Город, который боролся - Энн Маккефри

Оба, не отрывавшие от Джоата взгляда, заметили, что, хотя тот прекрасно контролирует свой голос, выражение лица выдает его истинные чувства. Симеону даже стало интересно, а сможет ли он сам проявлять такую же двуличность в присутствии наблюдателей: он только выиграет от этого на экране. И дело не в том, что он, Симеон, выглядел на экране непривлекательным. Совсем наоборот, в чем Джоат вскоре сможет убедиться.

— Джоат, мне кажется, настало время изменить твои представления обо мне. Тут, поблизости, ждет еще кое-кто, с кем бы я хотел тебя познакомить. Она играет роль моих мышц, является моим мобильным партнером. — «В настоящее время», — мысленно поправил себя Симеон.

Выражение лица Джоата моментально стало недоверчивым.

— Я не хочу ни с кем знакомиться, — недовольно пробормотал паренек, подозрительно осматриваясь вокруг. — Она, ты сказал? — Новая пауза. — Нет, я не хочу ни с кем знакомиться.

— Но мы уже в некотором роде знакомы друг с другом, — воскликнула Чанна.

Джоат моментально исчез.

— Он ушел, — сказал Симеон.

— Нет, — возразила Чанна. — Он тут, поблизости. Джоат? Симеон — действительно настоящий человек, такой же, как и мы с тобой. Но он связан со станцией таким образом, что станция является продолжением его тела. Я с удовольствием расскажу тебе об этом.

Никакого ответа: только она ощутила почти физическое, исходящее из узкого прохода поблизости желание услышать, что будет дальше.

— Значит, так, — начала она, — ученые создали специальные механизмы, чтобы позволить тем, кто обладает физическими недостатками, вести нормальный образ жизни. Вначале ограничивались протезированием органов речи, конечностей или управлением мышцами. Потом стали помещать все тело в капсулу, хотя многие до сих пор думают, что там находится лишь мозг; отсюда и название — «мозг». Хотя эта выдумка очень популярна, подобная жестокость никогда не допускалась. Симеон весь в капсуле: тело, мозг и… — Она замешкалась, но потом решила, что ее личное мнение ни в коей мере не должно отразиться на рассказе. — И сердце. Симеон — реальный человек с органическим телом, но, кроме того, еще и станция, только ему не надо ходить по ней — он обладает сенсорными устройствами, которые собирают для него информацию, и он контролирует все области деятельности станции со своего места в центре.

— Где… — Джоат тоже замолчал, пытаясь осмыслить услышанное. — Он? Он действительно живой, да?

— У меня точно такое же тело, как и у тебя, — ответил Симеон, давно привыкший объяснять, что представляют собой капсульники, но желающий подчеркнуть, что он тоже человек. Он заметил, что его голос стал ниже и звучал как баритон. «Ну, а почему бы и нет?»

— Ох!

— Вместо того чтобы отдавать приказы подчиненным, — продолжала Чанна, — скажем, проверить систему жизнеобеспечения или шлюз № 40 или объявить тревогу, он может сам сделать это быстрее и эффективнее, чем мобильный персонал.

— К тому же я не нуждаюсь во сне, поэтому ко мне можно обращаться в любое время. — Симеон не смог удержаться от того, чтобы не вставить свое слово.

— Ты никогда не спишь? — Джоат был просто потрясен или восхищен этим.

— Мне не нужен отдых, но я люблю расслабляться и даже имею собственное хобби…

— Не надо сейчас об этом, Симеон, хотя… — Судя по голосу, Чанна улыбалась. — Я согласна, что это делает тебя похожим на остальных людей.

— Ты был человеком… я хочу сказать… ты действительно жил, как и все мы?

— Я человек, а не мутант или гуманоид, Джоат, — убедительно повторил Симеон. — Но во время моего рождения что-то произошло, и я никогда бы не смог ходить или разговаривать, да и прожил бы очень недолго, если бы людей не научились помещать в капсулы. Обычно капсульниками становятся новорожденные. Психологически мы легче адаптируемся к подобной ситуации, чем дети постарше. Я надеюсь прожить долгую жизнь и принести много пользы.

— Да уж, он иногда даже чересчур человечен, — язвительно вставила Чанна.

Симеону не слишком понравилась эта реплика, но, по крайней мере, Чанна все говорила по делу.

— И ты управляешь этим городом?

— Да, с помощью компьютеров, имея доступ ко всем системам крупной многофункциональной космической станции, как и к периферийным контрольным системам, отвечающим за стыковку и отлет кораблей.

— А мне казалось, что «мозг» может управлять только кораблем, — сказал Джоат после долгого молчания.

— Ну, некоторые из нас занимаются именно этим, да, конечно, — покровительственно ответил Симеон, — но меня специально отобрали и подготовили для этой работы. — Он проигнорировал не слишком деликатное фырканье Чанны, напомнившей, что он начинал свою карьеру со значительно менее престижного поста. — Теперь ты понял, что я действительно человек?

— Несложно было догадаться, — послышался ответ Джоата. — Ты находишься в этой коробке с тех пор, как родился?

— Я не мог находиться ни в одном другом месте, — гордо ответил Симеон, заставив свой голос прозвучать так искренне, как не удалось бы ни одному другому капсульнику.

Следующая пауза была немного дольше.

— Значит, все, что я слышал, — неправда? — предположил Джоат.

— Это зависит от того, что тебе рассказывали, — ответила Чанна, наслушавшаяся в академии россказней о многочисленных зверствах, которых наверняка попросту не было.

— Что детей-сирот запирают в такие коробки?

— Ничего подобного! — хором воскликнули Чанна с Симеоном.

— Это совсем не так, — уверенно сказала Чанна. — Хотя эту глупость часто используют, чтобы пугать детей. Программа попросту не рассчитана на здоровое тело. Начнем с невероятно высоких затрат на медицинское обслуживание и обучение. Как и на полноценное обслуживание человека в капсуле. Но это лучше, чем лишать здравый ум права на жизнь лишь потому, что его тело не может нормально функционировать. Как ты думаешь?

Ответом на этот вопрос было молчание.

— А не слышал ли ты ко всему прочему, что мозги берут у бездомных или безработных? Нет, это тоже строжайше запрещено.

— Вы уверены?

— Абсолютно! — хором ответили Симеон с Чанной.

— А я обязана это знать, — продолжала Чанна. — Мне пришлось провести в академии целых четыре года, чтобы научиться общаться с капсульниками.

И это, понял Симеон, было еще одним камешком в его огород. Почему бы ей просто не оставить его в покое? Но в одном он был уверен: невежество Джоата заставило Симеона еще сильнее захотеть усыновить мальчика, чтобы он забыл обо всех этих ужасах.