Я — вор в законе: Общак - Олег Алякринский

О Варяге как раз и шла речь сегодня вечером за накрытым столом у Шоты в Дедовске. Во главе стола восседал хозяин, по правую руку от него — Максим Шубин по кличке Кайзер, а по левую — Пантелей Востриков по кличке Паша Сибирский и дядя Толя. Собравшиеся неторопливо ели грузинские деликатесы, приготовленные Шотиной домработницей Тамарой, — душистое лобио из крупной черной фасоли и сациви из жирных курских бройлеров, фаршированные грецкими орехами крутобокие баклажаны, ароматное чахохбили из индейки — и запивали дорогими грузинскими винами, как любил говаривать Шота, третьей категории. Все вина Грузии, объяснил Шота гостям, делятся на три категории. Вина первой категории гонят для продажи в Москву. Вина второй категории — для экспорта в Европу. Ну а вина третьей категории — для себя. Эти последние самые лучшие. Сегодня Шота выставил «Напареули» и «Кварели» середины 50-х годов. Не то чтобы он решил расщедриться перед гостями: гости-то были не бог весть какие гурманы, чаще по жизни им приходилось хлебать тюремную баланду, — просто разговор предстоял очень серьезный и доверительный, и дальновидному грузинскому авторитету надо было хорошенько уважить присутствующих.

— Ну так что, льуди, будем решать с Варьагом? — заговорил Шота после слишком долгой паузы. — Времиа идет, а дэло не сдвинулось с мертвой точки.

— Сейчас он где? — спросил Максим Кайзер.

И Шота про себя усмехнулся: ну хитер, падла. Сам прекрасно небось все знает, да специально подначивает его, Шоту, чтобы потом, если возьмут его за жабры, свалить все на грузинского пахана.

— Так, навэрное, ты лучше всех в курсе, Макс, — с деланным удивлением отозвался Шота. — Твои же ребьята его пасут уже вторую недэлю! — Вот тебе ответный удар, дарагой Макс, теперь, если что, эти двое — Вован Тверезый и Сима — сдадут тебя Владику за милую душу. — Твои же ребьята, — повторил с нажимом Шота так, чтобы все слышали, — сели на хвост к его связному Сашке Турку… Ты разве нэ в курсе? А Варьяг ушел. Сегодня утром ушел…

Максим вроде как не понял, о чем идет речь, и простодушно продолжал:

— Варяг сильно попортил людям бизнес, особенно в регионах. Так что, я думаю, большого труда не составит убедить их в том, что Владислав Геннадьевич… — он сделал паузу, подыскивая нужное слово, — …регулярно не справляется со своими обязанностями. По новому КЗОТу его вполне можно уволить… с занимаемой должности… — И он хрипло захохотал.

— Да, — кивнул дядя Толя. — То, что Варяг просрал общак, славы ему и нам не прибавило. Люди недовольны. Насколько мне известно, он и у тебя бабки в долг просил? — Дядя Толя устремил на Шоту тяжелый взгляд из-под косматых бровей.

Шота улыбнулся и медленно вылил в глотку содержимое пузатого бокала на высокой ножке.

— Просил. А я обещал. Только хрен он от менья получил! Последнее времья я ему стал не верить. Так ведь и эти бы денежки профукал.

— Знаю. У других смотрящих регионов он тоже просил? — не унимался дядя Толя.

— Просил. Филат, друг его закадычный, посулил ему «чирик»…

— Да не смог передать — уральские и сибирские кредиторы вдруг навалились на нашего Филатика, дож стали с него требовать, — вмешался в разговор Паша Сибирский.

— Кстати, сибирские и уральские сильно осерчали на Игнатова! — подтвердил дядя Толя. — У него, я базар слыхал, какие-то странные делишки наладились с одним бывшим кумом уральской колонии строгого режима.

— Кстати, Варяг не так давно объявлялся на Урале, в Екатеринбурге. И наследил там, говорят, — вставил Паша.

— Как? — Максим был явно не в курсе.

Или опять ваньку валяет, подумал Шота, внимательно разглядывая розовые щеки Максима.

— Как раз в его приезд Ушанова замочили — вот как! — пояснил коротко Паша Сибирский. — И если верно люди толкуют, то это, скорее всего, Варяговых рук дело… Ушан был моим казначеем, вот что я вам скажу, люди, й мне эта история не нравится… С восемьдесят пятого года он мои дела вел на Урале. И Варягу я Ушана так легко не прощу!

— Ты не гарячис, Паша. Ушан сам нарвался на пулю, — махнул рукой Шота. — Не знаю, что там промеж них было, но знаю другое: ходили слухи, что Ушанов давно сидит на ментовском коште.

— Брехня! — отрезал Паша поспешно. — Ушан был мужик себе на уме — не стану отрицать, но чтоб он одним ухом к решениям сходняка прислушивался, а другим — к ментовским указивкам… не верю! — И при этом он бросил такой свирепый взгляд на Шоту, что тот вздрогнул: уж не в курсе, ли Паша Сибирский того, что сам Шота слушает — и не вполуха — ментовские наводки…

— Я думаю, льуди, верный путь такой, — начал он, уводя беседу из опасного русла. — Пускай Варьяг ищет общак. Пускай Варьаг найдет общак, а когда найдет, вот тогда можно будет собирать сход и решать вопрос по существу.

У кого-то приглушенно запел мобильный. Максим дернулся и, выхватив блестящую коробочку из нагрудного кармана, поднес к уху:

— Да, да, понял! Вы сейчас где? Ну, сидите тихо! — Максим отключил телефон и, положив на стол перед собой, накрыл рукой. — Только что Сашку Турка на Боровском шоссе грохнули. Расстреляли машину в упор из стволов.

— Да ну! — встрепенулся дядя Толя. Но, похоже, известие его ничуть не удивило.

— А я так думаю, что собаке собачья смерть, — криво ухмыляясь, отрезал Максим Кайзер, достал из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и черканул что-то ручкой. — Тут у меня в списочке все недавние покойнички помечены крестиком. В основном все из числа Варяговых друганов. Первым идет Михалыч, который еще прошлой осенью ушел в мир иной. Потом кое-кто из Михалычевых ребятишек, которых помаленьку помочили одного за другим. Потом Васька, Леху и Пашку грохнули в лесочке; А Быка, а Сему Лихого, а Пестрого — гляди, такая галерея! Вот и Саня Турок преставился. Теперь у Варяга и верных людей-то в Москве совсем не осталось. Да и по регионам не шибко. В Питере один Филат…

— Но Филат дэсятерых адын стоит, — веско возразил Шота.

— Верно. Но что, к питерскому смотрящему подхода нельзя найти? — скривил губы дядя Толя. — В северной столице ведь есть и другие серьезные люди, Шрам ведь не один там работал. Его пацаны остались не у дел. Они всегда, если что, помогут разобраться с Филатом. Но, видать, всему свое время. Теперь надо гонцов в регионы посылать, узнать, что они думают. Да и вообще в глубинке нужно проводить большую разъяснительную работу. Мол, так и так, смотрящий не смог уберечь воровскую казну России. Прошло уже вона сколько времени, а что он сделал для поисков общага? Шиш. А ведь ему же говорили умные люди: не высовывайся, Владик, со своими фирмами на обозрение, не лезь со своим «Госснабвооружением», опасное это дело. Но не слушал он нас — и вот печальный итог.

— А может, он сам на пропаже общага бабки наварил? Может, красиво развел нас на бабки? Не он ли сам все это организовал с офшорками? — встрял в дяди-Толин монолог Паша Сибирский.

Шота задумчиво поглядел на него:

— Может, и наварил, может, и организовал. А может, и нэт. Но примем за вэрсию, что да, наварил, да, организовал. Ведь к счэтам общага он нас давно нэ подпускал, и что там варьилось, ми нэ знаэм. Навэрное, что-то прилипло к рукам. Как это докажешь?

— Но если все же к исчезновению денег Варяг не был причастен, то все равно остается вопрос, откуда мы узнаем, нашел он общак или не нашел? — нервно заметил Максим. — Здесь без контроля за ним мы не обойдемся. Тем более что многие люди, как я посмотрю, ему не доверяют.

— Что касается контроля за Варьагом и общаком, то у мэниа есть вариант, льуди. — И Шага разлил вино по пустым бокалам. — Вот за этот вариант ми и выпьем, друзьа!

Гпава 8

…Пятясь и виляя, голубой «форд» поравнялся с «воль-во» Варяга.

Сидящий справа от водителя пассажир — черноволосый пацан лет двадцати, — приопустив стекло и нагло лыбясь, гаркнул на плохом английском:

— Ты что, сильно торопишься, сеньор?

— А ты что, сильно любопытный? — мрачно процедил Варяг, все еще не понимая, к чему этот разговор и что это за молодняк в голубом «форде».

— В Андорру едешь? — настырничал парень. Его правая рука скользнула за пазуху и там застыла.

— Что-то я не понял. — Владислав ударил по тормозу, так что «вольво» клюнул капотом и остановился как вкопанный. — Вы кто такие?

— Дорожный патруль, сеньор, неужели непонятно! — Пацан снял очки и хохотнул. За ним загоготали остальные.

Так, теперь все ясно. Он даже повеселел. И кто сказал, что это только в России бомбилы лютуют на пустынных шоссе и ерошат и обчищают одиноких автомобилистов? Владислав угрожающе улыбнулся и тихо сказал по-русски:

— Ну, лохи, держитесь, сейчас вы, блин, у меня цыганочку жопой спляшете!

Незадачливые испанские бомбилы, не поняв ни слова, обалдело смотрели на разъяренного русского. Они не успели ничего сказать, как чистенький «вольво» сорвался с места и занял позицию на середине шоссе, на самой осевой. Голубой «форд» тут же устремился следом.