Дураков нет - Ричард Руссо

– Ай. – Салли оступился на неровном участке, и боль пронзила его от колена до паха.

– Подожди лучше здесь, – предложила Тоби. – А я открою дверь и зажгу свет на кухне.

Едва она это сказала, как свет действительно зажегся, но не впереди и внизу, а сзади и наверху. И сразу стало видно, что Питера нет рядом. Его голос донесся сверху, оттуда, где они оставили машины:

– Так лучше?

– Надо же, – сказала Тоби. – Салливан, а с мозгами.

Однако фары помогали только отчасти, они освещали деревья, крышу домика, но не крыльцо.

– Подожди, ладно? – шепнула Тоби.

Салли согласился. Чуть погодя к нему присоединился Питер и с сомнением посмотрел, как Салли сгибает колено.

– Все в порядке?

– Все окей, – ответил Салли. – Замечательно.

– Слушай, давай я сам выгружу доски, – негромко сказал Питер.

– У меня все в порядке, – уперся Салли. – Я потихоньку.

В доме зажегся свет, и они увидели, как Тоби Робак стремительно ходит из комнаты в комнату, хвостик на ее затылке подскакивает.

– Почему ты не хочешь, чтобы это сделал я? – спросил Питер.

– Потому что.

– А, – ответил Питер. – Ясно. Что ж, раз у тебя есть причины…

– Послушай, – перебил Салли, – когда я не смогу больше работать, я уйду, окей? Так устроит?

– Вам решать, босс.

Некоторое время оба молчали, лишь ветер шелестел в верхушках деревьев да волны плескались о берег; Тоби Робак вышла из дома, из всех окон теперь струился желтый свет, заливавший коварную тропинку.

– Правду говорят, – сказал Питер, – жизнь полна сюрпризов. Кто бы мог подумать, что мы с тобой поссоримся из-за женщины?

Салли воззрился на сына, глаза Питера блестели в темноте, как у кота.

– Значит, вот как ты думаешь?

Тоби выскочила на крыльцо, вгляделась в темноту, где остались ее спутники, неразличимые между светом от машины и светом от дома. Она не увидела их, хотя, когда Питер заговорил, голос его оказался так близко, словно Питер был на расстоянии вытянутой руки. Тоби услышала, как Питер произнес:

– Именно так я и думаю.

* * *

Работа заняла час, и в конце концов Салли предоставил Питеру и Тоби без него таскать доски в домик. На крыльце горел свет, но на берегу все равно было темно, того и гляди оступишься, и Салли остался возле пикапа, сгружал доски и прислонял их к заднему борту, чтобы Тоби и сыну было удобнее брать. Наблюдая, как эти двое работают, Салли подумал, что Питер прав. Они действительно поссорились из-за женщины. И еще он вынужден был признать, что завидует сыну – у того обе ноги здоровые. Разумеется, Питер на добрых десять лет старше Тоби Робак и тоже явно дивится ее энергичности, тому, как она скачет вверх-вниз по берегу с охапками паркетин. Питер ходил медленнее и носил доски на плечах, но зато намного больше, чем Тоби.

Они решили, что лучше всего складывать доски на опоясывавшей дом широкой веранде, и когда Тоби, успевавшая сбегать вприпрыжку вниз и наверх два раза за то же время, за которое Питер делал одну ходку, догнала его на крыльце, они сделали небольшой перерыв. Ледяной ветер с озера доносил до Салли их голоса, один раз он услышал, как Тоби Робак засмеялась, и пожалел, что Руба нет рядом. Руб разразился бы злобными пожеланиями. Он пожелал бы знать, почему таким, как Питер и Карл, вечно везет с женщинами, а таким, как Руб, никогда. Он пожелал бы, чтобы классной Тоби от всей этой беготни вверх-вниз стало жарко, она вспотела бы и сняла куртку, а они смотрели бы, как у нее прыгают сиськи. На это Салли заметил бы, что сейчас декабрь, а Руб в ответ пожелал бы, чтобы сейчас было лето. Желания Руба, если их подытожить, сводились к тому, что он предпочел бы какой-нибудь другой мир, в котором ему хватает всего: и денег, и женщин, и еды, и тепла, и покоя. Салли же считал своей задачей защищать тот мир, в котором они застряли, и в присутствии Руба справиться с этим было куда как легче.

В его отсутствие Салли, сидя в кузове пикапа и дожидаясь, пока сын с самой красивой девушкой Бата поднимутся по берегу за последними паркетинами, обнаружил, что тоже кое-чего хочет. Он не тратил времени на грандиозные желания – стать моложе, не таким упрямым, более гибким и осмотрительным, иметь меньше долгов. Вместо этого он сосредоточился на вещах более насущных и целях более конкретных, достичь которых некогда было ему по силам, а если что-то пойдет не так, они все равно реальны. Он жалел, что пытался спуститься по берегу в темноте, и теперь его колено возмущенно визжит. Он жалел, что они с Рут в ссоре, потому что сегодня вечером он с радостью встретился бы с ней – как всегда, когда ему случалось выкинуть очередную глупость, как если бы Рут обладала властью отпускать ему грехи. Она сказала бы ему, что есть и новый Салли, не только прежний, и он волен был бы выбирать, согласиться с нею или обидеться на нее. Еще он жалел, что слишком круто обошелся с Рубом, и теперь придется его улещивать, чтобы вернулся к работе, жалел, что среди бела дня на Главной ударил полицейского; Салли хотелось, чтобы пошел снег и можно было подзаработать, чтобы пронизывающий ветер прекратился хоть на секунду и можно было зажечь сигарету. А поскольку два пункта из этого списка явно относились к сожалениям такого рода, которых он избегал, Салли решил, что спишет их как безнадежные долги – если, конечно, ему удастся зажечь сигарету. Именно это он и пытался сделать, когда за деревьями неподалеку мелькнули передние фары и Салли услышал шум двигателя приближающейся машины, а это значило лишь одно. Чуть погодя “камаро” Карла Робака, покачиваясь, подъехал к тому месту, где сидел Салли, и остановился в футе от заднего бампера пикапа.

– Дон Салливан, – произнес Карл, вылезая из машины. Салли даже в темноте заметил, что Карл ухмыляется. – Беглец.

– Я не бегаю, а работаю, – возразил Салли, щелчком отбросив бесполезную спичку. – Если бы ты в своей жизни проработал хотя бы день, то понимал бы разницу.

– Почему в каждую нашу встречу ты сидишь в кузове и уверяешь меня, что работаешь? – Карл достал зажигалку, прикрыл ладонью.

Едва Салли закурил, как ветер загасил пламя зажигалки.

– Я слишком устал, чтобы объяснять.

– По-моему, тебе светит непродолжительный отдых за счет государства. – Карл достал себе сигарету из пачки, торчавшей из нагрудного кармана Салли.

– Не-а. – Салли выдохнул дым через нос. – У меня лучший одноногий