Формула всего - Евгения Варенкова

Смотрю, а они чаевничают! И самоварчик маленький при них. Никак добычливая Лолли припасла. С Лолли не пропадешь!

Говорят, пока свадьба не сыграна, кругом не судачь, а так хотелось поговорить об этом. Уж и не знаю, кому больше, мне или моим подружкам. Первой спросила Лолли:

– О чем вы с Драго говорили?

Сразу ясно, когда Лолли не все равно, у нее голос становится притворно сухим.

– Когда?

– Да как объявили вас.

– А, это! Он сказал, что вместе теперь будем, и спросил, боюсь ли я.

– И чего ты ответила?

– Я говорю: «А ты?»

– Ловко! – похвалила Лолли. – Ну и что, боится он?

– Нет, не боится.

– А ты? – еле слышно спросила Роза.

– А я… боюсь.

Лолли уставилась в землю, а Роза вопросительно посмотрела на меня.

– Будет ли он любить меня, – пояснила я.

– Пусть только попробует не любить, – жестко сказала Лолли. – Пусть тогда сразу катится.

– Да, – поддержала Роза. – Если уж ты уедешь от нас, то к счастью своему. А мы завсегда будем думать о тебе, да, Лолли?

Тут Лолли, неунывающая Лолли, прослезилась. А мы с Розой не стали сдерживаться и разревелись. В тот момент все ясно понимали, как меняется жизнь. Мы обнялись.

– Как думаешь, Лолли, подходим мы с Драго друг другу?

– Да вы как сошлись – что две звезды рядом загорелись!

– Да? – обрадовалась я. – А как красиво он улыбается! Зубы ярче солнца.

– Мелом чистит? – предположила Лолли, но тут же перенеслась к более занятному предмету:

– Покажи монетку!

А ведь правда, я и сама ее не успела разглядеть. Монетка висела у меня под самой шеей, и я могла ее только потрогать. Монетка была тяжеленькая и нагретая моим телом.

– Что там нарисовано, Лолли?

– Герцог, чтоб ему пусто было! Вон какая рожа породистая. Чисто конь.

– Да-а, – согласилась Роза, рассматривая монетку.

Но Лолли уже дальше пошла.

– Ох и юбка у тебя. Красота… – оценила она. – Шелк. Знатная материя. Дай поносить!

– Дам. После свадьбы дам. – И хотя Роза ничего не просила, я уж завелась и ей тоже пообещала: – А тебе серьги дам, хочешь?

Роза ошалело закивала. Я встала перед ними и принялась вертеться.

– А кофту видели? Смотрите, какие оборки!

– Лентой отделано, да?

– Атласной! – хвасталась я.

– Шаль тебе надо купить, – деловито подсказала Роза. – Я на рынке видела с огромными розами – так красиво, я аж зажмурилась!

– Так ведь замуж-то я еще не вышла. Куплю! Фартук себе сошью с огромным карманом!

В кустах как будто ветка хрустнула, но никто не вышел.

– И что я вам скажу, – секрет жег мне губы. – Отец пообещал сапожки со шнурками!

– Чтоб мне лопнуть! – простонала Лолли. – Цыганские сапожки! Дай поносить!

Даже Роза, не падкая на наряды, и та языком зацокала.

– Ой, Воржа, как же здорово быть невестой!

– Да-а.

Подруги замолчали. Ручаюсь, в эту секунду каждая из них в мечтах примеряла наряд невесты. Мы снова расселись вокруг костерка и стали дуть на чай.

– Роза, а ты знаешь, что теперь будет? – у Розы старшую сестру выдали по той весне.

– Три дня семье на подготовку – варить, жарить, печь – и свадьба.

– У-у-у, три дня, – огорчилась я. – Всего ничего.

– Да, Воржа, волосы твои красивые подберут и платок красный наденут.

– Да я ж не про то. Столько работы, где тут в три дня управиться!

– Да нет, Воржа, ты не будешь ничего делать, все твоя мама сделает. А то подметешь пол – и счастье выметешь, – сказала Роза. – Это же твой праздник. Свадьба – самый великий день в твоей жизни. Наша Рупа даже цветы в волосы сама не вплетала.

– Слушай, Роза, – перебила Лолли, – ты ведь куда красивей Рупы, как же тебя вперед не сосватали?

– Известно как – хорошая девушка сажей себе лицо намажет, когда к старшей сестре сваты приедут.

– Да, представляю, как жених потом локти себе кусал, когда тебя увидел! – расхохоталась Лолли. – Клад нашел, да мимо прошел!

– Рупа больно умная, – защитила сестру Роза. – Красота приглядится, а ум пригодится.

Послушала я подружек своих веселых и загрустила. Находчивая веселая Лолли, добрая верная Роза – как я без них? Неужто один Драго сможет стать всей моей новой жизнью?

Тут позади снова веточка легонько захрустела, я повернулась и увидела Гулумбу. Вздорная жена Антрацита явилась к нашему огоньку, не спалось ей.

Известно, придет черт – напои его чаем. Гость у нас – дело святое, вот и приняли мы Гулумбу. Место освободили, чаю налили, да только жаль, разговора не переменили – все про помолвку да про свадьбу. Она сидела с нами, чай пила, а сама, видно, пришла зубы свои почесать, и кружки не выпила, как мы ее услышали:

– Вы думаете-гадаете, только слова тратите! Давай я тебе на картах погадаю.

– Кому? Мне? – опешила я.

– А кому ж еще, тебе, – говорит злодейка, а карты уже в руках держит.

– Соврешь ведь! – ох, не хотело мое сердце ворожбы Гулумбиной!

– Язык соврет, а карты не соврут, – напела Гулумба и ловко перебрала карты. – Вот ты где. Кого загадала ты, я знаю. Загадала на короля червонного. Загадала на короля червонного – да трефовый тебя посватал!

– Ты о чем?

– Известно о чем – Драго твой вдовец, карты так говорят. Захотел король трефовый жениться на даме бубновой, да ничего не выйдет из того!

– Выйдет, не выйдет, моя жизнь – не твой интерес!

– А тебе правда не нравится, как я погляжу!

– Гляди не гляди, да моего счастья не сглазишь!

Ах, как досадно! И не потому, что Драго женат был, а что змея эта свою ложку дегтя мне подмешала. Гулумба заливается, зубы скалит, и тут меня прям обида взяла – пятнадцать лет живу я на белом свете, а ни одного золотого зуба у меня нет, хотя семья побогаче, чем у Гулумбы. Погоди, думаю, змеюка, придет время, будут у меня все зубы золотыми. Все до единого. А тебе их муж вышибет, известно – лихой он у тебя. Вот тогда и повеселишься!

Лолли, до драки быстрая, уже вскочила. Хотели мы Гулумбу немножко за косы оттаскать, но в эту секунду такой страшный крик донесся с реки, что внутри у меня все оледенело. Переглянулись мы, подобрали юбки и припустили к табору, не разбирая дороги.

Глава двенадцатая

Кэдэпэ кхэрэ, покамест светло, на то явэла тутэ дрэ якха кало[31].

Развалившись у костра и попыхивая трубкой, Драго все же заметил, как его невеста отошла от палаток и скрылась в лесу. Куда же она? Цыган поднялся и пошел за ней – не потому,