она же скользнула по нему пустым невидящим взглядом и повернулась к дверям лифта. Упрямо сжав зубы, встал за ее спиной. Просто так он не уйдет.

Юля вела себя так, как будто его и нет вовсе рядом. Войдя в квартиру вслед за ней, быстро скинул на пол мокрую насквозь куртку. Впрочем, рубашка под ней была точно такая же мокрая, но не снимать же и ее… Попытался помочь Юле снять плащ, но она резко шагнула в сторону от его рук на своих плечах. Черт!

Они прошли в комнату и… Нет, ну сколько можно делать вид, как будто его здесь нет!

— Я никуда не уйду! Пока ты меня не выслушаешь.

«И пока ты не простишь меня» — хотел он добавить, но не решился сказать, боясь услышать категорическое «Нет». Вместо этого сказал:

— Буду здесь. Все время. Как пес цепной. Возле двери.

Он вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках и голосе.

— Юля…. Не было ничего… Я… просто… дурак… И… прости меня…

Он не верил сам себе. Своему жалкому неуверенному голосу. И просто не знал, что еще сказать.

Резким движением Юля сбрасывает с плеч жакет. И по-прежнему молчит.

Глеб вздыхает. Нервно запускает руку в волосы. Черт! Надо признаваться во всем и сразу. Хуже уже все равно не будет.

— Юля, — разговаривать приходится с ее спиной. Что ж. Он это заслужил. — Я знаю, что вел себя как последний дурак. Но… у меня были причины. Позволь, я… Просто выслушай меня.

В ответ — лишь молчание. Но это лучше, чем откровенный отказ.

— Я до последнего не мог принять…. — Глеб продолжает, хотя все внутри него протестует против произнесения этих слов. — Я долго не мог смириться… С тем, что ты… успешнее меня. Что у тебя есть высокооплачиваемая престижная работа. Шикарная квартира. Дорогая машина. Я не знал, что могу тебя предложить.

А она все молчит. Стоит, повернувшись к нему спиной. Засунув руки в карманы брюк. Смотрит в окно. Но он точно знает, что она его слушает. Очень внимательно.

— А теперь я понял… Это все не важно. Не главное. Я готов быть твоим… — он нервно сглатывает, но упрямо продолжает: — мальчиком на содержании. Комнатной собачкой. Мне плевать, что моя… девушка зарабатывает больше меня. Лишь бы быть с тобой.

На самом деле, ему было не плевать. Он врал. В первую очередь себе. Но главное знал точно. Все неважно по сравнению с возможностью быть с ней. Без нее все теряло смысл.

Юля поворачивается. И наконец-то смотрит ему в глаза.

— У тебя больше нет состоятельной девушки. Которая зарабатывает больше тебя.

Глебу кажется, что пол уходит у него из-под ног. Те самые слова, которые он так боялся услышать. Что она больше не его. Он потерял ее.

Его начинает быть липкая мелкая дрожь.

Юля на какое-то время отводит взгляд. Смотрит в окно.

— Думаешь, я не понимаю этого? Того, что стояло между нами все это время. Разница в социальном положении… Деньги… Эта моя высокооплачиваемая работа! Будь она проклята! Все, у меня ее больше нет.

Снова поворачивает голову и смотрит ему в глаза.

— Я уволилась. К черту все! Нет у меня больше этой долбанной работы! Что это меняет?

Если бы она не была так разбита и подавлена, она бы расхохоталась. Над выражением крайнего неподдельного изумления, отразившемся на его лице. Даже рот приоткрылся.

— Ты… уволилась?

— Да!

Все до единой мысли разом вылетели у него из головы.

— Юленька… Это из-за… из-за меня, да?

— Да!

Чем он заслужил такую женщину? Которая готова рискнуть и отдать все, лишь бы быть с ним. А он… он… Он обязательно исправит все, что успел испортить. Ради нее.

— Юля… — шагнул к ней, мечтая прижать к себе и вышептать ей в висок все, что накопилось в душе.

— Нет! — метнулась от него в сторону, к окну. — Не подходи ко мне!

Да что ж такое?!

— Юля, я не понимаю…

— Не подходи ко мне! Не надо…

Он весь растерзан, порван в клочья событиями последних недель, он не соображает ни черта, он явно упускает из виду что-то важное. Что происходит? Вообще и с Юлей в частности? Она же ведь…

— Юль, ты же из-за меня уволилась?

— Да, — тихо в ответ.

Вдохнул поглубже, чтобы решиться и спросить. Ну, сколько можно ходить вокруг да около?!

— Ты… ты же любишь меня, да?

Молчание. И потом еще более тихое:

— Да…

Внутри как будто открываются какие-то шлюзы. Его затапливает облегчение. И руки сами собой тянутся к ней. Обнять, прижать к себе и сказать ответное…

— Не подходи ко мне, Глеб!

Твою мать!!! Кто ему объяснит, что происходит?! Любит — и при этом подходить к ней не моги!

— Юлька! — он уже практически орет. — Я люблю тебя! Что за дурацкие игры! Я люблю тебя, слышишь?! Не могу без тебя! На все готов ради того, чтобы быть с тобой! Перестань… Прости меня. Я был осел, но я все исправлю, обещаю…

— Ничего не исправишь, Глеб…

Его уже достали эти чертовы ребусы! Скрестил руки на груди, упрямо выдвинул подбородок.

— Объясни мне, если не сложно. Я твою логику не улавливаю, совершенно. Ты меня любишь, вон из-за меня даже с работы уволилась. Я тебя люблю, и готов плюнуть на все, включая то, что ты раз в несколько меня состоятельнее. И, знаешь что? Я совершенно не настаиваю на том, чтобы ты уволилась. Можно было этого не делать, для меня это уже не важно. Ты — единственное, что мне нужно. В чем проблема?

Она молчит. В окно смотри и молчит. И потом — спокойно, ненормально спокойно и негромко:

— Это не изменит того, кто мы…

— И не должно!

Она поворачивает голову к нему, и Глеб видит — ее глаза полны слез. Но голос — по-прежнему негромок и размерен. Это ему не нравится, ох, как не нравится.

Она качает головой. И первая слезинка срывается, и он завороженно смотрит, как она катится по бледной щеке.

— Нет, Глеб…

— Какого черта «нет»?!

— Ты… ты не сможешь…

— Давай я сам решу, что я смогу, а что нет!

— Вот… — Юля грустно, сквозь слезы, улыбается.

— Что — «вот»?!

— Вот в этом ты весь. Ты привык все решать сам. Ты сильный, гордый. Ты не сможешь… с этим жить. Ты не сможешь… жить со мной. Ты меня возненавидишь… рано или поздно.

— Что за бред!!! — взрывается Глеб. — Это полнейшая чушь!

Понимая, что убедить словами у него не получается, стремительно шагает к ней, руки на плечи, и выдыхает ей в волосы:

— Юленька… Ну, Юленька… Все совсем не так. Я люблю тебя.

И ее ответное:

— Уходи, — всхлип. — Пожалуйста, — рукой прикрывает рот, давя рыдание. — Пожалуйста, Глеб, уходи. Сейчас же!