В плену у живодеров - Сергей Зверев

Где-то недалеко стал слышен звук работающего лодочного мотора. Лодка приближалась. Через некоторое время по палубе баржи затопали ноги. Стук швартующейся лодки о борт баржи и невнятные голоса подсказали, что к главарю прибыли гости. Торин прислушивался, но не мог ничего разобрать. Шаги стихли на берегу, и снова воцарилась тишина. Торин усмехнулся, потер руки и снова лег на вонючий матрас в ожидании очередного допроса.

Но бывший полковник ГРУ не просто лежал и ждал вызова. Он знал, что допрос может сопровождаться пытками, и к этому он сейчас и готовился. То, что у него было время, очень кстати. Торину не требовались современные стимуляторы, чтобы заблокировать боль и вынести неизбежные физические муки. Андрей Петрович прекрасно владел аутогенными способами блокировки или стимуляции. Для этого нужен был определенный настрой, мысленная редукция боли. Сигнал от источника боли просто не должен дойти до мозга. Но эта процедура занимала определенное время, необходимо внутренне расслабиться и сосредоточиться.

Именно этим Торин и занимался. «Отключив» процентов на девяносто все органы чувств, он настраивался на внутренний механизм нервной системы. Постепенно мышцы начинали неметь, сердце стало биться реже, в голове появился небольшой шум, в глазах все поплыло. Но мозг Торина продолжал работать ясно и четко.

Прошло минут тридцать. Наконец по палубе застучали шаги. «Готовы, – решил Торин, – созрели для самого главного допроса».

Крышка люка откинулась, и в проеме, освещенном заходящим солнцем, появилось смуглое ухмыляющееся лицо одного из пиратов.

– Эй, ты! Выходи! – приказал пират по-английски.

Торин стал неуклюже подниматься с матраса. Потерявшие чувствительность конечности пока еще плохо слушались, но Торин знал, что скоро с этим справится. Сами мышцы начнут работать автоматически, привычно соизмеряя усилия и расстояния. Подойдя к лестнице, Торин промахнулся пальцами мимо перекладины. Со второй попытки он ухватился и начал медленно подниматься, как пьяный. Наверху он споткнулся и, если бы пираты не подхватили его под руки, неизбежно бы ткнулся головой в палубу.

– Совсем плохо? – со смехом спросил один из них.

Другой что-то добавил по-малайски, и оба захохотали. Придерживая Торина под руки, пираты повели его на берег. Теперь Андрей Петрович шел более уверенно, но старался этого не показывать. По его подбородку текла слюна, но он не мог ее толком сглотнуть. Мышцы гортани не слушались, и язык тоже плохо ему повиновался. «Наверное, я сейчас выгляжу как идиот, – подумал Торин, – бессмысленные глаза, слюна изо рта».

В том же самом сарае, где его допрашивали в первый раз, Торин увидел, кроме прежнего главаря, еще одного пожилого человека. По виду он не был ни малайцем, ни индонезийцем. «Скорее всего сомалиец», – решил Торин.

Новый человек имел хозяйские манеры. Он сидел, развалившись на ящиках, и сверлил Торина пронизывающим взглядом, явно не спеша начинать допрос. «Хочешь составить свое мнение обо мне, – подумал Торин. – Ну давай, я тебе помогу». Андрей Петрович, борясь с оцепенением мышц, встал прямо, расправил плечи и посмотрел пристально в глаза сомалийцу.

– Значит, ты здесь главный, ты здесь все решаешь? – спросил он по-английски твердым и чуть насмешливым голосом.

Сомалиец не ответил, а лишь разглядывал стоявшего перед ним избитого человека и поглаживал свою седую длинную бороду. Наконец он раскрыл рот. Голос его был каркающим и резким, чувствовалось, что он привык повелевать и ждать беспрекословного повиновения от всех окружающих.

– Кто ты такой?

– А что, твой друг не поделился информацией? – искренне удивился Торин, с трудом ворочая языком и кивнув на главаря пиратов.

– Отвечай ты, – приказал сомалиец.

– Я командир группы, которую наняли для охраны потопленного вот этим человеком судна, – ответил Торин.

– Вы были предупреждены о напа-дении?

– Да, были, – подтвердил Торин, – и о месте, и о времени.

– Почему же в таком случае нападение удалось?

– Думаю, что кто-то из подкупленных вами людей сорвал своевременный подход помощи.

– К чему такие сложности? – недоверчиво осведомился сомалиец. – Разве не достаточно было одного военного корабля, чтобы безопасно провести судно?

– Какие же сложности? Все очень просто. Планировалось захватить пиратов или уж как минимум их предводителя и получить сведения о тех, кто на вас работает.

Сомалиец неожиданно расхохотался, показывая ровные белые зубы. Главарь шайки поддержал его смехом, но, пожалуй, лишь из уважения. Было видно, что он сам не очень понимает такого всплеска веселья.

– Ну, вот он я! – перестав смеяться, наконец заявил сомалиец. – Вы добились своего – по крайнем мере, один из вас встретился со мной. Можешь меня арестовать.

– Очень смешно, – согласился Торин.

– Самое смешное, что теперь ты будешь отвечать на мои вопросы, – прокаркал сомалиец, ткнув кривым желтым пальцев в сторону Торина. – Теперь придется тебе рассказать, кто вас предупредил о предстоящем нападении.

– Расскажу, – ответил Торин, – только моя информация стоит денег.

– Нет, – зловещим голосом возразил сомалиец, – не денег. Она стоит гораздо дороже. За нее ты купишь свою жизнь.

– А на что она мне без денег? – спокойно ответил Торин. – Мне надоел Египет, мне надоел ваш Восток. Мне даже надоела работа наемника. Моя жизнь не стоит и ломаного гроша, потому что у меня нет жены, нет детей, нет даже дома. Чтобы все это у меня было, мне нужны деньги. Поэтому вы либо покупаете у меня информацию, либо не покупаете – тогда можете меня спокойно убить. Только учтите, что я много знаю.

– А ну-ка, спустите с него шкуру! – приказал сомалиец пиратам, которые стояли у Торина за спиной.

Оказывается, этот бородатый подготовился к допросу. Торина ударом свалили на земляной пол. Один из пиратов, навалившись сверху, обхватил локтем его горло и придавил тело к земле. Второй пират поднял тонкую бамбуковую палку и нанес удар по спине Торина. Андрей Петрович почувствовал тупое прикосновение, как будто его били через ватную куртку. Удар сыпался за ударом. Торин делал вид, что от каждого удара он дергается и еле сдерживает стоны. Вскоре бамбуковая палка расщепилась, и острые ее края стали рвать футболку и кожу на спине. Торин чувствовал, что по спине течет кровь.

– Хватит, – велел сомалиец, – поднимите его.

Пираты подхватили Торина под руки и стали поднимать с земли. Андрей Петрович старательно делал вид, что его ноги подгибаются. Сомалиец поднялся и не спеша подошел к Торину. Он схватил его за подбородок и рванул голову вверх.

– Такая торговля тебя устраивает? – зашипел он в лицо Торину, приблизив вплотную свое лицо.

Андрея Петровича обдало вонью изо рта старика. Он чуть отстранился и подумал, что вот они, следствия восточной кухни с обилием острых приправ. Всегда у них изо рта воняет.

– Меня не бить нужно, а уговаривать, – ответил Торин с усмешкой. – Забьешь насмерть – и ничего не узнаешь. А ведь интересно, кто вас продал?

Сомалиец взорвался проклятиями на голову неверного. Затем повернулся к своему подчиненному и приказал зажечь свет. Главарь шайки достал зажигалку и стал возиться с допотопным светильником. Наконец в сарае запахло соляркой, и помещение озарилось колеблющимся светом. Подойдя к ящику, на котором стоял светильник, сомалиец взял зажигалку и повернулся к Торину.

– Тебя не будут бить, – спокойно сказал он, – муки твои будут тихими, медленными и долгими. До тех пор, пока ты сам не начнешь молить выслушать тебя. Ты будешь целовать землю перед моими башмаками, собака, и просить пощады! Держите ему руку!

Один из пиратов обхватил Торина поперек туловища, второй захватил его левую руку на излом, зажав ее под мышкой. Сомалиец подошел, как клещами схватил Торина за запястье своей рукой. Чиркнула зажигалка, и ее огонек стал приближаться к руке Торина. Сомалиец не сводил взгляда с его лица. Огонь зажигалки лизнул руку предплечья, кожа на руке сразу же сморщилась и покраснела. Торин был готов к этому. Для вида он стиснул зубы, зажмурился и судорожно сжал кулак руки. Пираты стали его держать еще крепче. Андрей Петрович почувствовал, что под огнем зажигалки на его руке начинает накапливаться жар широким пятном. Усилием воли он это пятно локализовал, не давая ему расползаться по всей руке, проникать внутрь и достигать мозга острой нестерпимой болью. Это пятно существовало как бы отдельно от руки, было где-то рядом и пульсировало огненным шаром. Он представил, как этот шар сжимается, уменьшается в размерах. Но от этого температура его возрастала. Это было неизбежно, и это нужно было перетерпеть. Вот он стал совсем маленьким, как спичечная головка. Торин почти не чувствовал боли, точнее, боль существовала отдельно от него. Он продолжал сжимать огненную точку на руке. Вот она уже превратилась в раскаленную иглу. Торин последним усилием воли выдернул эту иглу, и его сразу же окатило прохладой. Окатило с ног до головы. Потом она превратилась в липкий удушливый пот, и Торин потерял сознание.