Полный цикл мести - Евгений Ткаченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все стихло. Лишенный остатков сил Хев повалился на землю. А Иеремия все еще продолжал свой спуск. Казалось, это будет длиться вечно. Наконец, последний подлый камешек укатился прочь и сапог Иеремии опустился на ровную поверхность. Ощутив твердую землю под ногами, он бросился вперед. И тут на его пути возникла какая-то уродливая тень.
– Спасибо! Merci bien! – плакал стоя на коленях Жан-Люк, сложив руки в замок.
Иеремия не удостоил его даже взглядом. Ударом тяжелого сапога в лицо он отправил Жан-Люка в глубокий нокаут. Заслышав звук, падающего тела Хев вновь поднялся на ноги с оружием наизготовку: в одной руке томагавк, в другой – нож. Иеремия кивнул ему на ходу.
– Я в порядке, – отозвался Хев. – Иди к ней.
Хев явно слукавил. Не был он ни в каком порядке. Из раны на голове все еще сочилась кровь. Бежевая рубашка была разодрана практически в клочья и стала ярко алой. Тяжело дыша Хев снова лег на землю. Как бы Иеремия ни хотел помочь другу, разорваться он не мог. Он спешил к Док. Добежав, он рухнул возле нее на колени. Рефлекторно зажал рану на животе и положил голову себе на колени. Он не знал, жива он или нет. Головой он уже не думал, а следовал за сердцем. Ее горячая кровь обжигала его нежную левую руку. Он чувствовал, как кровь толчками вытекает из раны. А значит – Док еще жива. Иеремия оцепенел – он не знал, что делать. Безусловно, надо помочь Док. Но как? У Док по очевидным причинам не спросишь. Все, что Иеремия знал о ранениях, так это то, что рану нужно поскорее зажать. Чем больше крови останется внутри, тем больше шансов на выживание. В силу действующего проклятия, ему самому в жизни это еще ни разу не пригодилось. К тому же рядом всегда был Хев. Уж он-то сведущ в медицинских делах. Вот только он сам одной в могиле.
И тут в голове мелькнула мысль. Настолько же идиотская, насколько и отчаянная. Раз истории про магию, колдунов и проклятия не выдумки, то может и сказки вовсе не вымысел. Иеремия взглянул на Док. Да, так и есть: перед ним красавица, которая только и ждет, что спасут – разбудят поцелуем от долгого сна. Иеремия наклонился к губам Док. И едва он их коснулся, как Док тут же открыла глаза. Она страстно схватила за воротник рубашки, оставив на шее следы от коготков, и притянула к себе.
– Скотина! Поверить не могу – ты подстрелил меня!
Какая чудесная женщина! Иеремия таял в ее присутствии и не мог произнести ни слова.
– Я… я… – мямлил он.
– Прошу, скажи, что ты прикончил эту гадину!
– Она жива…
Слова Иеремии ранили Док сильнее пули. Она застонала и закрыла глаза.
– Но, серьезно ранена!
Слова как бальзам на душу. Выражение лица Док сменилось. Она даже попыталась привстать.
– Где она? Хочу видеть ее остывающее тело!
– Это не так-то просто сделать. Но, если мы ничего не предпримем – остывающих тел будет куда больше.
– Ты ранен?
Док округлила глаза. Она только сейчас, в неясном свете костра, заметила опаленную одежду Иеремии, его руки: одну словно сварили в кипятке, а на другой практически отсутствовали два пальца. Док принялась изучать укус, пытаясь понять насколько все серьезно.
– Что ты делаешь? Я говорю о тебе! – Иеремия буквально вырвал руку из ее цепких пальцев. – И Хеве!
– Я в порядке, – подал голос Хев все еще лежа на земле.
– Видишь? – сказал Док с интонацией учителя. – И я тоже. Ранение в живот – самое болезненное, но не обязательно смертельное. К утру мы доберемся до города…
– Не доберемся! – зарычал Иеремия.
Док замолчала. Даже Хев поднялся, ожидая услышать объяснения.
– До города мы сможем добраться лишь на своих двоих… Лошади сбежали.
Действительно, лошадей не было видно. Хорошо, что часть припасов успели сгрузить. У них было немного еды, воды и медикаментов.
– Что будем делать?
Хев с Док выжидающе смотрели на Иеремию. Что было странно, поскольку его стихия – это долгосрочные планы. А вот молниеносные решения в критических ситуациях прерогатива Хева. Но, у Иеремии язык не повернулся напомнить об этом. Это он сломя голову кинулся в эту авантюру. Да еще и потащил друзей за собой. Можно сколько угодно твердить, что на самом деле это они увязались за ним. Но ведь он мог придумать сотни уловок, чтобы оставить их в Шаттер-Крик. Хотя бы элементарно вырубить Хева прямым ударом в челюсть: Хев хоть и чертовски ловок, но Иеремия физически все-таки сильнее. Можно было послать Док далеко и надолго, не стесняясь в выражениях. А в итоге смалодушничал – не захотел обострять отношения, испугался, что после таких выходок он потеряет доверие друга, и никогда не сможет вымолить прощения у любимой женщины. Вот только стоило это того? Теперь все они при смерти. Зато не обижаются на него. Наверное.
– Мы идем в город, – решительно заявил Иеремия. Заметив недоуменные взгляды, он продолжил, – Первым делом как можем обрабатываем раны. Берем столько воды, сколько можем унести – и в путь!
– Мы на лошадях сюда добирались полдня, а пешком…
– Оставаться здесь нельзя. Без еды и медицинской помощи – погибнем.
– Мы не дойдем! – запротестовала Док. И хоть говорила она вполне уверенно, глаза выдавали ее. Они говорил: «Я не дойду!»
– Придется постараться. Тех, кто упадет, я потащу на себе.
– Ты? Но, твои руки…
– Но, ноги-то целы.
– А, что будем делать с этим? – Хев указал на бессознательного Жан-Люка.
– Пустим пулю в голову. Не тащить же его с собой! – потом, подумав добавил, – Можем его съесть.
На лице Хева проявилось отвращение.
– Неудачная шутка, друг мой!
– Ты прав.
Хотя Иеремия вообще-то не шутил. Каннибализм был отвратителен ему. Но за время путешествий он не раз слышал истории, когда вполне благородный цивилизованные люди предавались этому мерзкому занятию. Достаточно немного отчаяния. А нынешнее положение было более, чем отчаянным. Хев предпочел бы умереть, чем отведать человечины. А вот насчет Док, такой уверенности не было. Да и за себя Иеремия сейчас не смог бы поручиться. Одна мысль успокаивала его и удерживала от такого бесчеловечного поступка – они скорее умрут от ран, чем от голода.
Не тратя время попусту, Хев принялся обрабатывать свои раны. Иеремия, наскоро забинтовав руки, принялся за Док. Разумеется, под ее тщательным присмотром. Док давала вполне четкие наставления, но дела шли буквально из рук вон плохо. Дело в том,
