«Антиполицай». Удушение (сборник) - Найля Копейкина

Борис заметил, что сегодня Денис Семёнович был в каком-то приподнятом настроении.

Ежедневно Борис дважды заносил в кабинет президента документы на подпись, и, как правило, президент, углублённый в работу или занятый разговором по телефону, просто кивал ему, а сегодня вдруг спросил:

– Вы у нас, сколько лет работаете, Борис Аркадьевич?

– Я? – растерянно переспросил Борис. Он не ожидал, что Денис Семёнович заинтересуется им, тем более никак не ожидал, что Денис Семёнович помнит, как его зовут.

Сейчас Борису было нужно, чтоб президент как всегда уткнулся в бумаги, а он, как назло, смотрел на него.

– С Вами приятно работать, – слегка улыбаясь, заметил Денис Семёнович.

Бориса приятно щекотнуло самолюбие, но он не подал вида и сдержанно ответил:

– Спасибо.

«Если сейчас ещё и таблетки подбросить, это уж будет перебор, – думал Борис. – А с другой стороны…» Было совершенно некогда обдумывать дальнейшие действия, и Борис решился. Он наклонился прямо на глазах у президента, поднял подкинутую собою же упаковку, держа её осторожно за края, и положил прямо на бумаги.

– Вы уронили, – произнёс он заготовленную фразу.

– Спасибо, – ответил Денис Семёнович, поспешно пряча упаковку в карман.

К гостинице Денис Семёнович подвёз Леночку со стороны двора. Там, во дворе, он оставил машину. По пути до подъезда он попросил Лену:

– Леночка, Вы не будите возражать, если номер мы оформим на Ваше имя. Паспорт у Вас с собой?

– С собой, – коротко ответила Лена.

Денис Семёнович шёл по коридору рядом с Леной, чуть-чуть пропуская её вперёд, и ощущал биение своего сердца. За двадцать восемь лет жизни со своей женой Клавдией Сергеевной он впервые шёл на интимное сближение с другой женщиной. Будет ли такое сближение, он наверняка не знал, но, судя по тому, что Леночка сама предложила ему встретиться где-нибудь в домашней обстановке, а когда выяснилось, что ни у него, ни у неё нельзя, она предложила встретиться в гостиничном номере, он надеялся на такое сближение. На сближение с Леночкой. Будь на месте Лены кто-то другой, конечно же, он и думать об этом не стал бы, но Леночка была – само очарование. Если б сейчас Денис Семёнович видел себя со стороны, он, наверное, очень был бы удивлён. В облике идущего рядом с Леночкой мужчины не было ничего от солидного президента банка, которого вот уже на протяжении четырёх лет каждое рабочее утро он встречал идущим навстречу себе в отражении зеркальной стены. У Дениса Семёновича, шагающего рядом с Леночкой по длинной ковровой дорожке, по лицу было размазано выражение блаженного ребёнка. Даже походка его облегчилась и стала немного подпрыгивающей.

Оказавшись с Леночкой в номере, повернув в скважине ключ, Денис Семёнович почувствовал себя за дверью, отделяющей их с Леной от всего мира. Оказавшись с Денисом Семёновичем в запертом номере, Лена почувствовала себя победительницей: здесь-то уж она сможет расколоть этого козла на исповедь.

Едва коснувшись Лены, Денис Семёнович подтолкнул её вперёд:

– Леночка, проходите, я сейчас.

С этими словами Денис Семёнович неожиданно проворно проскочил к столу и стал выкладывать из целлофановой кошёлки фрукты, нарезки, салаты, копчёности, зелень.

– Вы сказали, Леночка, что любите коньяк, – как бы оправдываясь, произнёс Денис Семёнович, доставая из портфеля бутылку с дорогим коньяком.

Леночка крутилась рядом с Денисом Семёновичем и играла роль восторженной девочки. Она брала в свои красивые ручки выложенные им фрукты, крутила их и тихо восклицала, подносила к носику копчёности, нюхала через упаковку и снова выражала восторг. Увидев бутылку в руках Дениса Семёновича, она просто захлопала в ладоши, чуть-чуть имитируя прыжки на месте.

– Денечка, ты чудо! – тихонько воскликнула она и чмокнула Дениса Семёновича в щеку. Денис Семёнович не помнил, чтоб кто-то ещё был так благодарен ему, разве только их собака Зара, когда он выводил её погулять, она преданно заглядывала ему в глаза и лизала руки.

Когда Лена из ванной комнаты вошла в комнату, Денис Семёнович полулежал на диване, как-то странно раскинув руки.

«Дрыхнет! – решила Лена, но, присмотревшись, подумала, – как-то странно…»

Вдруг внезапно промелькнувшая догадка очень напугала её, но сознание, сопротивляясь, не хотело её принимать, гнало прочь, и даже тогда, когда Лена, теряя на ходу полотенце слабо перехватывающее её тело под мышками, приблизившись к покойному подержала несколько секунд у его носа ладонь, оставшуюся нетронутой дыханием, она тихонько простонала:

– Не может быть.

Больной бег мыслей на несколько секунд пристолбил нагую Лену среди комнаты.

«Надо вызвать милицию, нет, лучше горничную, или скорую? Может, просто закричать о помощи? Или смотаться?»

Взгляд Лены зафиксировал в полуразжатом кулаке Дениса Семёновича знакомую упаковку таблеток.

– Нееет, – негромко завопила Лена, свёртывая в приседе своё красивое так и не тронутое покойным тело. – Ууууу, – застонала она, обхватывая руками пригнутую к груди голову. Длилось это недолго, семь секунд, шесть из которых в сознании колотила мысль «Влипла!», а в последнюю пробилась мысль «Подумают, это я его отравила. Надо сматываться». Большое количество выпитого Леной коньяка не дало возможности продолжить ей мыслить, развивать логическую цепочку причинно-следственных связей, и она на том остановилась. «Надо сматываться! Надо сматываться! Надо сматываться!» Лена вскочила, огляделась по сторонам и быстро начала одеваться.

С момента, как Борис «поднял» таблетки президенту, он жил ожиданием. Ожидание носило тягостный двоичный характер, а оттого казалось особенно долгим. Борис ждал результат, но не знал, какой он будет. Ожидание мешалось с догадками. «Надо дожить до завтра, – думал он, – завтра прояснится что-нибудь: либо дело сделано; либо меня заберут; либо дело сделано, но меня по какой-нибудь причине всё равно заберут; либо этот придурок завтра, как ни в чём ни бывало, явится с утра, а меня заберут, либо…» К любому «либо» лепилось продолжение «…, а меня заберут», от которого он всё же пытался как-то отмахнуться.

Для этого Борис решил позвонить Лене. Лена долго не поднимала трубку, наконец, подняла.

– Что так долго не отвечала? – спросил Борис после короткого приветствия.

– Кому? – немного отстранённо переспросила Лена.

– Мне.

– А у меня что, видеотелефон?

– Ты с кем-то не хочешь говорить?

– Со всеми…, и сообразив, что выдаёт себя, уже более живым голосом добавила, – Надоели.

– и со мной?

– Хватит, Боря, говори, что нужно, я, правда, устала.

Вот только сейчас Борис, действительно, уловил в голосе девушки страшную усталость.

– Что, много работала?

– Да, – серьёзно ответила Лена, – я знаю о нём всё или почти всё.

Тут же Лена пожалела о сказанном.

– Да? – с подозрением в голосе переспросил Борис. – Надеюсь, ты не перешла границы дозволенного? Я ж предупреждал тебя.

– Не перешла я границ, не перешла! – сорвалась на крик Лена.

«Чего орёт, психопатка, – думал Борис. – и о деньгах не спрашивает».

Вопреки мыслям Бориса Лена спросила:

– Когда встретимся? Мне бабки нужны.

– Встретимся, встретимся, – с еле уловимой интонацией угрозы в голосе ответил Борис. – Я позвоню тебе завтра. Пока.

– Мне не звонок…

Лена не успела договорить. Она хотела сказать, что не звонок ей нужен, нужны деньги. А ей они сейчас, действительно, были нужны для того, чтобы увереннее чувствовать себя. Лена давно заметила в себе такую особенность: чем больше денег было у неё, тем увереннее она себя чувствовала, тем лучше было её настроение.

Но сейчас то, что Борис так быстро прекратил разговор, ей понравилось. Не хотелось ей с ним говорить сейчас, да и ни с кем не хотелось.

Сейчас, по истечению часа с тех пор, как Лена вернулась домой, она всё ещё не могла отвязаться от круговорота мыслей. Она догадалась, что смерть Дениса Семёновича – дело рук Бориса, но видели последней с покойным её, Лену. Она засветилась там сполна, сама выложила все свои паспортные данные. Лена понимала, что её обязательно найдут и будут спрашивать о покойном, и вот уже почти на протяжении часа она обдумывала свои ответы на предполагаемые вопросы.

В итоге она решила, надо сказать, что они выпили, и она ушла, а Денис Семёнович остался. Не станут же её обвинять в убийстве, слава Богу, на его дурацкой упаковке нет отпечатков её пальцев. Да и не логично это, убивать человека в гостинице, где их видели вместе, где она засветила свой паспорт.

С полчаса Лена просидела в кресле, уставившись в пространство. Её мысли путались, мешались, обрывались. Обвинение в убийстве её особо не пугало, сейчас она больше боялась того, что Борис узнает, что она перешла границу, то есть о её связи с покойным, и это может послужить причиной тому, что он откажется платить за её работу. Чтобы этого избежать, Лена решила срочно сегодня же заполучить причитающуюся ей сумму. Завтра могло стать поздно.