Эльфийская тень - Элейн Каннингем

Когда тело полуэльфа нашли, старшина купцов согласился, что Эрилин лучше покинуть караван. Девушка была агентом Арфистов, - об этом знали многие. Она могла стать следующей жертвой загадочного убийцы, а значит, представляла угрозу для своих спутников. Никто не подозревал ее в убийстве. Они с Рейфом проводили много времени вместе, и большинство торговцев считали их любовниками.

Вздохнув, Эрилин поворошила палкой угли. Она не пыталась развеять эти слухи, поскольку они избавляли ее от приставаний других ухажеров. В действительности Эрилин и Рейфа связывала только дружба. Для одинокой полукровки такие отношения были подарком судьбы.

Эрилин посмотрела на кольцо, надетое на палец левой руки. Украшение тускло блеснуло в свете костра. Колечко было простым - серебряная полоска металла с выгравированным на ней единорогом. Единорог считался символом богини Миеликки, покровительницы разведчиков и следопытов. Это кольцо Эрилин выиграла у Рейфа в кости и теперь надела его в память о погибшем товарище. Для нее это украшение символизировало их дружбу, окрепшую среди тягот странствий, и добродушное соперничество двух достойных противников.

Не зная, как справиться с внезапно нахлынувшим одиночеством, Эрилин принялась устраиваться на ночлег. Она расстелила одеяло, вытащила из сумки сушеные фрукты и несколько лепешек, разложила нехитрую снедь и приготовилась перекусить. Хотя девушка не любила готовить, вечером ей обычно удавалось поесть горячего. Но сегодня она была одна, и стряпать ужин не имело смысла.

Почти двадцать пять лет Эрилин провела в одиночестве, сознавая, что воин должен избегать близких отношений. Ей казалось несправедливым добиться расположения человека, а потом подвергнуть его опасности или причинить ему горе, заставив оплакивать ее. Даже друзей у нее было немного, и в выборе их она проявляла большую осторожность.

Завернувшись в одеяло, Эрилин вспомнила, как принесла обет одиночества и чистоты у изваяния Ханнали Селанил в Эвереске. Не оскорбила ли такая клятва богиню красоты и романтической любви? «В моем случае, - подумала девушка с сожалением, - клятва была излишней». Из Эрилин никогда не получилась бы преданная последовательница этой богини.

Перевернувшись на спину, отважная воительница сцепила пальцы под головой и предалась размышлениям.

Полуэльфам вообще было трудно завязать с кем-либо близкие отношения. Их жизненный цикл отличался от жизненного цикла людей и эльфов. Эрилин скоро должно было исполниться сорок лет. По меркам людей она достигла середины жизни, а в глазах лунных эльфов еще не вышла из подросткового возраста. Эрилин начинало казаться, что она обречена на вечные скитания между двух берегов. Даже ее союз с Арфистами не был исключением из правил. Члены тайного общества высоко ценили ее помощь, однако не предлагали вступить в свои ряды, памятуя, что в прошлом она весьма преуспела на поприще «благородного убийцы».

Однако злодея, методично уничтожавшего Арфистов, все эти подробности, похоже, не интересовали. Одно время Эрилин полагала, что именно она является его целью. Куда бы она ни пошла, повсюду ее преследовал чей-то взгляд. Девушка-воин и сама неплохо умела выслеживать добычу, однако ей так и не удалось распознать своего незримого врага. Убийца Арфистов упорно шел по ее следу, и первые несколько месяцев Эрилин напряженно готовилась к неизбежному столкновению.

Однако позже она изменила свое мнение о намерениях убийцы. Многие пали от его руки, и каждая смерть на шаг приближала его к девушке. У Эрилин сложилось впечатление, что негодяй сознательно дразнит ее. Гибель Рейфа укрепила ее в этом подозрении.

Сжав зубы, девушка издала тихий шипящий звук. Всю жизнь она решала проблемы посредством меча, и ей смертельно надоело ждать, когда таинственный убийца выдаст себя. Несколько месяцев вынужденного бездействия измотали ее до предела. Кто бы ни был этот враг, он хорошо ее знал.

Но кто же убийца? За двадцать пять лет Эрилин довелось скрестить оружие со многими противниками, поэтому врагов у нее хватало. Те из них, которые выступили против нее открыто, были мертвы. Что касается живых, сколько девушка ни морщила лоб, ей на ум не пришло ни одного имени. Она не знала никого, способного на столь длительную и изощренную месть.

Ночь закончилась, и луна спряталась за горизонтом, однако усталая лазутчица так и не нашла ответа на мучившие ее вопросы. Желая забыться сном, девушка начала думать о более приятных вещах. Скоро она вернется домой, в Эвереску, и сможет отдохнуть. Отдых - вот в чем она нуждалась больше всего. Не путешествие утомило ее, а печаль и сознание того, что за ней тянется мрачный, кровавый след. Она устала постоянно чувствовать на себе взгляд незримого противника, который ловил каждое ее движение.

Даже сейчас тревога не покидала Эрилин, Ни звука, ни тени - никаких признаков того, что за ней ведется наблюдение. И все же Эрилин не покидало чувство, что кто-то притаился в темноте, там, куда не достает свет затухающего костра. Девушка метнула быстрый взгляд на Лунный Клинок - своего верного и надежного спутника. Однако, судя по мечу, ее подозрения были напрасными.

В самом начале своего обучения Эрилин поняла, что волшебный меч может предупредить ее об опасности. С помощью Кимила Нимесина она выяснила, как это происходит. Когда Эрилин что-то угрожало, лезвие меча начинало испускать голубое сияние. Когда опасность была совсем близко, меч дрожал и гудел от внутреннего напряжения, хотя почувствовать это могла только его хозяйка. Впрочем, волшебный клинок оберегал Эрилин, даже когда она спала. Много раз девушка пробуждалась от того, что ей снились крадущиеся орки или тролли, и всякий раз ее сон сбывался. Это свойство меча было особенно полезным, поскольку Эрилин часто путешествовала одна.

Однако этой ночью меч оставался темным и безмолвным. Следовательно, на берегу реки все было спокойно. Тогда почему девушка не могла избавиться от тревожного чувства, что за ней следят?

Глава 4

Торжества по случаю Праздника урожая были главным событием элейнта, месяца Увядания. Надо сказать, унылое название не оправдывало себя: именно в этот период жизнь в городе била ключом. Лето близилось к концу, дни становились холоднее и короче. Осень вступала в свои права, верным признаком чего были длинные ночи, проходившие в пирах и забавах. В календаре один за другим следовали праздники, посвященные завершению полевых работ. И хотя Глубоководье было обязано своим процветанием торговле, а не сельскому хозяйству, городские жители никогда не упускали случая устроить вечеринку.