XIRTAM. Забыть Агренду - Александр Розов

Magenta> Я не поняла. Фестиваль или конференция?

Wallabi> Я тоже не поняла, но обещают, что там будет весело. Я туда включена, как министр кинематографа Агренды. Заодно, я поснимаю все это на видео! Вау!

Up-down-smile> Ты министр кинематографа??!!

Wallabi> Надо было что-то напечатать в моих бумагах, и Маноло напечатал так.

…

12 часов полета с промежуточной посадкой на Саантан (Ора Верте) не были отмечены какими-либо особыми событиями. На Саантане в баре Чиа выпила коктейль с местной разновидностью рома, и потом, 5 часов отлично спала до посадки в Тибати (Камерун). Проснувшись, она шустро пробежалась по маленькому городку, и посмотрела на очень красивое вулканическое озеро с открытой террасы кафе, слушая местный ритм афро и дегустируя настоящий африканский кофе («почти что с грядки», как сообщил бармен).

После возвращения на борт «Embraer Legacy», Чиа обнаружила, что состав пассажиров (которых было всего восемь, включая, ее) сменился наполовину. Подсевшая четверка — молодые и довольно симпатичные мужчины, были по стилю явно африканцы, а по расе, скорее, северо-западные европейцы. Как и полагается африканцам, они экспрессивно общались на смеси нескольких языков, дополняя слова яркой жестикуляцией.

…Афро-голландские инженеры Егер Ервок и Иван Мюллер и буга-букские германские пилоты Квен фон Грюн и Сэти Кусто познакомились сегодня на озере Иро в Чаде, и за несколько часов знакомства, успели сделать прорву дел. Они разобрали и упаковали в контейнеры два «карманных» самолетика «Vergelt», погрузили эти контейнеры в AN-2 «Кукурузник», долетели до озера Тибати, и перебросили контейнеры в багажный отсек недавно приземлившегося «Embraer Legacy». Того который, выполнял челночный рейс Никарагуа — Агренда — Ора-Верте — Камерун — Мадагаскар. К этому моменту времени, германо-голландская четверка уже превратилась в слаженно действующую команду.

Сейчас этап рабочей программы был завершен, и эта четверка устроилась в маленьком салоне. Когда «Embraer Legacy» взлетел и взял курс на юго-восток, запасливый Ервок извлек из рюкзака объемистую фляжку и лаконично пояснил:

— Шнапс!

— Давай! — так же лаконично отозвался Кусто, глотнул, и протянул фляжку Мюллеру.

— Хорошо! — оценил тот, тоже сделав глоток, и передал эстафету фон Грюну.

— Эх… — сказал тот, приложившись к фляжке и, передавая ее Ервоку, спросил, — это из бананов-скороспелок?

— Точно! — подтвердил бур, глотнул и временно завинтил крышку, — а как ты угадал?

— Ну! У нас на Буга-Бука из них делают виски с таким же фруктовым привкусом.

— Глобализация! — произнес Мюллер.

— Глобализация, — согласился Кусто, и добавил, — Я двумя руками за глобализацию, но, прикиньте: если я это скажу в колумбийской деревне, то рискую получить в морду.

— Потому, что слово испортили, — сказал Мюллер, — Древнекитайский умник, Конфуций, когда его спросили «с чего начать путь к лучшему?», ответил: «с исправления слов».

— А, по-моему, — возразил фон Грюн, — надо начать с исправления таких конфуциев.

— Это как? — спросил Ервок.

— А вот так…

Квен фон Грюн стремительно выполнил комплекс движений, хорошо отработанный на тренингах, и закрепленный на практике (комплекс называется «извлечение табельного оружия и прицельный огонь при внезапном появлении противника»).

— Когда Квен слышит слово «Конфуций», он хватается за пушку, — пошутил Кусто.

— Сэти, ты же знаешь, — возразил тот, — конкретный Конфуций тут не при чем. Тут дело в принципе. Люди придумали слово для каких-то случаев, и пользовались, но, появился Конфуций, и начал исправлять по-своему. А в результате, за слово «глобализация» ты можешь получить в морду от порядочных людей. Аналогично, за слово «демократия».

— Угу, — встрял Мюллер, — А за слова «рыночная экономика», вообще могут линчевать.

— Вот! — фон Грюн кивнул, — причем сделают это люди, которые всю жизнь применяют рыночную экономику. Выращивают урожай, едут на рынок, продают, и на эту выручку покупают трактор. Или, пулемет, чтобы отбиваться от рыночной экономики, которую привозят из Нью-Йорка, вместе с глобализацией, демократией, правами человека…

— …Скажешь «права человека», и тоже могут линчевать, — добавил Кусто.

— Как говорит Юл Фоске, — заметил Ервок, — это «Матрица». Ну, как в том кино. Только «Матрица», про которую говорит Юл, она в реале. Точнее, во всех mass-media сразу.

— Знаю, — фон Грюн еще раз кивнул, — мне рассказывал Вулф, мой боевой товарищ. Мы летали двойкой на последней войне за Северные Соломоны, а сейчас он в спецслужбе.

Ервок снова отвинтил крышку от фляжки, передал фляжку Кусто, и спросил:

— Это которая война?

— Это когда мы вышибли из нашего региона «Outline Direct Assist». Это была такая же «частная армия», как «Executive External», и манеры похожие.

— Так, я знаю «ODA», — Ервок широко улыбнулся, — Мы их добили в позапрошлом году. Газовый взрыв на горнорудной концессии в Намиб-Овамбо. Может, ты слышал.

— А как же! — пилот тоже улыбнулся и пояснил для Кусто, — Это сага о рождении био-водородной бомбы. Правда, название появилось позже.

— Название придумал, опять же, Юл Фоске, — уточнил Мюллер.

— Био-водородная бомба, это сила, — сказал фон Грюн, — а вот военно-информационная теория про «Матрицу» и «Контр-Матрицу»…

— Let xirtaM kill Matrix, — подсказал Ервок.

— Да. Так вот, я считаю, что это ненадежная стратегия. Надежнее будет развивать нашу реальную технику, а потом разбомбить все эти «частные армии» вместе с долбанными принцами Монако и прочими унтерменшами, прямо в их дерьмовом гнезде!

С этими словами, фон Грюн ударил кулаком по ладони. Звук получился, почти как от выстрела. Чиа Илкли вздрогнула, и немедленно возмутилась:

— Парни, вы хотя бы, предупреждайте, прежде чем так делать!

— Пардон, фрейлейн! — пилот прижал руку к сердцу, — я больше не буду.

— Это мой друг Квен фон Грюн, он классный парень, но очень заводной, — пояснил Сэти Кусто, — хотите шнапса, фрейлейн? Это лучшее средство от стрессовых эффектов.

— А меня это не собьет с копыт? — подозрительно спросила юная британка, принимая протянутую ей фляжку.

— Что вы! — фон Грюн округлил глаза, — Мой товарищ Сэти Кусто никогда не предложит прекрасной даме некачественный напиток! Это противоречило бы его принципам!

— Ну, тогда попробую… — Чиа сделала осторожный глоток, — …Ух! Хороший самогон! Знаете, парни, мой двоюродный дедушка в Уэльсе гонит похожее пойло из яблок.

— Вы с британских островов? — спросил Кусто.

— Да. Я из Лондона. Но, сейчас я работаю на Агренде, министром кинематографа.

— Кем-кем?

— Министром кинематографа, — повторила она, — Я вообще-то бакалавр N3D-графики и, кстати, могу вам сказать, что старый фильм «Matrix», про который у вас тут флейм, это позавчерашний век… Я хотела сказать, прошлый день… Тьфу, блин, запуталась.

— Вот оно как… — Кусто качнул головой вправо — влево, — а что сегодняшний день?

— Ну… — Чиа артистично взмахнула рукой, — как приблизительный пример, я могу вам сейчас показать мой документально-художественный фильм «Agrenda after firestorm».

— Ха! Ого! Звучит круто! Давай! — с готовностью откликнулась вся четверка.

Бесспорно, Чиа Илкли (несмотря на довольно юный возраст) могла считаться хорошим специалистом по N3D, но далеко не единственным на планете, и в этой истории. Итак…

…

Это же время. Карибское море.

(Середина дня — с учетом часовых поясов).

…На флагштоке типовой 30-футовой малобюджетной яхты «Моби Долл» трепетал под свежим юго-западным ветром «Китовый Веселый Роджер» (флаг указывал, что данное любительское судно включено в сеть «Китовый патруль» организации «Sea Shepard»).

«Моби Долл» всего несколько дней назад сошла со стапелей мини-верфи на одном из островков архипелага Салентина (на озере Никарагуа), спустилась по реке Сан-Хуан к порту Гранада на Карибское море, и далее, приняв на борт двух дополнительных членов экипажа, двинулась на северо-восток в тест-круиз к Восточным Багамским островам. Ее экипаж в сумме состоял из четырех человек. Супружеская пара Неолео и Виолет Кои (граждане Белиза, совладельцы мини-верфи) плюс Кави Айви из Новой Зеландии, плюс Йотун Йотсон из Исландии. Вообще-то, был и пятый участник: маленькая мисс Кои, не имеющая пока точного имени — ей еще предстояло родиться, а пока о ее существовании посторонние могли догадаться только по кругленькому животику Виолет Кои. Как-либо ассоциировать супругов Кои с фантомными и одиозными правителями Микронезии — Эненкио: королем Оуа-Аи Ликэле и королевой Джил Этото-Ликэле, было бы даже не глупостью, а паранойей, и мы здесь не будем обсуждать подобный вздор.

Целью круиза (помимо исследования мореходных качеств «Моби-Долл») было участие в открытии мемориала великого исландского художника-неопостфутуриста Ивора Тюра на автономном острове Майя. Как известно, художник вместе со своим близким другом, конголезцем Джем-Джемом, и еще несколькими яхтсменами, погиб на этом острове в результате варварской атаки британской авиации. Это событие немедленно привело к выходу острова Майя из Британского Содружества, отделению от Республики Багамские острова и объявлению войны Британии (т. н. «однодневной войны за Теркс и Кайкос», совпавшей по времени с агрессией Пиратской Империи Тортуга и аннексией островов Игуана и Аклин). Но, это — политика, а мы говорим о мемориале великого художника. Скромный монумент Ивору Тюру в виде фигуры, держащей на вытянутой вверх руке летающую тарелку — аэростат-сервер свободной любительской инфосети «Smilesky» (созданной благодаря инициативе великого художника) был изготовлен из бронзы в Рейкьявике. Доставку монумента на остров Майя выполнил самолет береговой охраны Исландии. Некоторые аналитики придали этому политический подтекст, связанный с конфликтом между Британией и Исландией по поводу рыбопромысловых акваторий. Оставим это на совести аналитиков, пусть им будет стыдно. Там же оставим гипотезу конспирологов о том, что «однодневная война» спонсировалась, якобы, спецслужбами Канады, с целью перехода островов Теркс и Кайкос под канадский протекторат.