Будь моим парнем на лето, или стань моей девушкой навсегда - Иоланта Палла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кира тоже не помешает, потому что пойдет с другим потоком. Двойной джекпот, мать его! Я — везунчик!
Сворачиваю на парковку и снимаю шлем. Тут же сталкиваюсь с колючим взглядом. Черт!
Кивает мне в сторону. Приходится отойти на несколько метров от здания и притаиться в тени дерева.
— Чего тебе?
Недовольство в голосе не скрыть. Только Серому наплевать. Он нагло усмехается и протягивает руку.
— Бабки, Ярик. Я жду свои бабки.
— Я тебе уже заплатил за прошлый раз.
— Да, — его ухмылка становится острее, от чего я хмурюсь, — но за вчерашний нет.
Матерюсь полушепотом, смотря нет ли поблизости кого-то, а Серый ржет заливисто. Напрягает.
— Докажи. — Говорю уже спокойнее, а он пожимает плечами.
В следующее мгновение в моих руках телефон с фотками. Черт! Кто опять меня слил?!
— Сколько? — Спрашиваю, возвращая смартфон с разбитым экраном.
— Двойная.
— Не борзей!
Стискиваю зубы до скрежета, но Серого не прошибешь.
— Тогда фотки пойдут в сеть. Извини. Расценки меняются. Либо шифруйся лучше, либо плати. — Замолкает, пока я закипаю. — Думаю, твой отец их оценит… Жаль, с репутацией своей попрощается и с местом работы тоже…
Черт!
Лезу в карман за портмоне. Только вчера заправил его наличкой, которую полностью и отдал Серому.
— До встречи!
Бросает мне этот убогий с довольной улыбкой. Вот только я радости не ощущаю. Провожаю его взглядом.
Слегонца обтекаю.
Снова попался, как шпана дворовая!
От наблюдения за Серым отвлекает шум неподалеку.
Быстро оглядываюсь и вижу, что за нами кто-то следил.
— Фак!
Срываюсь с места и за несколько секунд догоняю обнаглевшее тело. Прижимаю к ограждению и внимательно смотрю в глаза, в которых плещется паника.
— Попалась, Лесенька! И куда собралась, проказница, м?
— Я? — Так искренне удивляется, от чего ее глаза увеличиваются.
Озирается по сторонам, пока я крепче сжимаю прутья ограждения. Прищуриваюсь, пытаясь ее просканировать.
Белая широкая футболка и спортивные штаны с модными лентами скрывают фигуру, которую в кафе я оценил сполна. Форма, конечно, больше подходила для ночных заведений, но не учить же хозяина кафешки.
Длинные русые волосы собраны в высокий хвост. На лице ни грамма косметики.
Благодаря этому и замечаю, как бледные щеки покрываются легким румянцем.
— Нет, блин, Петька Иванов. — Усмехаюсь и прижимаюсь к ней плотнее, изучая реакцию.
Еще больше краснеет и отводит глаза. Играет или правда смутилась?
— Петька Иванов? Это кто?
— Выдуманный персонаж. Слушай, — наклоняюсь к ней, — тебе говорили, что подслушивать плохо, мелкая?
— Я не м… Что?! — Толкает меня одно рукой и пыхтит.
Отшатываюсь, но лишь на шаг назад. Смирнова поправляет лямку рюкзака на плече и гневно смотрит на меня, а я на едва заметные холмики под футболкой.
— Что слышала, Лесенька. — Хватаю ее за запястье и притягиваю к себе, глядя в голубые глаза. — Лучше тебе забыть то, что ты видела.
— Я ничего не видела, Войский. Если страдаешь от завышенной самооценки, то это твои проблемы. Я на занятия шла. — Шипит сквозь зубы и выдергивает руку из моих пальцев. — Прекрати меня преследовать, пожалуйста.
Разворачивается и быстрым шагом направляется в здание университета. Скриплю зубами, потому что не привык получать такой ответ. Неужели сложно было сказать? Да или нет. Там бы договорились. Вот фак!
Догоняю ее уже перед самой дверью и галантно ее распахиваю. Вместо благодарности летит:
— Я просила меня не преследовать.
Тихое шипение, которое она издает меня веселит. Проходит вперед, чтобы не задерживать движение, пока на нас глазеют другие абитуриенты.
Ее щеки все еще красные, и я улыбаюсь. Иду рядом с ней, убрав руки в карманы джинсов.
— Что ты делаешь?
Бросает на меня возмущенный взгляд, а я пожимаю плечами, кивая пацанам у двери в аудиторию, где у них проходят занятия.
Нам нужно пройти еще несколько метров и свернуть за угол, чтобы попасть в нужный кабинет.
— Иду на занятия, Лесенька.
— Ты мог бы идти подальше от меня?
— Нет.
Она тяжело вздыхает и бросает на девчонок взгляд из под опущенных ресниц. На мгновение. Дышит часто и дергает лямку рюкзака. А нервишки-то ник черту, да, Смирнова?
— Почему?
— Мне так нравится.
— Пусть тебе понравится траектория на метра два дальше от моей, хорошо?
Она хватает ручку двери в аудиторию, а я кладу на нее ладонь и прислоняюсь к стене, не давая ей пройти.
— Боишься не устоять?
Использую коронную улыбку, которая плавит даже льдинки под ребрами, но к моему удивлению вместо смущения вижу усмешку и сдвинутые на переносице брови.
— Перед кем? Или чем?
— Передо мной.
Уверенно говорю, а внутри что-то надрывно свистит.
— Как видишь, — она указывает на себя, проводя пальцами другой руки по футболке, — я все еще стою, Войский, и падать точно не собираюсь. Если хочешь пополнить список фанаток, то пройди обратно по коридору, посмотри направо возле окна, улыбнись так же пластелиново и раскрой объятия. Им понравится. Оценят.
— Ле…
Я уже открываю рот, чтобы поставить ее на место, но на мое плечо ложатся наманикюренные пальчики.
— Яр.
Кира, мать ее, как всегда не вовремя!
— Вот и чирлидерша подоспела.
Леся пользуется моментом и открывает дверь в аудиторию.
— Что сказала?!
Порывается Кира следом, но дверь хлопает прямо перед ее носом.
Довольно хмыкаю.
Еще один плюсик тебе, Лесенька.
От Атакшиевой удается избавиться только через десять минут визглявого прессинга. Не то, чтобы она мне нравилась. Нет.
Приходилось водиться, как с неразумным существом, потому что отец попросил.
Я вроде и не особо послушный сын, но тут отказать не смог, ведь Кира — дочка маминой подруги детства.
Совесть не позволила осквернить ее память.
Вот только девчонка воспринимала мою опеку, как что-то большее, проявляла собственничество, что раскаляло нервы, и всячески навязывалась. Бесила по всем фронтам.
Байки о том, что мы якобы пара, летали по городу уже два года. Я наплевал на то, что меня и ее обсуждают при любом случае. Это не мешало подкатывать к другим, которые не были против.
Женская солидарность курила на скамейке запасных.
Вот только Лесенька выводила из себя напускным равнодушием. Я же видел, как она смотрела на меня в кафе, а сейчас на занятии вдруг включила пофигистический режим и игнорировала все мои послания.
Интересно.
Но еще интереснее, слышала ли она мой разговор с Серым. Если слышала, то явно поняла, что меня шантажируют. Это плохо. Никто не должен был разнюхать. Мне хватало одного гребаного шантажиста.
Все занятия наблюдал за Смирновой, которой демонстративно отгородилась рукой.
