Кровавый рассвет - Микки Спиллейн

– Как же, знаем такого. Напился и свалился в воду. Он уже в Брюсселе делал то же самое, но его вовремя выудили из воды. Он мог и в луже утонуть. Дрянь был, а не моряк.

– Помните, у него был счетчик Гейгера? Они одновременно кивнули.

– Он доводил нас до белого каления этой штуковиной. Все время говорил, что устроит забастовку где-нибудь в Центральной Америке, но только где?

– В Пердезе.

– Точно.

– Но эту штуковину у него украли. Один из них пожал плечами и улыбнулся.

– Ну и что? Там, где он сейчас, эта штучка ему совсем без надобности.

– Дело в том, приятель, что мне очень интересно, кто же мог свистнуть счетчик?

Он взглянул на меня и поморщился.

– Это нечестно, если кто-то лезет в сундуки к матросам. Когда такого гаврика ловят, то после хорошей отделки он надолго забывает о подобных гнусностях.

– Но это случилось не в море. Корабль стоял в доках.

– Ну и что, это все равно. Когда мы пришвартовались, то тут перебывало столько парода, просто ужас. И таможенники были, искали наркотики. Они все перевернули, но ничего не нашли. Мы бы им могли кое-что порассказать. Думаете, не знаем об этом сговоре между хозяином и таможней? Ха, тут дураков нет! Правда, было пострашнее: капитан получил какую-то официальную бумагу, а на корабле, – тут он перешел на шепот, – на корабле было это…

– Кто еще здесь побывал?

– Как обычно. Офицеры из первого отдела, команды ремонтников и еще кое-кто. Все, как обычно, но на корабле было это…

Другой кивнул и стал сдавать карты.

– Старина Флетчер слишком много болтал, что его машинка вытворяет чудеса возле контейнеров, поэтому она у него и исчезла. У меня тоже сперли чудесные часы таким же манером.

– После швартовки судна тут никого не было?

– Никого, до тех пор, пока не утонул Флетчер. Потом сразу появились репортер с полицейским. Стив Пандо должен был спуститься вниз и опознать его. Дурень стоеросовый, он еще остался должен мне десять долларов.

– Что ж, теперь они к тебе вернулись, твои денежки, – я указал ему на банкноту.

Я отправился в «Голубой кролик», чтобы встретить Рондину к шести часам. Толпа жаждущих пожрать уже рвалась в двери, и я попросил официанта провести меня в заднюю комнату. Неожиданно мне пришла в голову мысль относительно смерти Флетчера, но было необходимо сразу проверить подозрения. Если он слонялся по кораблю с этим счетчиком, то наткнулся на что-то еще… или кто-то подумал, что он мог наткнуться. Для того, чтобы убить пьяного, не нужно особой хитрости, следует просто ткнуть его мордой в стакан и так далее… Я позвонил Вилли Гиббонсу.

– Это Тайгер, приятель.

– Опять ты меня беспокоишь?

– Слушай, используй мощь прессы и выясни для меня кое-что. Сделаешь?

– Меня не пристрелят?

– Не думай о неприятностях.

– Тайгер… если ты виновен… – запинаясь, произнес он. – Все тебя ищут. К черту, опять ты втягиваешь меня в дурацкую свару!

– Утихни. Ты обо мне ничего не знаешь. Это то, что может помочь тебе в работе. Сделаешь статью.

– Ну, чего там?

– Позвони в таможню и основательно выясни, все ли они хорошо проверили, когда инспектировали судно «Метиленд»? Его голос сразу стал суровым:

– Наркотики?

– Все может быть… Проверь, не надули ли их. Они могли что-то найти, а могли и не заметить. Эти ребята не всегда видят даже днем.

– Все ясно.

– Подозрительная, якобы случайная смерть человека по имени Клемент Флетчер с этого корабля может оказаться убийством. Покопайся в этом дерьме.

– Ладно. До тех пор, пока ты в этом не замешан, Тайгер.

– Я чист. Это попалось мне на дороге.

Я повесил трубку и направился встречать Рондину.

Она пришла ровно к шести и где-то уже успела переодеться в голубой костюмчик. Искорки горели и переливались в ее каштановых волосах, а ее грудь была такой ощутимой, такой нежно-тяжелой в глубоком вырезе жакета, что на нее невозможно было смотреть. Если, конечно, ты не слепой. Когда она сняла легкое пальто, то улыбнулась, заметив мой жадный взгляд.

– Теперь сожалеешь? – осведомилась она, следуя своей вечной манере подсмеиваться над моими маленькими слабостями.

– Очень! – признался я, подвигая ей кресло и усаживаясь так, чтобы видеть тех, кто подходит к телефонной будке.

Я заказал нам по коктейлю. Когда подали высокие бокалы, я поднял свой в молчаливом тосте, вспоминая тот далекий вечер, когда мы находились здесь и я собирался ее прикончить. Даже мысль о том, что я чуть было не совершил это, заставила похолодеть кончики пальцев.

Мы ели, выпили еще по бокалу, потом я достал из кармана наше с Евой фото и отдал ей. На снимке мы стояли, взявшись за руки, и держали перед объективом номер газеты «Ньюс».

– Что мне с этим делать?

– Ты должна проникнуть к Мартелу в госпиталь. Отдай ему это фото и скажи, что Ева в безопасности. Он может говорить все, что захочет, не беспокоясь, как это отразится на ней, а потом пусть соединится с ней навсегда. Я думаю, парня хватит удар, когда он поймет, что она ему больше друг, чем любовница. Впрочем, это его личное дело, пусть сам разбирается.

– А он?

– Он любит ее, мне на это наплевать, честно говоря. Нам необходимо развязать ему язык, а он не будет говорить до тех пор, пока ей угрожает смерть. Ты можешь сделать это?

Она аккуратно положила фото в сумочку.

– Надеюсь, у тебя есть предложения?

– Дело твое, киска. Пойдет?

– Пойдет.

– Не забывай о хвосте: он захочет, чтобы ты вышла оттуда, куда вошла.

– Я это устрою.

– А ты догадываешься, что хотел бы устроить я?

Она улыбнулась мне. Простая, но многообещающая улыбка.

– Теперь тебе придется подождать, милый. Ты сам затащил меня в это, и сейчас твоя очередь терпеть. Мне не понравился ее намек.

– Не заставляй меня ждать слишком долго.

Я наблюдал, как она шла между столиками, потом допил коктейль и расплатился. Официант отсчитал мне сдачу, а я сказал:

– К черту!

Но он не понял, что означали эти слова.

7

Я вышел на улицу, повернул к Бродвею и затерялся среди людей, идущих в кино, старательно обходя полицейских. В этом районе Таймс-сквер копы, казалось, торчали на каждом углу.

«Трое мертвецов, о которых мы знаем, – думал я. – Сколько их еще будет?»

Присутствие такого парня, как Мартел, могло разрушить работу двух правительств, ставя одно из них под смертельный удар. Но до тех пор, пока в кресле водителя сидели мы, я не волновался.

СОНА-3, которое возглавлял Мартел, являлось их новой засекреченной шпионской сетью, которую они развили еще перед второй Мировой войной. Людей назначали на место, продвигали в разные области, давали им созреть на стратегически важных постах в других странах.

Когда они передали Мартелу Вельтов проект, они думали, что он глубоко засекречен, и предоставили ему шанс использовать свой ум и знания, которые теперь могли выдвинуть нас лет на пять вперед, если он решится заговорить.

Но сделает ли он это? Если он принял свое решение из-за женщины и уверен, что она в безопасности, он мог бы согласиться. Если же его переход основан на политических разногласиях или просто у него, наконец, открылись глаза, он может не захотеть никаких разоблачений, просто попросит политического убежища и будет продолжать отсиживаться. До тех пор, пока его не пристрелят. Они не позволят парню с такой начинкой в извилинах гулять одному слишком долго, и ему бы следовало об этом четко знать. Черт, а может сейчас ему все равно? Такое тоже раньше случалось.

Моя ставка была на то, что он любит Еву Верд.

Что случится, когда бедняга поймет: это не любовь женщины, а просто участие – не наше дело, но немцы уже согнали сюда целую команду, чтобы отправить их обоих на тот свет. А также и меня… Это группа избранных людей, у которых везде есть руки. Их шеф работает по прямым указаниям из Бонна, специально предназначенным для данной ситуации. Что бы мне хотелось выяснить, так это то, каким образом они проникли в женский отель.

ИАТС уже перерыло там все несколько раз, но где следы? Никого, кроме женщин, поблизости и труп Ани со сломанной шеей. Все это могли сделать лишь мужские руки. И тут я ощутил себя последним дураком, потому что ответ был простым и ясным. Я все еще продолжал шагать на север, прошел район театров и ресторанов и, наконец, очутился возле этого отеля.

Из хорошо укрытого местечка я обследовал здание, стараясь запомнить мельчайшие детали кладки стен. Потом проверил наличие хвостов поблизости, но вокруг не было ни души. С каждой стороны здания располагались пожарные лестницы. Прямо передо мной находились две запертые металлические двери. Таблички на них гласили, что вход воспрещается.

На маленьких площадках в аллеях, которые кольцом огибали гостиницу, стояли огромные мусорные ящики, заполненные Дневными отбросами. Ящики, как обычно, были забиты по самый верх, значит на ходу убийца не мог в них ничего спрятать. Выходит, надо искать другое место. Все окрестные дома выглядели старыми и замызганными, как и сам отель, построенный полстолетия назад. У них были номера, похожие на фонари с металлическими ставнями. Я проверил все окна на западной стороне, но не нашел ничего подозрительного и перешел на противоположную сторону. Здесь у второго окна я заметил щель и в ней какой-то сверток. Добраться до него было непросто, и я воспользовался лестницей; быстро схватил бумажный пакет и соскользнул вниз, ободрав кожу на руках. В свертке я обнаружил женское платье, пальто и парик. Платье было подогнано так, чтобы придать фигуре мужчины женские формы. Значит все-таки убийца не женщина.