Хроники Чистокровного - Александр Робский

и увидела в голубоватом омуте маленькую Данию. Ей здесь лет десять, а может и меньше. Она одета в белое платье, как и алоглазая женщина, что сидит на коленях по правое от неё плечо.

— Это моя мама! — улыбнулась Дания, — Я хотела тебя с ней познакомить. Её зовут — Алесия Альбион.

Я хотела задать вопрос, да резко остановила себя и закрыла рот… не уж–то мама Дании умерла?…

— Да, именно так… ты всё правильно поняла, — улыбнулась девочка, не показав на лице и крупицы скорби или отчаяния, — Это озеро сделано для того, что бы мы могли помнить о тех, кого уже нет рядом с нами… будь то большое расстояние между нами… или смерть…

— Прости… — тихо прошептала я.

— За что⁈ — начала смеяться Дания, — Это ведь я тебя сюда привела. Я знаю, кто ты такая, Евангелина. Ты сестра Дориана, а значит, что и моя сестра. Поэтому я показала тебе последнего члена Царской Ветви. Теперь ты знаешь всех… ну, точнее, почти всех, ещё тебе нужно с Дедулей познакомиться. О! Пойдем на другую сторону. Покажу тебе кое–что весёлое.

Мы перешли на левый борт катамарана.

Я оглядела озеро, и поняла, как сильно Альбионы чтут память о своих любимых… это заслуживает уважения.

— Смотри!

Дания прикрыла ладонями рот, дабы не засмеяться раньше времени.

Я глянула на воспоминание… и потеряла дар речи.

— БРАТ⁈ — широко раскрыла я глаза.

Это воспоминание принадлежит явно старику. Это можно понять по сморщенным бледным рукам. Само, если это так можно назвать, видео ведётся от первого лица.

В омуте появился мальчик лет одиннадцати. Одет он в золотой плащ, и такого же цвета штаны. На груди знак: белое сердце. Его золотые глаза сияют ярче звёзд, как и счастливая улыбка. Белые волос зализаны назад. Рядом с братом стоит девочка в чёрном платье, алые глаза и золотые волосы, собранные в косу… у неё очень знакомый взгляд, как и коварная улыбка. Она выше Дориана на одну голову, и стоит с ним за ручку.

— Это Роксана! — наконец–то признала я девочку.

— Смотри дальше! — всё так же пыталась скрыть свой смех Дания.

Дедушка подошёл к детям и каждого погладил по голове. Следом, Дориан что–то спросил, да вот только воспоминания в озере без звука. Следом, Роксана показала свою коварную улыбку, и сказала что–то Дориану в ответ… и ему это не понравилось. Дети глянули друг на друга уже не счастливым взглядом, а как враги.

Дедушка выставил перед собой руки и словно рефери начал разнимать детей, которые что–то не поделили между собой и теперь махают друг перед другом руками. И в один момент, Роксана укусила Дориана за мизинец, да так сильно, что мальчик закричал и рухнул на пол, начав крутится в разные стороны, выставив перед собой опухший палец. Роксана, положив кулачки на таз и гордо выпятив грудь вперёд, начала смеяться.

— Ха–ха–ха–ха!!!

— Ха–ха–ха–ха!!!

Мы с Данией засмеялись, выставив палец на плачущего Дориана, которого начал успокаивать дедушка, подняв мальчика на ноги.

— Дориан был таким плаксой! — удивилась я.

— Да нет, просто Роксана и правда больно кусается, — дрогнула Дания.

Я широко улыбнулась, увидев, что Роксана теперь пытается загладить вину, и гладит мальчика по головке, а следом, она поцеловала его в опухший палец, в знак мира… Великий Прародитель, маленький Дориан так мило смущается, что я сейчас растаю!!!

Дальше дети обнялись, и тем самым закрепили мир.

— Говорят, что Роксана и Дориан, в детстве, были не разлей вода, — села Дания обратно на кресло.

— Да и они сейчас, вроде бы, очень дружны, — села я на своё место.

— Эм… наверное, — вдруг ушла с лица девочки улыбка, — Дориан в последнее время совсем стал замкнутым и нелюдим. Раньше он хотя бы писал нам письма… ох… так я точно не стану его женой.

— ЧТО⁈ — опешила я, а в груди заиграли нотки ревности, — Он же твой брат! Ты сама это сказала!

— Ну, не кровный ведь… — покраснела девочка, — Дориан выпил с Царской Ветвью «белую кровь», напиток, который связывает души выпивших братскими узами. И автоматически дети моего отца, Кристофера и Джака становятся его братьями и сестрами. Но! Только духовно.

Я на секунду призадумалась.

— Подожди… тебе пятнадцать! Дориан ведь ещё та пропащая душа. Как ты успела с ним так сдружиться⁈ Он в наёмниках одиннадцать лет… значит, когда он ушёл от Ламбертов, тебе было четыре года!

— Почти пять, — надула щёки девочка, — Да, мне в то время было четыре года… и я помню, как одиннадцать лет назад Дедушка, Отец и Дяди привели в наш дом Дориана… на нём лица не было. Он ни с кем не говорил, практически не ел… и его взгляд был таким пустым, что даже мне, ребёнку, становилось плохо и хотелось плакать. Он жил у нас шесть месяцев, а потом его забрал Оли. Мне так и не сказали, почему он покинул Ламбертов, но, попросили ни кому не говорить о том, что мы его видели… а потом я узнала, что мой брат, сын Азраэля, не вернулся в дом Альбионов… а следом пришла весть о его смерти… тот год, даже для меня, ребёнка, был очень трудным… но, в то же время я и познакомилась с Дорианом.

— Тебе было четыре! — напомнила я, — Как ты об этом можешь помнить?

— Боги говорят своё первое слово на пятой неделе после своего рождения… мы очень быстро развиваемся, поэтому, я помню свою жизнь с двух лет. От «а», до «я», — на такое заявление я широко раскрыла рот, — Когда Дориан у нас жил, я помогала маме ухаживать за ним… и в один момент, ночью, я хотела забрать его грязные вещи, и увидела, как Дориан забился в угол, и пока никто не видит, рыдал на взрыв… — глаза Дании стали влажными, — Я поняла, что с ним что–то произошло… что–то ужасное… это было отчетливо видно в его мёртвых глазах. И тогда, я крепко обняла Дориана, и сидела с ним так до самого утра… и как первые лучи солнца коснулись «Пантеон», он успокоился. Я увидела в его глазах благодарность… не описать те чувства, что пронзили мою грудь в ту секунду… после этого случая, я каждый день к нему