Русская расовая теория до 1917 года. Том 2 - Владимир Авдеев

Сознание остается по сущности всегда одним и тем же, к какой бы области ни принадлежали представления, составляющие содержание его в данную минуту. Единство сознания основывается на взаимной связи различных частей нервной системы и потому невозможны различные роды сознания, координированные друг с другом или подчиненные один другому. С другой стороны, строго говоря, невозможно указать на какой-либо определенный орган сознания, потому что на наши представления и чувства влияют различные части нервной системы. Однако, есть одна область, которая находится в более близком отношении к сознанию, чем прочие части нервной системы, это — кора большого мозга, в которой, по-видимому, представлены особыми волокнами не только различные чувствительные и двигательные области периферии тела, но также и центральные мозговые части низшего порядка, как то мозговые ганглии и мозжечок. Таким образом, мозговая кора, по преимуществу, способна служить к соединению, частью непосредственному, частью посредственному, всех процессов в теле, возбуждающих сознательные представления. В этом смысле у человека и, вероятно, у всех позвоночных, кора большого мозга есть орган сознания, причем однако должно помнить, что функция этого органа предполагает функцию известных центральных частей, ему подчиненных, напр., четыреххолмия, зрительных бугров, играющих необходимую роль при синтезе ощущений.

…Кроме возникновения в нашем сознании и исчезании из него представлений, мы замечаем в себе особую деятельность, которую мы называем вниманием. В непосредственном самосознании мы не во всякое время сознаем одинаково связь наших представлений; сознание может быть занято одними представлениями в большей степени, чем другими. Ради наглядности объяснения, мы прибегнем здесь к сравнению сознания с полем зрения глаза; это сравнение тем естественнее, что само сознание называется иногда внутренним чувством. Если мы выразимся о представлениях, имеющихся в данный момент, что и они находятся в поле зрения сознания, то те представления, на которые обращено внимание, могут быть названы точкой фиксации сознания. Вступление представления во внутреннее поле зрения может быть названо перцепцией, его вступление во внутреннюю точку — апперцерпцией.

Внутренняя точка фиксации может последовательно обращаться к различным частям внутреннего поля зрения. Но внутренняя точка фиксации, в отличие от точки фиксации внешнего глаза, собственно есть не точка, а поле с несколько изменяющимся протяжением; это поле может суживаться и расширяться; в первом случае ясность его увеличивается, во втором уменьшается. Для полной ясности необходимо сосредоточение внимания на известных представлениях. Но чем ярче и в то же время ограниченнее точка сознания, тем более затемнено остальное поле зрения сознания.

Простейший случай восприятия внешнего чувственного представления вниманием будет, очевидно, тот, когда впечатление, долженствующее стать представлением, ожидается нами, и при том, когда само впечатление несложно, т. е. состоит в простом световом, звуковом или осязательном раздражении с вперед известным качеством и силой. Время, протекающее в этом случае между моментами перцепции и апперцепции, может быть названо продолжительностью простой апперцепции. Промежуток времени между этими двумя моментами названо астрономами физиологическим временем. Но так как это выражение иногда употребляется в другом смысле, то мы будем пользоваться термином, предложенным Экснером, — время реакции. «Но для отличия этого времени, соответствующего простейшим условиям, от случаев более сложных, мы назовем его временем простой реакции».

Время реакции. Продолжительность времени этого процесса может быть различна. Вообще же физиологическое время удлиняется: а) при отвлечении внимания исследуемого лица, b) при утомлении мозга, с) при душевных болезнях; в последнем случае увеличивается или средняя продолжительность физиологического времени, или прямо повышается minimum его. Кроме того, у старых субъектов и у субъектов менее развитых Оберштейнер нашел время реакции более продолжительным, чем у молодых и развитых субъектов.

Быстрота психических процессов. Вообще, вам хорошо известно, до какой степени понижены все психические процессы у крестьян и вообще у низших классов населения. Изложенный выше краткий обзор хода и развития простейших психических процессов объясняет это явление. Если и простейшие процессы у лиц менее развитых (низшие классы) протекают медленнее, то само собой разумеется, что более сложные процессы должны еще более замедляться. И мы отлично знаем, до какой степени затрудняет нам собирание анамнеза эта медленная сообразительность. Чтобы добиться у крестьянина ответов на самые элементарные вопросы, приходится тратить весьма много лишнего времени, не говоря уже о том, что мало-мальски сложный вопрос, вроде вопроса о летах от роду, или о времени наступления менструации, или даже о числе членов семьи и количестве находящихся во владении опрашиваемого десятин земли, нередко остается без удовлетворительного ответа.

Высота типа психических процессов. Низкий тип всех психических процессов вообще у низших сословий объясняется незначительностью упражнений и привычки к деятельности органа мысли — коры головного мозга, незначительностью функционального приспособления этого органа к высшим типам той деятельности, для которой он назначен. Так как функция создает орган, то и не мудрено, что мы не находим в среде представителей низших сословий ничего похожего на те сложные, объемистые, тяжелые головные мозги, которыми обладали наиболее выдающиеся представители высших классов — Гаус, Кювье, Наполеон и т. п. Если же и бывают подобные исключения в среде низших классов, то они чрезвычайно редки, редки непропорционально превалирующей численности этих классов. По высшим представителям, мы, как указывает профессор Богданов, можем составить верное суждение и о средних. Подобно типам эстетических понятий, простейших и более сложных психических процессов, и типы нравственных и религиозных понятий должны быть ниже в более низкой социальной среде.

Преступность всех родов более свойственна низкому развитию, и профессор Ломброзо в своем сочинении «Uomo delinquente» доказал, что преступники являются представителями низшего антропологического типа.

Практический вывод из всего сказанного заключается для нас в необходимости изучения нормального для данной среды организма человека. Этот вывод подтверждается и словами Р. Вирхова, поставленными в эпиграф. Для нас, врачей, антропология должна быть особенно близкой наукой. Материал у нас всегда под руками; не затрачивая лишнего времени, мы можем собирать массы драгоценных фактов, в которых так сильно нуждается наука. Цена необходимейших инструментов, — толстотного и скользящего циркулей и метрической ленты, — не превосходит 12–15 рублей серебром, следовательно, далеко ниже цены набора инструментов, необходимых для любого гигиенического исследования. Между тем факты, получение которых сопряжено со столь незначительной затратой времени и средств, положительно драгоценны. Из сделанного сообщения, которое есть не более, как слабая попытка составления обширной, но далеко еще неполной программы, видно, насколько разнообразны предметы, входящие в круг ведения антрополога. Это обстоятельство особенно важно в том отношении, что всякий наблюдатель может выбрать круг фактов, наиболее его интересующих; может выбрать разряд явлений, к исследованию которых он наиболее подготовлен. Объем программы не должен пугать нас, потому что, во-первых, немыслимо ожидать ее исполнения от единоличных усилий одного исследователя; а, во-вторых, по самой своей обширности она предполагает дружное сотрудничество многих лиц.

Положение начинающего антрополога у нас в России представляет еще то неоценимое преимущество, что он всегда может рассчитывать на содействие и руководство со стороны такого ученого учреждения, как Московское Общество Любителей Естествознания, Антропологии и Этнографии.

Антропология развивалась при несколько иных условиях, чем развивались другие науки. Можно сказать, что она создана усилиями частных лиц и частных обществ.

И мы можем гордится тем, что Россия занимает третье место по порядку возникновения антропологических обществ. П. Брока основал первое антропологическое общество в Париже в 1859 г.; в Лондоне основали общество в 1863 г., а в Нью-Йорке и в Москве в 1865 г. Затем последовало учреждение антропологических обществ: в Манчестере в 1866 г., во Флоренции в 1868, в Берлине в 1869 г., в Вене в 1870 г. и в Стокгольме в 1874 г.

С деятельностью нашего Общества любителей естествознания публика познакомилась, главным образом, по блестящей антропологической выставке, бывшей в Москве в 1879 г. По объему этой выставки, также, как и по численности трудов, изданных Московским обществом, можно судить о колоссальном объеме труда, потраченного обществом на дело развития естествознания и антропологии у нас, в России. Масса драгоценных коллекций собрана уже Московским обществом; масса драгоценных материалов напечатана в тридцати восьми томах его изданий. И всё это сделано в течение каких-нибудь 18–19 лет существования! Несмотря на столь обширную публичную деятельность, это общество считает, по-видимому, своим долгом уделять часть своего времени и на сношения с частными лицами, изъявившими готовность так или иначе послужить делу развития антропологии. Оно никогда не отказывает в своем руководстве обращающимся к нему за разрешением даже элементарных вопросов, и я всегда находил самое радушное содействие как со стороны Общества, так и со стороны г. секретаря антропологического отдела К. Н. Икова. На такое содействие могут, без сомнения, как об этом заявляет и дирекция отделения в I томе известий, предлагая даже свое содействие по выписке необходимых инструментов.