Русско-турецкая война 1877—1878 гг. - Николай Иванович Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новую войну царское правительство считало гибельной именно потому, что неизбежное поражение в ней могло привести к полному нарушению «социального мира». В памяти был еще свеж пример Крымской войны и еще более яркий пример - крушение империи Наполеона III после Седана.
Дипломатическое поражение России в сделке с Солсбери являлось в глазах царского правительства наименьшим злом, чем военное поражение России в новой войне.
Шувалов, ехавший на Берлинский конгресс вторым представителем России, а фактически возглавлявший русскую делегацию(16), так передает слова Милютина, которыми тот его напутствовал при отъезде на конгресс: «Вы знаете положение. Мы не можем больше сражаться. Мы не можем этого ни по финансовым, ни по военным соображениям. Вы взяли на себя выполнение патриотической задачи, поэтому защищайте нас как можно лучше. Отстаивайте пункты, какие вы сочтете возможными отстоять, и уступайте, лучше уступайте все, чтобы только не сорвать конгресса»(17).
При такой широте диапазона директивных указаний предел уступок с русской стороны мог во многом определяться личностью Шувалова. Но Шувалов совершенно не подходил к роли дипломата, которому предстояло мужественно и умно отстаивать русские внешнеполитические интересы.
Берлинский конгресс начал свою работу 13 июня 1878 года. На первом же заседании выяснилось, что центральным являлся вопрос о Болгарии. Решение этого вопроса в общих чертах предопределялось соглашением России с Англией, но детали, особенно уточнение границ на Балканском полуострове, вызвали горячие споры. В итоге Болгария (северная) определилась как государство, хотя и вассальное по отношению к Турции и платящее ей дань, но все же самостоятельное. Болгарией должен был управлять князь, избранный народом, но утверждаемый Турцией с согласия европейских держав. Верховное управление князя ограничивалось конституцией (органический статут). Впредь до окончательной выработки конституции, но не долее девяти месяцев со дня ратификации Берлинского договора, власть в Болгарии должна была принадлежать «Временному управлению» во главе с русским комиссаром, при котором «в помощь» и «для наблюдения» создавалась комиссия из турецкого комиссара и европейских консулов. Срок оккупации Болгарии русскими войсками устанавливался в девять месяцев (вместо двух лет по условиям Сан-Стефанокого договора). Территория Болгарии сокращалась против установленных Сан-Стефанским договором с 163 000 до 63 000 кв. км, население с 4 млн. человек до 1,5 млн.
Решение по Восточной Румелии (такое название было придумано на конгрессе для Южной Болгарии) в основном также было дано в рамках предварительного соглашения России с Англией. Исключением явилось предоставление султану права ввода в страну турецких войск для защиты ее границ, что русско-английским соглашением отвергалось(18). Однако внутри страны могла находиться «туземная стража» и местная милиция. Организация управления Восточной Румелией была возложена на Европейскую комиссию. Русские войска могли оккупировать Восточную Румелию не долее девяти месяцев со дня ратификации договора; общая численность русских оккупационных войск в Болгарии и Восточной Румелии устанавливалась в 50 000 человек.
Следующим в порядке работы конгресса стоял вопрос о Боснии и Герцеговине. По предложению Солсбери, поддержанному Германией, Босния и Герцеговина «в целях умиротворения» были переданы для оккупации Австро-Венгрии.
Далее конгресс решил вопрос о Сербии и Черногории. Территории, придаваемые Сербии за счет Боснии Сан-Стефанским договором, были отданы Австро-Венгрии, а взамен их к ней были присоединены территории за счет Болгарии. Территория Черногории хотя и увеличивалась вдвое, но по сравнению с Сан-Стефанским договором урезалась на две трети. Выход к морю Черногории предоставлялся, но она лишалась права иметь военный флот; даже полицейский таможенный морской надзор по побережью был возложен на Австро-Венгрию.
Австро-Венгрия получила право содержать свои гарнизоны в Ново-Базарском санджаке, хотя внутреннее управление там и оставалось за Турцией.
Таким образом, благодаря германской поддержке Австро-Венгрия вынудила царское правительство удовлетворить почти все ее требования, несмотря на соглашение России с Англией, заключенное именно для того, чтобы избежать уступок Австро-Венгрии. К такому результату привела неспособность царского правительства во-время понять роль Германии.
В вопросе о Бессарабии было принято благоприятное для России решение, но зато конгресс дополнительно прирезал Румынии в Добрудже 2000 кв. км за счет Болгарии.
Вопрос об азиатских приобретениях был решен конгрессом в рамках англо-русского соглашения.
Наблюдение за проведением Турцией реформ в Армении, вопрос о выплате Турцией денежной компенсации и ряд других вопросов были решены конгрессом не в пользу России.
8 июля, перед закрытием конгресса (он окончил работу 13 июля), выяснилась причина относительной «уступчивости» Англии по вопросам присоединения к России Карса, Ардагана и Батума. В этот день Биконсфильд объявил о занятии Англией острова Кипра, что явилось следствием англо-турецкого «соглашения», ультимативно и обманным путем навязанного Англией Турции еще 4 июня. «Уступчивость» Англии объяснялась тем, что Англия уже с лихвой компенсировала себя за счет Турции.
Следовательно, в итоге конгресса царское правительство понесло дипломатическое поражение, а результатами русских уступок воспользовались не принимавшие участия в войне Англия и Австро-Венгрия.
Объективное историческое значение войны 1877-1878 гг. и Берлинского конгресса для России заключалось в том, что вторично (первый раз в Крымской войне) была вскрыта ее социально-экономическая отсталость - результат господства в ней царизма, тормозившего свободное экономическое и политическое развитие страны.
Если Крымская война была одной из причин, толкнувших царизм на буржуазные реформы, то война 1877-1878 гг. наглядно показала, что царизм не способен достаточно полно и последовательно осуществить эти реформы; проведение реформ суживалось, замедлялось, и еще до войны реформационное движение пошло вспять, сменяясь реакцией. И хотя реформы, особенно военная, несомненно, сыграли положительную роль в войне 1877-1878 гг. и во многом способствовали завершению ее военной победой, но их половинчатость и непоследовательность отрицательно сказались в ходе войны. Военная победа России стала возможна после ряда военных неудач.
Берлинский конгресс показал, что Россия при господстве в ней царизма не способна в дипломатической борьбе с передовыми капиталистическими державами закрепить за собой военную победу, Добытую дорогой ценой на полях сражений.
И война 1877-1878 гг., и Берлинский конгресс являются этапами, характеризующими значительное падение самостоятельной роли царизма в области внешней политики Европы со времени Крымской войны.
Последствием русско-турецкой войны 1877-1878 гг. явилось то, что силой русского оружия болгарский народ был освобожден от пятивекового турецкого ига. «Болгария получила свою свободу не от Константинопольских конференций и протоколов, не благодаря слезам европейских гуманистов, а от победоносной русской армии»(19). Само по себе прогрессивное значение освобождения болгарского народа увеличилось еще
