Крутые повороты - Тамми Юрваллайнен

С Вытегры по рекам и озерам начался длинный переход по Волго-Балтийскому и Северо-Двинскому каналам. И длился этот путь почти две недели. Судоходство по каналам было довольно оживленным. День и ночь в разные стороны шли грузовые и пассажирские пароходы. Им давалось преимущество при прохождении узких каналов и рек, при шлюзовании. Поэтому баржа часто простаивала у берега в широком русле реки или у причалов в ожидании своей очереди пройти через шлюз или узкое русло. Иногда эта стоянка длилась несколько часов, а то и сутки. Баржу старались ставить на стоянку вдали от населенных пунктов. В зависимости от продолжительности ожидания и состояния русла реки стоянка была у причала пристани, высокого берега или на якоре в русле реки. При длительной стоянке около берега спускался трап. Люди выходили на берег, разжигали костры, варили пищу из скудных запасов, кипятили чай, проводили стирку и сушку белья.

Первые три дня погода благоприятствовала плаванию. Это поднимало дух и настроение людей. Но затем зачастили осенние дожди, небо стало хмурым, порывистый ветер на реке пронизывал насквозь. Несмотря на брезентовое покрытие люков, вода проникала в трюмы. Поэтому в трюме всегда остро ощущалась сырость. Затхлый воздух спирал дыхание. На палубе находиться стало холодно, а в трюме хоть и теплее, но душно и сумрачно. В конце недели положение еще более усугубилось — наступил голод. Небольшой запас продуктов у большинства людей иссяк, а прикупить или получить хоть минимум еды было почти невозможно. Кипятить воду было негде. Обычную воду для питья доставали ведерком прямо с реки.

Митю и Сергея выручал сахар. Отец стремился экономно его расходовать, давал детям вечером и утром только по маленькому кусочку сахара. Первые три дня был еще свой хлеб. Но затем он настолько заплесневел, что есть его было невозможно, и остатки хлеба пришлось выбросить. Изредка, если удавалось достать кипятку, заваривали чай. Однажды на очередной пристани объявили, что баржа будет стоять час. Отец попросил:

— Митя, сходи с Сережей на дебаркадер и попроси кипятку. А может, и картошки можно достать?

Митя и Сергей взяли с собой котелок, чайник и немного денег. На просьбу детей шкипер дебаркадера ответил, что кипятку у него сейчас нет, и посоветовал детям сходить в небольшой поселок, расположенный в четырехстах метрах от пристани. Митя и Сергей не спеша пошли в поселок, в котором стояла около пятнадцати изб. Однако и здесь их постигла неудача. В некоторых дворах калитки были закрыты и злые собаки заливались лаем. В других избах их выслушивали, но говорили, что печи истоплены с утра и кипятку не осталось. Продавать картошку отказывались. Лишь в одной избе старушка подала им три вареные картофелины, которые дети с жадность сразу же съели. Так и поплелись они ни с чем обратно. И каково же было их удивление, когда увидели, что баржи у пристани нет. Встретивший их шкипер посетовал:

— Вот, дети, какая случилась незадача! Только вы ушли, как позвонили, чтобы срочно отправить баржу. За ней шел пароход, и его должны были пропустить через шлюз первым. Но пароход запаздывал, и решили пропустить баржу первой. Но вы не отчаивайтесь. Вскоре, через час-два, придет пароход, вы на нем перегоните баржу и на следующей пристани пересядете на нее. А пока отдохните на бережку. Митя и Сергей вышли на берег, нашли поудобнее место и сели на траву. Погода стояла теплая и сухая. Широкая в этом месте, река плавно катила свои воды. На противоположном берегу к самой реке подступал густой лес. На этом же берегу простиралась широкая равнина. Сергею хотелось развести костер, но сухого валежника поблизости не оказалось.

Время пролетело незаметно. И вот уже вдали показался белый пароход. Он, как лебедь, плавно скользил по воде, все увеличиваясь в размерах. Гармония красоты: белый пароход, легкий дымок из трубы, густой лес за рекой, плавное течение реки и звенящая в ушах тишина — очаровала детей. Как-то само собой все беды и печали отошли назад. А пароход уже подходил к пристани, издав протяжный глухой гудок. На его борту красовалась надпись «А. С. Пушкин». Дети быстро сбежали на дебаркадер. Вахтенный матрос, молодой парнишка с красной повязкой на рукаве, сбросил швартовы и накатил трап. С парохода вышли трое пассажиров. Шкипер подвел Митю и Сергея:

— Вот посади этих пацанов, они отстали от баржи!

— А где билеты? Я не могу пропустить их! Не положено! — огрызнулся матрос.

— Какие билеты, голова садовая? Парнишки и так перепуганы, — вскипел шкипер.

Из рубки выглянул капитан:

— Ерофеич, что ты там шумишь?

— Да, Григорий Петрович, твой шпингалет не пропускает тут двоих пацанов, отставших от баржи. И так они намаялись! А твой — давай билеты!

— Не сердись, Ерофеич. Коля, пропусти ребят и проведи их в общую каюту.

Матрос нехотя пропустил ребят, убрал трап, втянул чалку и повел ребят в носовое помещение. Пассажиров на пароходе почти не было. Лишь две старушки дремали на диване, не обратив внимания на пришедших ребят. Ребята тоже устроились на диване и с любопытством стали разглядывать каюту. На пару минут в каюту заглянул капитан. Распросил ребят, успокоил их, потрепал по волосам и вышел. Через полчаса в каюту зашел матрос и попросил ребят пройти с ним. Он уже более доброжелательно смотрел на них. Матрос привел ребят в столовую, усадил за один из столов и велел подождать его.

В столовой никого не было. Около десятка столов были покрыты белоснежными скатертями. На некоторых из них стояли вазы с полевыми цветами. Было тихо и уютно. Вдруг дверь открылась и в столовую вошли повариха в белом переднике и матрос, держа в руках подносы. На подносах дымились две тарелки супа, две тарелочки с пшенной кашей и две чашки чая. Женщина и матрос все это разложили на столе, матрос вышел, а женщина подсела к ребятам.

— Это вам. Ешьте дети, не стесняйтесь!

Митя и Сергей с изумлением смотрели на такое «богатство» и не верили, что это все им. Впервые за неделю они видели такую еду. Давясь и обжигаясь, они набросились на еду, изредка поглядывая на повариху и боясь, что еду могут отнять. Пожилая женщина, подперев рукой подбородок, другой рукой медленно смахивала кончиком головного платка набежавшие слезинки. Немного успокоившись, спросила:

— Что же с вами случилось, горемычные?

— Да вот, отец послал нас за кипятком и картошкой. А пока ходили, баржа наша ушла, — ответил Сергей.

— А мать у вас где?

— Мать давно померла. Мы с отцом, но он у нас очень болен. Жаль, что ничего нам не удалось достать.

— И много вас на барже?

— Много, даже тесно.

— Наверно, плохо вас кормят?

— Совсем не кормят. У каждого что есть или что достанет, то и едят.

— Да, туго вам приходится, — заключила повариха и осторожно стала гладить плечи и голову Сергея. И вдруг Сергей зарыдал, уткнувшись в плечо поварихи. Он плакал все громче и громче, слезы градом катились по его щекам, и он никак не мог успокоиться. Митя с изумлением смотрел на брата. Он впервые видел его таким. Да и сам Сергей впервые в своей жизни так безудержно рыдал. До этого он стойко переносил все невзгоды и обиды. А тут вместе со слезами как бы выплеснулась вся горечь прожитого: смерть матери, увечье брата, болезнь отца, скитание по детским домам, отсутствие материнской ласки, баржа, голод!.. С трудом повариха и брат успокоили Сергея, отвели его в каюту и уложили на диван.

Вскоре Сергей заснул. Он не видел, как пароход обогнал баржу. Митя выбежал на верхнюю палубу и увидел на палубе баржи отца. Они приветливо помахали друг другу. Через час пароход пристал к пристани. Митя растолкал брата, и они вышли из каюты. На выходе их ждала повариха. Она протянула им полный котелок гречневой каши с двумя котлетами, покрытый салфеткой; чайник, полный горячего сладкого чая, и полбуханки хлеба. Дети благодарили повариху, а она лишь твердила:

— Будьте счастливы! Крепитесь, крепитесь!

Капитан участливо помахал им рукой. Матрос крепко обнял ребят. Пароход ушел, издав прощальный гудок. Вскоре подошла и баржа. Отец ждал детей на палубе. А они наперебой рассказывали отцу про свои приключения и показывали подаренную еду. Потом все трое спустились в трюм, где отец не спеша поел каши и с удовольствием попил еще горячего чая. Половину еды он оставил на завтра, бережно закрыв ее рубашкой. Эта еда и этот случай во многом помогли детям и отцу выстоять в самое тяжелое время на барже.

А положение было тяжелым. На барже стали умирать люди — то ли от болезней, то ли от голода. Как-то выйдя рано утром на палубу, Сергей увидел недалеко от их нар мужчину, на глазах которого были пятаки. А у самого трапа лежала женщина, покрытая белой простыней. С ужасом Сергей выскочил прямо на палубу. Мертвых выносили с баржи утром на очередной остановке. Родным хоронить умершего не разрешалось. Они с плачем провожали его на берегу. Трупы укладывали на поджидавшие телеги, увозили и хоронили на небольших сельских кладбищах. А баржа следовала дальше, не задерживаясь.