Стихотворения. Поэмы. Проза - Константин Случевский

Прощание лета

Осень землю золотом одела,Холодея, лето уходилоИ земле, сквозь слезы улыбаясь,На прощанье тихо говорило:

«Я уйду, — ты скоро позабудешьЭти ленты и цветные платья,Эти астры, эти изумрудыИ мои горячие объятья.

Я уйду — роскошная южанка —И к тебе, на выстывшее ложе,Низойдет любовница другая,И свежей, и лучше, и моложе.

У нее алмазы в ожерелье,Платье бело и синеет льдами,Щеки бледны, очи светло-сини,Волоса осыпаны снегами…

О мой друг! Оставь ее спокойноЖать тебя холодною рукою:Я вернусь, согрею наше ложе,Утомлю и утомлюсь с тобою!»

Мефистофель

Мефистофель в пространствах

Я кометой горю, я звездою лечуИ куда посмотрю, и куда захочу,Я мгновенно везде проступаю!Означаюсь струей в планетарных парах,Содроганием звезд на старинных осях —И внушаемый страх — замечаю!..

Я упасть — не могу, умереть — не могу!Я не лгу лишь тогда, когда истинно лгу, —И я мир полюбил той любовью,Что купила его всем своим существом,Чувством, мыслью, мечтой, всею явью и сном,А не только распятьем и кровью.

Надо мной ли венец не по праву горит?У меня ль на устах не по праву царитБеспощадная, злая улыбка?!Да, в концерте творенья, что уши деретИ тогда только верно поет, когда врет, —Я, конечно, первейшая скрипка…

Я велик и силен, я бесстрашен и зол;Мне печали веков разожгли ореол,И он выше, все выше пылает!Он так ярко горит, что и солнечный свет,И сиянье блуждающих звезд и кометБудто пятна — в огне освещает!

Будет день, я своею улыбкой сожгуВсех систем пузыри, всех миров пустельгу,Все, чему так приятно живется…Да скажите же: разве не видите вы,Как у всех на глазах, из своей головы,Мефистофелем мир создается?!

Не с бородкой козла, не на тощих ногах,В епанче и с пером при чуть видных рогахЯ брожу и себя проявляю:В мелочь, в звук, в ощущенье, в вопрос и ответ,И во всякое «да», и во всякое «нет»,Невесом, я себя воплощаю!

Добродетелью лгу, преступленьем молюсь!По фигурам мазурки политикой вьюсь,Убиваю, когда поцелую!Хороню, сторожу, отнимаю, даю —Раздробляю великую душу моюИ, могу утверждать, торжествую!..

На прогулке

Мефистофель шел, гуляя,По кладбищу, вдоль могил…Теплый, яркий полдень маяЛик усталый золотил.

Мусор, хворост, тьма опенок,Гниль какого-то ручья…Видит: брошенный ребенокВ свертке грязного тряпья.

Жив! он взял ребенка в руки,Под терновником приселИ, подделавшись под звукиДетской песенки, запел:

«Ты расти и добр, и честен:Мать отыщешь — уважай;Будь терпением известен,Не воруй, не убивай!

Бога, самого большого,Одного в душе имей;Не желай жены другого;День субботний чти, говей…

Ты евангельское словоТак, как должно, исполняй,Как себя люби другого;Бьют — так щеку подставляй!

Пусть блистает добродетельНесгорающим огнем…Amen! Amen![2] Бог свидетель,Люб ты будешь мне по нем!

Нынче время наступило,Новой мудрости пора…Что ж бы впрямь со мною было,Если б не было добра?!

Для меня добро бесценно!Нет добра, так нет борьбы!Нужны мне, и несомненно,Добродетелей горбы…

Будь же добр!» Покончив с пеньем,Он ребенка положилИ своим благословеньемВ свертке тряпок осенил!

Преступник

Вешают убийцу в городе на площади,И толпа отвсюду смотрит необъятная!Мефистофель тут же; он в толпе шатается;Вдруг в него запала мысль совсем приятная.

Обернулся мигом. Стал самим преступником;На себя веревку помогал набрасывать;Вздернули, повесили! Мефистофель тешится,Начал выкрутасы в воздухе выплясывать.

А преступник скрытно в людях пробирается.Злодеянье новое в нем тихонько зреет,Как бы это чище, лучше сделать, думает,Как удрать непойманным, — это он сумеет.

Мефистофель радостно, истинно доволен,Что два дела сделал он людям из приязни:Человека скверного отпустил на волю,А толпе дал зрелище всенародной казни.

Шарманщик

Воздуху, воздуху! Я задыхаюсь…Эта шарманка, что уши пилит,Мучает, душит… я мыслью сбиваюсь…Глупый шарманщик в окошко глядит!

Эту забытую песню когда-тоСлушал я иначе, слушал душой,Слушал тайком… скрыл от друга, от брата!Думал: не знает никто под луной…

Вдруг ты воспрянула, заговорила!Полная неги, мечте говоришь.Время ли, что ли, тебя изменило?Нот не хватает — а все ты звучишь!

Значит, подслушали нас! УдареньяЯсны и четки на. тех же словах,Что и тогда, в эту ночь увлеченья…Память сбивается, на сердце страх!

Злая шарманка пилит и хохочет,Песня безумною стала сама,Мысль, погасая, проклятья бормочет…Не замолчишь ты — сойду я с ума!

Слышу, что тянет меня на отмщенье…Но ведь то время погасло давно,Нет тех людей… нет ee!.. Наважденье!..Глупый шарманщик все смотрит в окно!

Мефистофель, незримый на рауте

В запахе изысканном,С свойствами дурмана,В волнах Jockey Club'aИ Ilang Ilang'a[3]На блестящем раутеЗнати светлолобойМефистофель движетсяСам своей особой!И глядит с любовиюНа одежды разные,Как блестят на женщинахКрестики алмазные!

Общество сидело,Тараторило,Издевалось, лгало,Пустословило!..Чудилось: то былиЗмеи пестрые!В каждом рту чернелиЖала острые!И в роскошной залеУгощаючись,В креслах, по диванамИзвиваючись,Из глубоких щелей,Из земли сыройС сладостным шипеньемСобрался их рой…

Чуть кто выйдет к двери —Как кинжалами,Вслед за ним стремятся,Блещут жалами!Занимались долгоС умилением,Часто чуть не плача,Поношением…А когда донельзяИззлословились,Задушить друг дружкуПриготовились!А когда хозяйка —Очень крупный змей —Позвала на ужинДорогих гостей, —Веселы все были,Будто собралисьВешать человекаГоловою вниз!..В запахе изысканном,С свойствами дурмана,В волнах Jockey Club'aИ Ilang Ilang'aМефистофель движется,Упиваясь фразами,И не меркнут крестики —Все блестят алмазами!!

Цветок, сотворенный Мефистофелем

Когда мороз зимы наляжетХолодной тяжестью своейИ все, что двигается, свяжетЦепями тысячи смертей;

Когда над замершею степьюСиянье полночи горитИ, поклоняясь благолепьюНебес, земля на них глядит, —

В юдоли смерти и молчанья,В холодных, блещущих лучахС чуть слышным трепетом дрожаньяЦветок является в снегах!..

Нежнейших игл живые ткани,Его хрустальные листыОгнями северных сияний,Как соком красок, налиты!

Чудна блестящая порфира,В ней чары смерти, прелесть зла!Он — отрицанье жизни мира,Он — отрицание тепла!

Его, рожденного зимою,Никто не видит и не рвет,Лишь замерзающий пороюСквозь сон едва распознает!

Слезами смерти он опрыскан,В нем звуки есть, в нем есть напев!И только тот цветком тем взыскан,Кто отошел, окоченев…

Мефистофель в своем музее