Белым по черному - Христина Кроткова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
IX. «Весна» Боттичелли
Сквозь голубые облачные весныМне юная запомнилась одна.Она — как завязь дикого плода,И первые ее узнали осы.
Босой ногой цветов сминая звезды,Сама — спустившаяся к нам звезда,Она зимы порвала невода,И с ней пришли ее подруги — сестры.
Ветр утренний протяжно дул в меха,В росе ее нога легко скользила,Когда она в одежде василькаС толпой дриад и нимф в наш лес входила.
И оставляла след, траву клоня.Ее продолговатая ступня.
X. Неаполитанский вечер
Колчан лучей рассыпан золотойНад выцветшей вечернею долиной.Колесный резкий скрип и крик ослиныйСкрываются пред близкой темнотой.
Спешит монах, поникнув головой,Вдоль грубых стен, где пыльные маслиныВстречают мрак. Толпятся козьи спины,Сбивая шаг над жилистой травой.
Встает туман растущей поволокой.Неровное дрожанье мандолинНесется из неосвещенных окон.Закат ложится в ветре и пыли.
И в сытый солнцем темный воздух садаОшеломленные кричат цикады.
XI. Утро на море
И воздуха неслыханная поступьКружит следы, взметнув в садах листы.Прохладный запах мокрой резедыИ грузных волн медлительная осыпь.
О, ранний час! И птице вольный доступВ морскую даль, в ширь неба и воды!Движенья крыл ломают с высотыСоленый и непробужденный воздух.
А солнце, словно позабыло счет,И жжет, и льет обильными лучами.И сладок одиночества янтарный мед,И мысли белыми взлетели голубями.
Ловлю пригоршнями — о, несравненный труд! —Паденье остывающих минут.
XII. Помпеи
Над медленно подъятой головойИюльский зной навис тяжелой крышей.Помпея спит, и олеандром пышнымУкрашен их оставленный покой.
Здесь непугливых ящериц поройУслышишь бег в пустой заросшей нише.Душистый душный ветр взлетает выше,Посторонясь над рушенной стеной.
В набальзамированной тишине,В тысячелетнее опустошенье,Венерин храм почтило — к вышинеДвух бабочек любовное круженье,
Когда, окрасив верхнюю ступень,К подножию горы ложился день.
XIII. Ночь
Седой луны блуждает призрак пленный.Немая тень, где жизнь, где плоть твоя?Нет, смерть свою не пожелаю я,А встречу, как бесчестье, как измену.
И медленная страсть встает надменноНад одичалой грустью бытия.О жизнь моя, ты все-таки моя!Еще жива, и вижу свет вселенной!
Душа моя, все та же ты, — летиНад этой жизнью, сладостной и ветхой!Ведь сердце не устало там, в груди.Стучаться, как в окно весенней веткой.
И снова возвращает миру светПророзовевший холодом рассвет.
XIV. Прощание
Душа сгорает в радости мгновенной.Но только у конца ее поймешь.Мне легкая туманит сердце ложь.Что я вернусь в твой край благословенный.
И голосом покинутой сиреныЕще не раз меня ты позовешь,И лунной ночью тайно уведешьЗа неприглядные ночные стены.
Но в этот час, Италия, прощай!В последний раз твоим виденьям внемлю.Душа проходит высью, трепеща,И тяжко опускается на землю,
Чтоб райским сном порой пробуждена,Назвать тебя, блаженная страна!
СТИХОТВОРЕНИЯ РАЗНЫХ ЛЕТ
ПРАГА
Почила тень по улицам густымИ притаилась в углубленной нише.Предупреждающий встал трубный дым, —День поднялся и занялся чуть выше;И разобщившись с сумраком пустым,Угодьями позеленели крыши.
Богатством отуманенных оконПрельстилося междоусобье зданий.Столетий поредевших испоконНа погребах замок и цепь преданий.И, сев на позабывшийся балкон,Занялся день, еще немного ранний,
По Карлову мосту, вздымая воз,Конь шел над потонувшими быками.Катилися, как с пира на погост,Колеса за спешащими ногами,И, грохнувши о едущий помост,Свернулись бочки добрыми друзьями.
На плоскогорья побрели дворцы.Чтобы, сростясь, не показаться уже.Асфальтами заменены торцы,Чтобы моторы выбегали глуше.Трамваев отдаленные концыЧуть сблизились в осенней стуже.
В газонах чародейные цветыРассыпали мертвеющие пряди.Льют темное обилие листыНа заживо зарытый в землю радий.Алхимиков согбенные перстыРвут гроздья в Королевском винограде.
ОДУВАНЧИК
Полиняли цветы. Улыбаясь беззубо,На изнанке небес солнце светит иначе…Мне сегодня в лесу стало ясно, как в лупу.Что души отлетел одуванчик…
И, притихнув, я долго лежала в траве,Облаков торопливых следила гримасыИ как в них — точно ловкий пастух на овец —Шустрый ветер метал невидимое лассо.
Я ведь знаю, что сменят иные цветыМой веселый смешной одуванчик,И опять через поле, холмы и садыЖизни бегло покатится мячик…
Но порой этот путь, привлекая, пугает.Я вперед с недоверьем взгляну исподлобьяИ печально глазами слежу — провожаяУносимые ветром последние хлопья…
ЦВЕТЫ
И падают, и падают цветы,и замер сад цветущий, снежно-белый.Я говорю любви, мечтам — прости!Как вишням, в этот год им не цвести;цветы увяли, песни я допела.
И падают безудержно цветы,срывает их небрежно ветер легкий.Мне грустно — знаю, что не любишь ты.Мне грустно — отцветают уж сады,а я брожу в снежинках одиноко.
Последней лаской убран сад.Мне жалко облетевшей красоты.Брожу в тоске, и мыслям я не рада.Душа трезва — иллюзий мне не надо.И падают, и падают цветы.
«Темнеют дни рождественским преддверьем…»
— Темнеют дни рождественским преддверьем.Темнею, жду — бесчестья иль утрат.Ласкаюсь ли заветным суеверьем —тоской пронзит немыслимый возврат.
Пусть Рыцарь Бед склонен и очаровани взгляд любви так безысходно прост,но темный след запенится, и сноваяснеет путь — по пропастям до звезд.
О нет, не говори про доблестную славу,и, бедный друг, страданья не зови.Коснись, не отклони смертельную отравуи звездный путь окрась в своей крови.
УМРУ
— Когда мне станет все равно — — в полете мне изменят крылья!— я закричу, упав на дно,и вдруг — покой, и вдруг — бессилье.
Ждет заповедная межастезею — радостно-знакомой.Но милым звездам будет жаль,что их сестра ушла из дому.
О светлая, о ты, земля,приют мой радостный и тихий!Как кинуть мне твои поляи стать недвижной и безликой?
Но сладко помнить обещанье,что мой покой без мук и сновпокроет звездное молчанье,когда мне станет все равно.
«О, бойтесь лжи тупого усыпленья…»
О, бойтесь лжи тупого усыпленья,ночных дорог бездумна тишина!Кто говорил в смертельном ослепленьи,что мысль скудна, и наша жизнь бедна?
Они грядут, и поступь их жестока,неотвратимы лики близких дней.Уже не слышен глас и зов Пророка,как проще жить и умереть сильней.
Надвинулось… и хаос и стихия,полет лавин и шум весенних льдов…То в мир пришла разящая Россия,огонь и меч карающих богов.
«Есть в саду одна дорожка…»
