Краткий курс по русской истории - Василий Ключевский

В рукописях XVI в. сохранились две редакции сказания о юродивом Михаиле Клопском, отличныя от той, которую в 1537 г. составил сын боярский Василий Тучков. Одна из них довольно подробно и слогом, не чуждым книжности, излагает деяния, или «пророчества», Михаила в Клопском монастыре, его кончину и одно посмертное чудо; другая почти то же содержание передает гораздо короче, в сухом некнижном разсказе, чуждом литературных украшений и близком к разговорной речи. Современный Тучкову летописец, сообщая известия о его редакции жития Михаила, прибавляет, что это житие «и прежде написано бысть, но непрестанно (не пространно) и неявленно, сиречь вельми просто». Сам Тучков в послесловии к своей редакции разсказывает, что вместе с поручением написать житие блаженнаго он получил от новгородскаго архиеп. Макария и «написание чудесем и жительству св. чудотворца Михаила от древних списатель вкратце». Неизвестно, знал ли Макарий краткую некнижную редакцию; но можно с уверенностию сказать, что он передал Тучкову не ее, а другую, пространную и более книжную: последняя занесена в его четии-минеи; сличая ее с трудом Тучкова, легко заметить, что он пользовался именно этой редакцией, тогда как участие некнижной не отразилось ни одной чертой в творении боярскаго сына; поэтому множественное число «древних списателей» в известии Тучкова может и не значить того, что он получил от Макария обе редакции жития. Это ставит вне сомнения, что пространная редакция «пророчеств» составлена задолго до 1537 г., в описываемый нами период, хотя древнейший список ея, нам известный, не старше древнейшаго списка Тучковской редакции: оба они в минеях Макария. Некоторые указания на взаимное отношение обеих разсматриваемых редакций можно извлечь из их сравнительнаго разбора. Некнижная редакция от начала до конца представляется сокращенной переделкой пространнаго сказания о пророчествах: она опускает не только реторическия распространения последняго, но и многия фактическия любопытныя подробности, разсеянныя в нем, которыя указывают на близость его источников к описываемым событиям. Встречаем целые эпизоды, опущенные в краткой редакции чудес; далее, в последней нет указаний на годы и числа, которыми редакция пророчеств помечает многия события в своем разсказе. Наконец, можно заметить в краткой несколько неточностей и ошибок. Так, например, приход Михаила в Клопский монастырь она помечает временем Феодосия, «нареченнаго на владычество», между тем упоминает о пророчестве Михаила, который, живя на Клопске, предсказал игумену Феодосию, что он будет избран на новгородскую кафедру, но не будет посвящен. В житии нет прямых известий о том, когда Михаил пришел в Клопский монастырь и когда скончался; но по другим надежным источникам можно определить приблизительно время этих событий. Ни одна редакция жития Михаила не говорит, откуда он пришел на Клопско, и ничего не знает о прежней его жизни. Биограф архиеп. Ионы разсказывает, что прежде поселения в Клопской обители Михаил явился в Новгород, пришедши туда из дальней земли и «иного отечества сый», при архиеп. Новгородском Иоанне, т.е. до 1415 г. Тогда, при первом появлении в Новгороде, Михаил предсказал архиепископство Ионе, бывшему еще мальчиком. Одна летопись сохранила известие, что это было в 1408 г… Неизвестно, долго ли жил Михаил в Новгороде. Когда он явился в Клопскую обитель, в монастырской церкви Св. Троицы шла служба. По-видимому, это был тогда монастырь новый, недавно образовавшийся. По древней новгородской летописи, деревянная церковь Троицы в монастыре построена в 1412 г. Несколько лет спустя, когда была построена каменная церковь, Михаил жил уже в монастыре. Отсюда видно приблизительно время его прихода на Клопско; отсюда же обнаруживается другая неточность краткой редакции. По ея известию, Михаил жил в монастыре 50 лет и 6 месяцев, следовательно, скончался около 1462 г. Но биограф архиеп. Ионы, современник юродиваго, знавший о последнем более всех редакций его жития, говорит, что он умер прежде смерти архиеп. Евфимия, т.е. до 1458 г. Поэтому более доверия внушает показание пространной редакции пророчеств, что блаженный жил в обители 44 года, следовательно, умер около 1456 г. Наконец, в некоторых местах краткая редакция впадает в неточности, не выразумев известия источника. Все сказанное не позволяет видеть в редакции пророчеств простую переделку краткой некнижной повести. Находим в первой заметку, повторенную и в последней: последя того как Михаил предсказал Шемяке неудачу в борьбе с великим князем Василием, на вопрос братии об успехе перваго юродивый отвечал: «Заблудили наши, от супротивных бегая». Братия, добавляет редакция пророчеств, записала тот день, когда блаженный сказал это. Отсюда позволительно заключить, что предсказания Михаила записывались в монастыре еще при его жизни. Здесь открывается источник тех любопытных подробностей и хронологических отметок, которыя находим в пространной редакции и которых нет в краткой. Ясно, что первая гораздо ближе последней стоит к этому источнику или, по крайней мере, воспользовалась им шире. В самом изложении редакции пророчеств заметны следы этих монастырских записок: в начале ея читаем, что Михаил помыслил уединиться от мира и пришел на Клопско «прежде неких немногих лет»: эти слова едва ли принадлежат редактору, писавшему спустя 60 или более лет по приходе Михаила в обитель на Клопско. Притом этот редактор — человек книжный, владеет литературным языком времени и умеет украсить разсказ общими реторическими местами; однако ж перо его часто падает до оборотов простой разговорной речи. То и другое можно объяснить влиянием современнаго святому монастырскаго источника, текст котораго отрывками прокрался в книжное изложение редактора. Наконец, в последнем, 12-м, пророчестве Михаила о близком падении Новгорода редактор обличает в себе современника новгородских погромов 1470-х гг.: «Тако в нынешняя времена и лета, — замечает он о состоянии вольнаго города пред падением, — по Божию попущению велику мятежу бывшу и усобной рати промежи боляр и множества рати людий и всего народа в Великом Новеграде». Несмотря на такую близость редакции ко времени святаго, в ней есть уже легендарный анахронизм — знак, что разсказами о Михаиле начинала овладевать народная фантазия. В помянутой статье о 12-м пророчестве разсказывается, как в Клопский монастырь приехал посадник Иван Немир благословиться у блаженнаго старца. На слова гостя, что в Новгороде есть теперь литовский князь Михаил Александрович, юродивый отвечал: «То, сынку, у вас не князь, но грязь» — и пророчески описал поражение новгородцев на Шелони и падение Новгорода. Житие помечает этот разсказ 6979 г., когда великий князь московский был «гневен» на Новгород и сбирался воевать с ним; по обстоятельствам дела видно, что редактор разумел конец 1470-го или начало 1471 г., когда прошло уже более 10 лет со смерти Клопскаго юродиваго. В 1471 г. Иван Васильевич Немир был очень старым посадником, ибо встречаем его в этом звании уже в 1435 г. Вероятно, действительное событие, скрывающееся в разсказе жития, относится к более раннему времени и под Михаилом Александровичем разумеется другой литовский князь, например Юрий Семенович, приезжавший в Новгород в 1438 г. Выше указан мотив, заметный в поэтических сказаниях о падении Новгорода: оглядываясь впоследствии на погром, новгородская масса, тянувшая к Москве, любила представлять его карой за боярския неурядицы, предсказанною святыми людьми. Та же мысль резко выражена в разсматриваемом пророчестве Михаила: для нея и понадобилось вызвать из могилы юродиваго пророка. Находим, наконец, указание на пособия, которыми редактор пророчеств пользовался для литературной обработки жития, откуда он черпал общия места для украшения своего разсказа: в 10-м пророчестве Михаила о нареченном владыке Евфимие II и в разсказе о погребении Михаила встречаем буквальныя выписки из Пахомиевскаго жития архиеп. Евфимия. Таковы источники разсматриваемой редакции, которую мы считаем первой литературной обработкой жития. Она любопытна как памятник, рисующий образ древнерусскаго юродиваго и значение, какое он мог приобресть в обществе. Но она незаменима по разсказам о лицах, игравших видныя роли в истории Новгорода XV в: архиеп. Евфимий Брадатый и преемник его Евфимий II, посадники Григорий Кириллович Посахно и Иван Васильевич Немир, боярин Иван Семенович Лошинский, Димитрий Шемяка — все эти любопытные люди, которые в летописи мелькают бледными фигурами политической драмы, разыгравшейся между Новгородом и Москвой, являются здесь с живыми чертами, со своими ежедневными отношениями.

Другая, некнижная редакция рядом с первой имеет очень мало цены как исторический памятник, далеко уступая ей в полноте и точности фактическаго содержания. Она может представлять некоторый интерес только по отношению к истории литературнаго древнерусскаго языка: изложение ея далеко не чуждо церковнославянских грамматических форм и не может быть признано образчиком чисто русской народной речи XV—XVI вв.; все его отличие от изложения первой редакции состоит в большей примеси форм русскаго языка. Признаков происхождения, близкаго ко времени святаго, какие есть в редакции пророчеств, не находим в краткой; сравнение обеих позволяет предполагать, что последняя редакция представляет позднейшую обработку жития. Личность Клопскаго юродиваго привлекала к себе внимание массы; люди некнижные, даже вовсе неграмотные желали почитать или послушать о его пророчествах и изречениях и могли затрудняться чтением первой редакции, не чуждой искусственности в изложении. Эта потребность и могла вызвать другую, более простую переделку жития, составитель которой сократил монастырския записки или, что вероятнее, первую редакцию жития. Это предположение подтверждается изложением единственнаго посмертнаго чуда (с купцом Мих. Марковым) в списках краткой редакции. По списку ея в рукописи Иосифова Волоколамскаго монастыря сокращение этого чуда — простая выборка из текста пространной редакции, удержавшая вполне книжныя церковнославянския формы последней и этим резко отличающаяся от остальнаго, близкаго к просторечию изложения краткой редакции. По списку той же редакции в рукописи Троицкой лавры, по-видимому, немного позднейшему, это чудо изложено так же просто, тем же смешанным русско-церковнославянским языком, как и вся редакция; разсказ о чуде и здесь есть сокращение статьи редакции пророчеств, но это сокращение сделано независимо от того, какое находим в Волоколамском списке, и удержало некоторыя черты пространной редакции, опущенныя в этом списке. Оба сокращения сделаны по одному и тому же подлиннику, которым был разсказ в редакции пророчеств.