Оканогган-Лип - Кэролин Джилмен

- А вот и ты, Том! Ты уже вернулся?! - воскликнула Сьюзен так беззаботно, как только смогла. - Ты ужинал?..

Она быстро зашагала к дому, капитан последовал за ней.

- Да, - откликнулся Том. - Я заехал в «Бургер-Кинг» в Уокере.

- Ах ты бедняжка!.. Ну, идем, я как раз собиралась варить кофе.

- К сожалению, мне необходимо возвращаться на базу, - подал голос капитан Гротон.

- Вы не останетесь на кофе? - повернулась к нему Сьюзен.

- Нет, к сожалению. Я и не подозревал, что уже так поздно… - Он криво усмехнулся и добавил: - Теперь я понимаю, почему люди постоянно опаздывают.

Оставив Тома в кухне следить за электрической кофеваркой, Сьюзен проводила капитана к парадному выходу. На ступеньках веранды капитан ненадолго остановился.

- Спасибо, Сьюзен, - сказал он негромко, и по его голосу она поняла: уотессунец благодарит ее не только за приятный вечер.

- Вашим женщинам очень повезло, капитан, - проговорила она мягко.

- Нет, - серьезно ответил он. - Не думаю.

- Быть может, они живут не слишком долго, зато они счастливы.

- Надеюсь, вы правы…

Он сбежал по ступенькам и удалился торопливым шагом, словно стараясь убежать от следовавших по пятам воспоминаний.

Когда Сьюзен вернулась в кухню, Том спросил с тщательно разыгранной небрежностью:

- Ну как, удалось тебе добиться каких-нибудь успехов?

- Почти никаких, - ответила Сьюзен. - Долг для него превыше всего…

Пряча глаза, она принялась разливать кофе. Передавая чашку мужу, она впервые за много лет заметила в его глазах легкий огонек неуверенности. Поставив кофе на стол, Сьюзен обняла Тома за шею.

- О, Том! - воскликнула она. - Я так тебя люблю!..

Он ничего не ответил, но, в свою очередь, крепко прижал ее к груди.

Уже ночью, лежа в постели и прислушиваясь к знакомому храпу Тома, Сьюзен снова поймала себя на том, что перебирает в уме вопросы, на которые так и не смогла найти ответов. В ее жизни воцарилась пустота, которой она никогда прежде не замечала. А теперь Сьюзен чувствовала боль, на которую уже не могла не обращать внимания. Компромиссы… Она приучила себя к ним, приучила к жизни, которая хотя и не была в точности такой, как ей хотелось, но все же казалась достаточно… приемлемой. А теперь эта жизнь вдруг перестала быть приемлемой. Сьюзен мечтала о большем, но она знала, что не сможет получить это большее, не причинив боль Тому. Кроме того, она льстила себя надеждой, что не стала любить мужа меньше, узнав, что он не является для нее идеальной парой. Господи, да кто же сомневался, что Том далек от совершенства?! В конце концов, он был всего-навсего человеком…

Слегка приподнявшись на подушке, Сьюзен оглядела накрытый одеялами холмик рядом с собой. Том был ей хорошим мужем; все эти семнадцать лет он безоговорочно доверял ей и был верен сам, и теперь Сьюзен подумала, что не имеет права оказаться неблагодарной. Она должна забыть о своих желаниях, забыть о единственной в своем роде возможности и примириться с тем, что у нее есть. Это ее долг, и, в конце концов, это не так уж мало.

День, на который была назначена эвакуация, уотессунцы рассчитали и распланировали буквально по минутам, как, впрочем, они рассчитывали все, за что брались. Колонны грузовых фургонов, арендованных по всему штату, должны были достичь базы уотессунцев в окрестностях Оканогган-Лип в половине седьмого утра. Ровно в восемь им предписывалось въехать в город и сосредоточиться в заранее определенных местах. Подробное расписание, определявшее точное время и очередность переезда каждой семьи, было опубликовано в газетах, вывешено в магазинах и доставлено по почте в каждую квартиру, в каждый частный дом. В интернете открылся специальный сайт, где можно было что-то уточнить, задать вопрос.

Оппозиция тоже старалась действовать организованно. По городу распространился слух, что в день переезда, ровно в семь утра, все, кто не хочет переезжать, должны собраться в парке напротив мэрии. Лидеры оппозиции собирались провести своих сторонников по Главной улице и заблокировать шоссе в самом узком месте между рекой и обрывом, чтобы не пропустить мебельные фургоны в город.

Когда без пятнадцати семь Сьюзен и Том свернули на служебную стоянку позади мэрии, было уже ясно, что спланированный оппозицией марш протеста привлек множество народа. Местная полиция выбивалась из сил, регулируя движение и выписывая штрафы за неправильную парковку, однако этим ее вмешательство и ограничивалось. Толпы горожан, несших с собой самодельные плакаты, термосы с горячим кофе и легкие складные стульчики, продолжали стекаться к парку. Какие-то люди, которых Сьюзен видела впервые в жизни, пытались наладить портативный громкоговоритель.

У самого входа в мэрию Тома и Сьюзен остановил начальник городской полиции Уолт Нодвей. Он подтвердил то, о чем Сьюзен уже догадывалась.

- К нам в город прибыли активисты сопротивления, - сказал он. - Думаю, это парни из Мэдисона.

- У тебя достаточно людей? - озабоченно спросил Том.

- Хватит, покуда все будет тихо и мирно.

- Ты предупредил их, чтобы они не вмешивались?

- Конечно, - еще раз повторил начальник полиции то, что городской совет долго обсуждал накануне.

Потом к Тому подскочила какая-то незнакомая журналистка.

- Пара вопросов для нашей газеты, мэр Эбернати, - затараторила она. - Верно ли, что вы приехали сюда для того, чтобы поддержать протест жителей города?

- Люди имеют право выражать свое мнение, - ответил Том. - И я готов бороться за это их право вне зависимости от того, согласен я с ними или нет.

- Но согласны ли вы с теми, кто протестует против насильственного переселения?

Сьюзен специально предупреждала Тома, чтобы он ни в коем случае не отказывался от комментариев, но сейчас почувствовала, что ему очень хочется это сделать.

- Видите ли, - задумчиво проговорил Том, - большинству наших граждан нелегко покидать город, где они прожили всю жизнь. Многие из них хотели бы защитить свои дома любой ценой, и я не могу сказать, что осуждаю их…

Он с честью вышел из сложного положения, и Сьюзен незаметно пожала его руку в знак одобрения. Пока Том говорил, подъехали и другие члены городского совета. Собравшись на ступенях перед входом в мэрию, они вполголоса переговаривались, косясь на собравшуюся в парке толпу. Как можно было предположить, митинг начался не в семь, а позднее: часы показывали почти половину восьмого, когда в толпе закашляли, захрипели громкоговорители и кто-то начал выкрикивать популярный в городе лозунг «Не поедем никуда, никуда - уотессунцы, убирайтесь навсегда!», который тотчас подхватили десятки голосов. В толпе засновали активисты, и люди уже начали строиться в колонну, чтобы идти к шоссе, когда с противоположной стороны, минуя полицейские заграждения, к мэрии подкатил хорошо знакомый всем темный внедорожник. Следовавший за ним фургон с затемненными стеклами затормозил на краю парка.