Три буквы на моем заборе. КВН - Халил Мусаев

Дагестанский ОМОН с Сергеем Юрским.

Адильгерей Магомедович, прикрепляя значок к лацкану моего пиджака, тихо сказал: «Такую награду мне вручать еще не приходилось, поздравляю тебя, Халил». Ну а потом был концерт, ведущим которого я, собственно, и был. В том же 2001-м я, наконец, стал офицером. Моими протеже были практически все руководители Дагестанского ОМОНа. Специально под меня даже должность придумали – старший инспектор группы информации и документирования. Погоны мне вручал лично командир ОМОНа, Герой России полковник Загид Загидов. Первое время я ходил и все время косился на свои звездочки, от этого к вечеру у меня затекала и сильно болела шея. Спасали меня только постоянные обмывания. Я обмывал новые погоны раз десять – пятнадцать. С друзьями, родственниками, коллегами по работе, дворовыми пацанами – трижды, КВНщиками, телевизионщиками. Во время одного из таких празднований и произошло следующее приключение.

Мы сидели в кафе «Орота». Сожрав несколько порций фирменного «оротинского» шашлыка и выпив прилично водки, я вышел на улицу покурить. Метрах в пятнадцати от меня происходил какой-то разговор на повышенных тонах. Докурив свою сигарету, я уже собирался подняться в зал, и тут один хулиган достал из за пазухи нож и воткнул его в живот другому. Потом этот нехороший человек бросил нож и рванул на четвертой скорости через улицу. Если бы я был трезвый, то, скорее всего, за ним не побежал. Но водка и лейтенантские погоны сделали свое дело – я бросился в погоню. Самое интересное, что я его догнал. Уже потом мне рассказывали, что начальник Советского РОВД, куда я доставил этого парня вместе с дежурной группой, утром следующего дня на общем построении выговаривал своим подчиненным:

– Вы посмотрите, этот КВНщик-пузан Халил задержал опасного преступника. А вы, засранцы, что мне приносите? Самозахваты какие-то. Бабушки, торгующие семечками в неположенном месте!

Команда КВН Дагестанского ОМОНа.

Через полгода обмываний звездочек началась размеренная жизнь офицера. Полдня я выполнял поручения своего начальства, обедал и … В общем, я должен раскрыть страшную тайну. Теперь, по прошествии пяти лет и когда люди, о которых пойдет речь в следующих трех-четырех предложениях, уже давно на гражданке, ее можно раскрыть. Дело в том, что несколько лет подряд, за небольшим исключением, разумеется, я с 14 и до 17 –00 спал на диване в кабинете Андрея Анатольевича Еремина.

Был такой случай однажды. Сплю на любимом ереминском диване и сквозь сон слышу:

– А это кто, Андрей Анатольевич?

– Это одна толстая сука, – отвечает незнакомому голосу Еремин.

Просыпаюсь, вижу в кабинете за столом сидят мой шеф и какие-то люди с полковничьими погонами. Ну, думаю, все, сейчас начнется воспитательный процесс. Но полковники оказались настроены мирно. Выйдя из кабинета, я направился к дежурному, чтобы узнать, кто эти незнакомые офицеры. Оказалось, что это были командированные из питерского ОМОНа. Приехали к нам опытом обмениваться. Вот так за несколько лет кабинетной службы я и набрал несколько килограммов лишнего веса. А между тем еще совсем недавно, лет семнадцать назад, я был большим спортсменом.

А как я готовился к Сеульской олимпиаде! А к Барселоне! А к Лиллехаммеру! А к этой олимпиаде готовиться не буду!

– Почему?

– А туда все равно только спортсменов берут!

Я и спорт. Приступаю к этой главе с особым трепетом. Ибо во мне умер великий спортсмен. Я это осознал в тот день, когда мы вылетели в четвертьфинале сезона 95-го года. Я страшно переживал, во мне кипела страсть проигравшего важный матч спортсмена. Я жаждал реванша и хотел отыграться. Нет, мне точно нужно было идти в профессиональный спорт.

Первой моей спортивной секцией стала секция …шахмат. Она ближе всего находилась к моему дому (даже не надо было пользоваться общественным транспортом), и я, отдавая дань тогдашней моде, решил стать шахматистом. Нет, быть модным ни в коем случае не означало быть шахматистом. Тем более, в Махачкале. Просто каждый советский школьник, вернувшись с занятий и выполнив домашнее задание, почти обязан был заниматься спортом. Начальникам отделов во всевозможных исполкомах партийные органы спускали план, по которому охват должен был составлять не менее 85 %. То есть восемь с половиной школьников из десяти должны были заниматься спортом. И в каждом микрорайоне работала своя спортивная секция. В нашем микрорайоне это были шахматы. Так я стал шахматистом. Возле рынка в магазине «Спорттовары» мне купили картонную доску с черно-белыми клетками за 30 копеек и комплект фигур за рубль двадцать и отправили покорять шахматный Олимп. Через два месяца, когда мне уже должны были присвоить звание международного гроссмейстера, я четко знал, что конь ходит буквой «Г». Теперь я готовился к ответственным соревнованиям, но однажды по дороге из шахматной секции домой местные хулиганы увидели у меня в руках клеточную доску и пакет с фигурами. Сейчас я уже понимаю, что и они хотели научиться играть в шахматы, но у них не хватало на покупку инвентаря. А тогда я, честно говоря, не понял, для чего они спросили у меня про какой-то «меляк». Я им откровенно сказал, что меляка у меня нет, но они почему-то мне не поверили. Юный шахматист Халил Мусаев сражался, как мазандаранский тигр. Но силы были неравны. Домой я пришел без доски и фигур, зато с хорошим фонарем под глазом. Тогда я пошел и записался в секцию бокса. Продержался в боксе я месяца три. До первого спарринга. Получив хороший апперкот, я решил посоветоваться с отцом. Папа сказал, что аварец должен заниматься борьбой, а не махать руками в каких-то идиотских перчатках. Спорить мне было лениво, да и в голове сильно шумело. Через неделю я уже тренировался в малом зале стадиона «Динамо» вместе с другими выдающимися борцами. Между прочим, через три месяца после меня в нашу секцию пришел записываться будущий олимпийский чемпион Хаджимурад Магомедов. Нашим общим тренером был Насрула Насрулаев. Но мне он почему-то уделял меньше времени, чем этому новичку Хаджимураду. И лавровый венок чемпиона одели на него, хотя должны были – на меня. Этому красивому виду спорта я посвятил шесть лет изнурительных тренировок. До сих пор я прекрасно помню, как пахнет зал вольной борьбы. И когда мне в кинематографе была доверена роль борца -вольника, я исполнил ее с блеском, а критики отмечали, что мне удалось показать весь внутренний мир профессионального спортсмена. Что-то меня понесло.

Была еще секция ушу, в которой тренером трудился мой тезка Халил, секция карате, еще несколько экзотических видов спорта со страшными восточными названиями. Но все они не оставили следа на моем атлетичном теле.