Американская звезда - Джеки Коллинз

– Но, Господи, ей еще и тридцати нет. И она подходит на эту роль. Скажи: «Я хочу, чтобы она играла», – и дело с концом.

– Ты уверен в этом?

– Абсолютно уверен.

Он действительно этого хотел. Только с помощью Карлайл Мэнн он как-нибудь просуществует эти несколько месяцев. Потому что Лорен не приедет. В этом он тоже был уверен.

Оливер слабо улыбнулся:

– Кто-то должен был мне сказать, что я слишком много работаю.

– Тебе это говорили и постоянно, – ответила Лорен, поправляя ему постель.

– Говорили? – переспросил Оливер простодушно.

– Да, об этом я говорила тебе, и Хауэрд, и Пиа. Мы все говорили! Что такая безостановочная работа грозит очень серьезными неприятностями.

– Ну уж, не такими серьезными.

– Если поставили биостимулятор, значит, было серьезное. Вошла санитарка и опять принесла цветы. Палата и так напоминала цветочный магазин.

– Я приторможу, обещаю.

Лорен кивнула:

– Если ты хочешь быть со мной, сдержи обещание. Он протянул руку.

– Подойди ко мне, моя прекрасная, моя незаслуженно забытая жена.

Почему-то на глаза у нее навернулись слезы. Она чувствовала такое облегчение, что он не умер. Пиа говорила, что если бы дворецкий не задержался и не вошел в кабинет к Оливеру, когда ему стало плохо, то он бы не выжил.

«А пока твой муж был при смерти, ты Робертс, было в Лос-Анджелесе, в постели с Ником Эйнджелом. Есть чем чем гордиться, не правда ли?

Но разве я хотела, чтобы все так случилось?

Но это случилось, и радуйся, что он еще не умер».

Ведь каждый раз, когда она его обманывала, случалось что-нибудь плохое. Сначала та ложная беременность, а вот теперь это. Но это же знамение. Им с Ником не суждено быть вместе.

Оливер сжимал ее руку и беспомощно смотрел на нее.

– Я строю планы, – сказал он. – Мы с тобой поедем в Рим и Венецию. Мы вместе отправимся путешествовать. Не знаю, что бы я делал без тебя, любимая. Я бы пропал.

Да, он был ее мужем, и она любила его, но, если говорить откровенно, он больше был похож на отца, чем на мужа. Он ведь даже никогда не был с ней по-настоящему близок. А в последние четыре года между ними вообще не было никакой близости.

Оливеру было почти семьдесят. Ей тридцать. О Господи! Она в ловушке, и выхода нет и не предвидится.

– Не волнуйся, Оливер, – сказала она. – Я здесь. И всегда буду с тобой.

Позже в тот день она позвонила Нику.

– Я уже слышал, – сказал он.

– Я просто не знаю, что сказать.

– Ничего не надо говорить. Я все понимаю.

– Я сейчас не могу с ним говорить, пока он болен. Может быть, через несколько месяцев, когда ему станет лучше.

– Лорен, не надо ничего объяснять.

– Но я должна. Я не могу заставлять тебя ждать.

– Я всегда буду ждать тебя.

– Не заставляй меня плакать, Ник.

– Послушай, ты сейчас должна исполнять то, что должна. Но я разведусь с Энни, как бы то ни было. Я не собираюсь продолжать с ней наши бессмысленные отношения.

– Да, но твоя жена не лежит на больничной кровати.

– Но мы можем, по крайней мере, иногда говорить с тобой.

– Ник, это не слишком удачная мысль.

– Ты меня просто убиваешь, Лорен, действительно убиваешь. Ты появляешься в моей жизни и исчезаешь. Ты, черт возьми, просто убьешь меня этим.

– Ник, если это имеет какое-то значение, то знай, я люблю тебя. Я тебя истинно люблю, но не могу оставить этого человека, не сейчас во всяком случае.

– Когда освободишься – позвони мне, – ответил он. – Надеюсь, я еще буду жить, а значит, надеяться.

Ник и Синдра похоронили Арету Мэй на кладбище в «Фо-рест Лон». Присутствовало много людей, которые выражали Синдре сочувствие.

– Но в действительности они выражают сочувствие звезде, а не дочери Ареты Мэй, хотя это безразлично.

– А ты уверена, что она захотела бы быть похороненной здесь? Может быть, надо было отвезти тело в Босвелл?

– Я думала об этом, – сказала она, – а потом вспомнила, что она там только бедствовала и страдала. А здесь она почиет с миром.

Через несколько недель Синдра сообщила ему, что опять едет в Босвелл.

– Зачем тебе это понадобилось?

– Марик поедет со мной. Я хочу как следует поговорить там кое с кем, иначе никогда не успокоюсь.

– Ты с ума сошла? – спросил он. – Да ведь ты теперь знаменитость. Зачем тебе возвращаться? Если в газетах появится твоя история, тебе это очень не понравится.

– Мне все равно, – упорствовала она. – Я что-то должна с этим делать.

Он понял:

Ты хочешь воздать по заслугам Браунингу, да?

Она кивнула.

– А как Марик к этому относится? Он со мной согласен и едет тоже.

– А Гордон? Ему ты рассказала?

– Нет, – раздраженно ответила она. – Я ничего не должна ему рассказывать. Он не отец-исповедник.

– Но, может быть, следовало с ним посоветоваться?

– Я заранее знаю, что он посоветует. Он скажет, чтобы я не ездила, точно так же, как ты говоришь. Но есть на свете кое-что неизбежное.

– Ну что ж, я желаю тебе удачи, Синдра. Ты знаешь, я искренне тебе желаю этого.

– А ты не хочешь со мной, Ник?

– Ты шутишь, наверное? Я туда не поеду ни за какие сокровища.

В тот день Энни вернулась домой. Лисса первая ворвалась в дом, бросилась к нему, в его широко раскрытые объятия:

– Папочка! Папочка! Ка-ак же я по тебе соскучилась!

– И я по тебе соскучился, малыш мой, – сказал он, крепко ее обнимая.

Энни вошла с кислым выражением лица.

– Где ты была, черт возьми?

– У друзей, – холодно отвечала она и подошла к бару, чтобы налить себе джина.

Он следовал за ней:

– У каких друзей?

– У таких же, с которыми бываешь ты. Тебе понравилось, когда я вот так же исчезла, как ты?

– Не смей уезжать вместе с ребенком, – резко ответил он. – Не смей со мной так поступать, Энни, иначе ты пожалеешь.

Она подняла брови:

– Это я пожалею?

– Да, я хочу развестись с тобой.

– Но я не дам развода, – ответила она и отпила глоток неразбавленного джина.

– Слишком поздно. Я уже переговорил с адвокатом. Я не хочу больше такого брака. Мы оба несчастны. И для Лиссы это тоже нехорошо, она постоянно видит, как мы ссоримся.

– Ты что, не читал моей записки, Ник? Мне нравится быть миссис Эйнджел. И я ни за что тебя не отпущу.

– У тебя, Энни, нет выбора.

– О, нет, нет! Ты как будто забыл о том, что мне известно?

– Я ни о чем не забыл. Керк тебе порекомендует адвоката. Я с тобой поступлю по справедливости, но брак наш кончен.

– О, да, – сказала она злорадно. – Наш брак действительно окончится, когда я расскажу все, что знаю.

– А знаешь что, Энни? – сказал он устало. – Ты столько лет угрожала мне этим, что мне теперь наплевать, что ты сделаешь или кому расскажешь. Со мной у тебя все кончено – пойми это своей дурацкой головой. Я с этим покончил.