Время жить. Книга первая: Поработители - Виктор Тарнавский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А пока же он закончил Академию первым на своем курсе и начал быстро продвигаться по ступенькам управленческой карьеры. Вместе с ним росла и его организация, которая уже имела отделения в половине провинций и на нескольких планетах-колониях. Власти, если и знали об этом, не вмешивались: на дворе стояли золотые денечки либерального кооговского правления, да и к тому же они в то время никак особенно не проявляли себя.
Так все и шло, пока чуть больше двух дюжин лет тому назад он не был назначен помощником губернатора в своей родной 26-й провинции.
Новому молодому и амбициозному губернатору и его еще более молодому помощнику досталось неважное наследство. Провинция год за годом срывала план обязательных поставок. Бывшие ее гордостью текстильные фабрики работали с перебоями, а их продукция оседала, никому не нужная, на пыльных полках пустых распределителей. Имея плодородные земли и обладая благодатным климатом, провинция не могла обеспечить себя продовольствием, выпрашивая подачки из централизованных фондов. Наконец, в окраинных округах ширилось и набирало силу полупартизанское, полутеррористическое движение "Фронт Освобождения Шаоранна", на счету которого значились нападения на полицейские участки и ряд убийств чиновников провинциальной администрации.
Нужно было срочно искать выход, и он предложил своему начальнику смелый эксперимент, который, как он рассчитывал, мог бы положить начало мирному преобразованию Империи. Основой эксперимента должны были стать реформы, подобные намеченным Ргиавлом триста лет назад, но реформы контролируемые и не сопровождаемые излишним ажиотажем.
Молодой губернатор в душе, кажется, был немного авантюристом. Он тоже проникся идеей и взял на себя сложнейшую задачу убедить в обоснованности эксперимента Совет Пятнадцати. В конце концов, ему это удалось.
Из многочисленных нововведений, предложенных помощником губернатора 26-й провинции, утверждены были всего три, зато самые важные. Традиционно средства, оставшиеся в распоряжении предприятий после покрытия издержек и уплаты налогов, аккумулировались в централизованном фонде соответствующего министерства, которое решало, как и на что их потратить. В порядке эксперимента предприятиям было разрешено оставлять половину этих средств у себя, а также полностью распоряжаться любой продукцией, произведенной сверх плана обязательных поставок. Естественно, свобода предприятий в использовании этих средств была ограничена рядом условий (он хорошо помнил, какие злоупотребления царили на заводах и фабриках триста лет назад, и постарался заранее закрыть возможные лазейки).
Во-вторых, и это было, пожалуй, самое главное, частные лица получили право открывать свои собственные мелкие предприятия для производства ряда товаров (следовал список), оказания некоторых услуг (еще один список) и розничной торговли (третий список, самый обширный). В последнюю минуту кто-то вычеркнул из этого списка детские игрушки, которые так и не удалось восстановить, хотя там числились и такие вещи, как печатная продукция или транспортные средства, но это уже не имело значения.
Частные предприятия рассматривались, в первую очередь, как семейные, хотя хозяевам и было разрешено нанимать нескольких человек со стороны. Он предлагал двенадцать наемных рабочих, Совет Пятнадцати урезал эту цифру до четырех. Зато Совет в конце концов согласился на ускоренную процедуру регистрации, низкий налог, щадящую арендную плату и упрощенную систему отчетности.
Наконец, в-третьих, жители сельской местности могли зарегистрироваться как мелкие производители, платить фиксированную (и довольно небольшую) сумму налога и продавать выращенную ими продукцию в отведенных для этого местах или в частных лавочках. Для них также действовал лимит в четыре человека при найме рабочих.
Первые месяцы не было ничего. Совсем ничего. Директора предприятий не знали, что им делать с дарованной полусвободой, люди не верили власти и боялись, что все обещания окажутся обманом. Никто не хотел начинать первым.
В те дни он не знал покоя. Лично объездил всю провинцию, встречался с руководителями районных администраций и директорами заводов, выступал на многочисленных собраниях, писал разъяснительные статьи в газеты, организовал специальную передачу на местном телевидении… Первое в Лосхабнио частное кафе торжественно открывал сам губернатор в присутствии чиновной свиты, корреспондентов, телекамер и толпы любопытствующих. Через полдюжины дней перед кафе стояли очереди, и хозяину пришлось выставить с десяток столиков на улицу и выдернуть из какой-то конторы троюродного брата с женой и детьми, чтобы хоть как-то справиться с наплывом посетителей. Еще через несколько дней таким же ажиотажем сопровождалось открытие первого частного магазина.
Следующий успех был достигнут на крупнейшей в провинции текстильной фабрике "Лиансма". После долгих бесед и уговоров ее директор решился потратить часть оставленных ему денег на поощрение рабочих, а на остальные – закупить дополнительное сырье и заказать соседнему станкостроительному заводу новую производственную линию, рассчитавшись частично деньгами, частично – готовой продукцией. На новой линии фабрика начала сверхплановое производство одежды новых фасонов и расцветок и открыла несколько магазинов по сбыту своей продукции. Спустя три дюжины дней число этих магазинов пришлось удвоить, а директор снова пригласил к себе помощника губернатора, чтобы посоветоваться, как наиболее рационально потратить свалившиеся на него новые деньги.
После этого в провинции начался самый настоящий бум. К концу года Лосхабнио и другие крупные города были покрыты густой сетью частных кафе, магазинов, транспортных агентств, мастерских и цехов. Селяне везли в город продукты целыми грузовиками, и провинция впервые за много лет обошлась без дополнительных поставок продовольствия из центра. Заводы и фабрики наперегонки устанавливали у себя новое оборудование и осваивали новые виды продукции, которую можно было бы выгодно продать. Появилась конкуренция. Если в первые месяцы с прилавков сметалось все подряд, то теперь первичное насыщение прошло, и потребители стали разборчивее, что заставило многих производителей всерьез задуматься о повышении качества.
Конечно, без определенных издержек в этом деле не обошлось. Деньги, долгое время исполнявшие ограниченную роль расчетного механизма, вдруг обрели цену, а вместе с ней и появилось желание ими обладать. Благодаря заблаговременно предпринятым мерам и жесткому контролю той волны алчности и стяжательства, что захлестнула собой реформы Ргиавла два века назад, удалось избежать, но все равно число нарушений и мошенничеств превысило все ожидания.
Одним из первых был обойден запрет найма более чем четырех рабочих. В самом деле, в законах нигде не было сказано, что одному человеку не может принадлежать несколько предприятий, или что дюжина отдельных фирм не имеет права работать в одном и том же месте и заниматься одним делом. Директора заводов и фабрик быстро освоили методы своих далеких предшественников, записывая частные предприятия на своих родственников или друзей и заключая с ними договора на сбыт продукции – очень выгодные для них и "невыгодные" для себя. При этом снять их с работы можно было только через столичное министерство, а полиция и суды оказались не готовыми к работе в новых условиях.
И все же эксперимент, похоже, удавался. Нет, мгновенного чуда не произошло. Ни в первый, ни во второй год провинция не выполнила план обязательных поставок, но их без приписок не выполнял никто, а результаты все же были лучше, значительно лучше, чем до начала эксперимента. Продовольственная проблема была практически полностью решена за год, а особенно большие успехи были достигнуты в тех отраслях, которые традиционно считались второстепенными и даже несерьезными, — легкой промышленности и производстве потребительских товаров.
Для него самого это было трудное, наполненное заботами, но очень счастливое и радостное время. Мир вокруг него менялся, менялся на его глазах, менялся согласно его планам – что могло быть лучше этого? Он был постоянно в разъездах, побывал, наверное, на всех крупных заводах провинции, в самых отдаленных ее уголках, во всех окружных и районных администрациях – консультируя, разъясняя, наводя порядок, разбираясь с обиженными. Его часто приглашали в другие города и провинции – он старался не отказывать никому. Эксперимент нуждался в пропаганде, и он обеспечивал ему эту пропаганду.
До поры до времени центральная власть была на его стороне. Ему позволяли печататься в газетах и выступать на телевидении. Признанием его заслуг стало присвоение очень значительного для его должности чина полномочного советника и высокого титула "ли". Его начальник-губернатор считался одним из первейших кандидатов в Совет Пятнадцати. Оба они – руководитель эксперимента и его идеолог – пользовались огромной популярностью, особенно среди образованных слоев и молодежи.