Воспоминания. Том 2 - Сергей Витте

Вечером я выехал ночевать в Бостон. Там я провел утро в университете и затем завтракал в университетском клубе с профессорами. Этот университет считается лучшим в Америке. Рузвельт воспитанник этого университета. Он высказывал мне, 381 что не желает выбираться в президенты республики на следующий срок, и что его желание заключалось бы только в том, чтобы быть выбранным в президенты бостонского университета.

После обеда я выехал экстренным поездом в Портсмут. К моему выезду в городе уже сделалось известным, что я в нем нахожусь.

Когда я явился на вокзал, то около моего поезда находилась масса публики. Охранники почему-то сочли нужным меня проводить до вагона под особою охраной. Затем просили меня не покидать вагон, но видя массу публики, из которой многие хотели ко мне приблизиться, я вышел из вагона и подошел к толпе.

Ко мне подошло много евреев и начали со мною говорить по-русски. Они мне сказали, что сравнительно недавно покинули Poccию, так как не под силу им было более терпеть стеснения. Я расспрашивал некоторых из них, как они устроились? Они мне ответили, что сравнительно хорошо, во всяком случай имеют более средств, чем имели в России. Я им сказал, что значит они довольны своей судьбой. На это я получил ответ: "нет, не вполне, мы теперь американские граждане, а все таки не можем и никогда не забудем Россию, так как в ее земле хранится прах наших отцов и предков. Мы не питаем любви к российским порядкам, но все таки любим более всего Россию, а потому не верьте, если вам будут говорить, что мы желаем на конференции успеха японцам, мы все желаем вам успеха, как представителю русского народа, и будем молить о том Бога".

Я простился с ними и поезд тронулся. Прозвучал громогласный гул "ура!" Поздно вечером я очутился в своих двух маленьких комнатах в Портсмуте.

Портсмут состоит из двух частей: военной гавани с арсеналом, в котором находится большой адмиралтейский дворец с большими залами, маленького городка, старинного для Америки, и затем несколько дач, казарм для небольшой части войск и большущей деревянной гостиницы, выстроенной для летнего пребывания небогатых людей. Вот в этой гостинице помещались уполномоченные, вся их свита, стая корреспондентов и масса вечно приезжающих и отъезжающих зрителей, желавших побывать в самом пекле совершающейся великой дипломатической драмы. Несомненно, что этот год был удивительно счастливый для владельцев этой гостиницы!

Эти три части Портсмута находятся в двух различных штатах: город в одном, а дачи, гостиницы и казармы в другом. 382 Американское правительство предложило содержание уполномоченных в Портсмут взять на свой счет. Эта любезность была не совсем приятна: нас кормили ужасно плохо. Все было крайне обильно, но не свежо и не здорово. Впрочем, если бы мы жили на свой счет, то все равно едва ли в Портсмуте мы могли бы питаться лучше. Через несколько дней я заболел, поставил себя на диэту и держался ее все время пребывания в Портсмуте.*

Когда было объявлено, что конференция будет происходить в Портсмуте, то все помещения, а в особенности гостиницы были там разобраны.

Все помещения были так заняты, что несмотря на то, что правительство наняло главную и очень большую гостиницу - была такая потребность в комнатах, что мне, главному уполномоченному от русского Императора, были предоставлены две совершенно маленьких комнатки и третья, также очень маленькая, для моих двух камердинеров. Причем мой кабинет, как я уже говорил, был почти что стеклянный, так что все, что я делал в этом кабинете, было видно не только из многих номеров этой гостиницы, с веранды и балконов, но даже было видно с дороги проходящим мимо гостиницы.

Поэтому масса любопытствующей публики постоянно ходила мимо гостиницы, чтобы посмотреть, что делает главный уполномоченный Российской Империи, смотреть на те служебные собеседования, которые я имел с моими сотрудниками и массою корреспондентов, ежедневно желавших меня видеть.

Что касается этих корреспондентов, то они находились почти в постоянных сношениях с моими секретарями, но тем не менее, не довольствуясь этим, они довольно часто просили меня назначать им свидания, причем каждый корреспондент большой газеты, конечно, желал иметь сепаратное свидание для того, чтобы те сведения и заключения, который он мог почерпнуть из разговоров со мною, сделались достоянием только его газеты, а не достоянием газет, с его газетою конкурирующих.

* На другой день по приезде в Портсмут утром я сел на наше судно, которое стояло в нашем распоряжении все время нашего пребывания. Оба судна наше и японское, ночью вошли в гавань. Мы высадились при парадной встрече и салюте из пушек и отправились пешком в адмиралтейский дворец. Я принял почетный караул. Тоже самое было проделано и для японцев, которые высадились после нас. 383 В адмиралтейском дворце находилось все портсмутское общество и начальство. Оно было представлено уполномоченным и затем всем был предложен завтрак, после которого мы поехали в экипажах в город. Кортеж открывал товарищ министра иностранных дел, за ним ехали японские уполномоченные, потом русские и затем вся свита. Везде на улицах стояла публика, а в главной части города стояли шпалерами войска. Публика оказывала внимание японским уполномоченным, ехавшим в первой коляске, но затем, увидав нас, возобновляла с большой силой знаки своего сочувствия. Когда мы проезжали между войсками, то несколько раз послышался крик "Здравия желаем Вашему Превосходительству"; обернувшись в сторону крика, я увидел солдат, отдававших честь. Это были евреи в рядах американского войска.

Нас привезли в ратушу. Здесь нас встретил губернатор со всеми членами правительства города. Губернатор сказал речь, затем сняли со всех фотографическую карточку группою. Церемония была окончена и мы отправились к себе в гостиницу. На другой день начались заседания конференции. Мучительное и тяжелое время!

Хотя мы жили с японцами в одной и той же гостинице, мы друг другу визитов не делали, а только обменялись по приезде в Портсмут карточками. Только раз в конце конференции я попросил зайти второго японского уполномоченного, чтобы условиться относительно времени одного из последних заседаний: это было тогда, когда я заявил японцам, что ни на какие дальнейшие уступки я не соглашусь и что совершенно излишне тратить время, и когда между Комурой и его правительством происходили заминки в сношениях, не решались - прервать заседания или согласиться на мои предложения. В это время в Токио боролись две партии, одна, во главе которой находился Ито, она настаивала на том, чтобы согласиться на мои предложения, а другая военная, находившая необходимым настаивать на контрибуции, а иначе продолжать войну. Тогда именно президент Рузевельт, испугавшись, что общественное мнение в Америке все более склоняется к России и что окончание переговоров ничем может возбудить общественное мнение против него и японцев, телеграфировал Микадо, советуя согласиться на мои предложения. Комура получил приказ уступить, но сам Комура был против уступки и потребовал приказа непосредственно от Микадо, отчего и произошла заминка во времени заседания. Так, по крайней мере, сообщили мне 384 корреспонденты газет, находившиеся в постоянных сношениях с лицами свиты Комуры.