Мурад. Любовь для бандита - Анетта Молли

— Что ты сделал с ним?!

Дикарь пропускает слова мимо ушей и скользит взглядом по моим ногам. Натягиваю платье ниже. Он смеётся.

— Для этого индюка нарядилась? То есть, чтобы покорить тебя мне надо было тебя накормить? Правильно?

Краснею пятнами, задыхаясь от возмущения.

— Что?! Да как ты смеешь?! Обиженный мужичёнка, которого отвергли теперь мстит мне, унижая и оскорбляя?!

— Что ты несёшь? А ещё мозгоправ! — отрезает он. — Совсем в людях не разбираешься, пташка.

— Куда мы едем?! Сбавь скорость!

— Покатаемся и пообщаемся. Расслабься.

Замечаю, что мы проезжаем мимо моего института. Что он задумал?

— Как учеба идёт? — спрашивает, сбавляя скорость. — Два раза в неделю лекции по вечерам с шести вечера до девяти. А но носу еще и экзамен. Как всё успеть? — с этими словами, ускоряется и едем дальше.

Молчу, пытаясь телефон достать. Он псих. Настоящий псих.

— Не глупи, пташка, — протягивает руку ко мне.

Деваться некуда и кладу телефон в его руку. Он убирает его к себе.

— Что-то ты молчаливая. Не такая дерзкая, когда чувствуешь почву под ногами.

Замечаю, как мы сворачиваем к школе, в которой Мила учится.

— Тут учится твоя дочь. Ровно с восьми. Ты стараешься каждый день провожать её…

— Не смей! Не смей даже имя её произносить! — не сдерживаюсь, начиная кричать.

Дикарь никак не реагирует. Едем дальше. Впереди парк.

— Вот здесь ты любишь читать книги, когда тебе грустно. А грустишь ты часто…

Молча сглатываю. Хочет, чтобы я удивилась. Хочет запугать. Дикарь улыбается и продолжает ехать. Мне становится не по себе. Когда машина замедляется около дома Егора, то кожа мурашками покрывается.

— Здесь живёт твой бывший. Разбил тебе сердце пару лет назад, — буднично говорит дикарь, словно сериал пересказывает.

— О своём сердце беспокойся… — буркаю в ответ.

Неприятные кадры сразу вспоминаю. С Егором со школы встречались. Планировали сразу после окончания института пожениться и переехать в другой город. Было столько планов… столько надежд. Я любила его всем сердцем. Изменилось всё в секунду. В тот день, когда сестра умерла, не задумываясь по поводу удочерения Миланы, сразу решение приняла. Была уверена, что Егор поддержит мой выбор… Так сильно никогда не ошибалась. Он оставил меня спустя месяц после смерти Маши. Не сойти с ума от горя и отчаяния помогла только Мила…

— Всё? Экскурсия по городу закончена? — спрашиваю спокойно, но голос дрожит. — Скудные знания обо мне тебе не помогут.

— Называй, как хочешь. Пойми одно: тебе не спрятаться от меня. И это будет продолжаться, пока не получу своё, — дикарь начинает набирать огромную скорость.

Знаю, что умолять сбросить смысла нет. От страха глаза закрываю. Не открываю их ровно до того момента, как лапа горячая оказывается на моей ноге. Пытаюсь скинуть. Ничего не получается. Будто приклеился. Замечаю, что все костяшки избиты в кровь. Дикарь, одним словом.

— Хватит меня лапать!

Стоит это произнести, как дикарь делает поворот резкий, и я лечу на него. Ловит меня одной рукой, ударится не давая. Резко тормозит, берёт меня за подбородок и целует. Дико. Неистово. На секунду теряю адекватность восприятия. Второй рукой вцепляется в волосы, направляя и удерживая. Чувствую его губы. Горячие. Мягкие. Голова кружится. Водоворот будто затягивает. Начинаю задыхаться.

Его руки привлекают меня к себе. Обхватывают так, что двинуться не в силах. Всё еще не могу соображать здраво. С рычанием его рука проникает под платье к самому белью. По-хозяйски отодвигает полоску и врывается к складкам.

— Мокнешь так от адреналина или от меня? — спрашивает, отрываясь от моих губ.

Наконец, меня отрезвляет тон самодовольный. Как душ. Холодный и липкий. Даю ему пощечину, замечая, что его лицо ещё более изранено, чем раньше. Пытаюсь вырваться, но его пальцы раздвигают складки и с лёгкостью в меня проникают.

— Расставь ноги и пусти меня дальше, — хрипит он, добавляя второй палец.

Будто током бьёт. Неправильность ослепляет и истомой внизу живота растекается. Беру себя в руки и пытаюсь ноги свести, но дикарь не позволяет, проникая глубже.

— Вот так пташка, а это лишь пальцы.

Облизываю губы, пытаясь сосредоточиться. Приди в себя, Люба! Мной пытается воспользоваться дикарь, которого на дух не переношу! Вместо того, чтобы отбиваться наслаждаюсь его грубостью! Пытаюсь брыкаться, но не могу… Не хочу и не могу…

— Убери свои грязные руки… — шепчу просьбу.

Он смотрит внимательно на моё лицо, жадно ловя каждую эмоцию. Большой палец нащупывает бугорок, и я начинаю сдаваться. Внизу всё горит огнём от толчков и движений. Жадных. Собственнических.

Чувствую, как распадаться начинаю. Из груди вырывается тихий стон, который стараюсь скорее замаскировать. Дикарь хмыкает.

— Затопишь сейчас всё сиденье, — говорит нахально, а вторая рука уже вовсю играет с соском. — Хочешь продолжения?

— Нет… никогда… — шепчу в забытьи.

В тот момент, когда уже теряю связь с реальностью и закрываю глаза, он резко останавливается и убирает от меня руки. Открываю, смотря удивлённо. Сердце колотится так, что выпрыгнуть норовит.

— Кончишь тогда, когда я скажу, — бросает небрежно.

Меня начинает знобить. Смотрю трезво на себя и резко соскакиваю. Дикарь давно не держит меня. Смотрит с ухмылкой.

— Ненавижу! — выплёвываю в его лицо.

Хватает меня за подбородок.

— Лгунья. Думаешь, если вместо члена пальцами позволила себя поиметь, то считай и не было ничего? Нет, пташка. Так не работает. Вижу, что хочешь меня.

— Какой же ты жалкий!

— Я тоже злюсь, когда дело до конца не доводят, — отвечает, смеясь.

Дикарь отпускает меня. Начинаю судорожно поправлять платье, а он заводит мотор. Всю обратную дорогу ни слова не произношу. Проклинаю себя за слабость. Чувствую себя потаскухой, которая легко попалась в лапы дикаря. Плакать хочется от незавершённости. Внутри до сих пор всё взбудоражено. Низ живота сводит, заставляя думать о нём. Дикарь этого и добивался. Чтобы не забывала и знала, что может прийти и сделать, что хочет. Чтобы сама просила продолжения. Какая же я идиотка.

— Удачного ужина с мыслями об