Объект ликвидации - Альберт Байкалов

– Я бы на твоем месте еще полежал.

– Хватит! – протянул Виссар. – Сколько занимался, не помню. Что делал, тоже не знаю. Это как надо было упасть?!

– Могу сказать, что за это время в Москву уже доставили одну ракету.

– «Игла»?! – сердце Виссара неожиданно забилось сильнее. Он вдруг представил синее небо и русский самолет. Вот он наводит рамку прицела, и в ней цель – эта железная птица, наушники привычно начинают пищать, сигнализируя о том, что произошел захват головки самонаведения, он нажимает на пуск. Труба вздрагивает, выплевывая в направлении самолета смерть…

Надо быстрее ехать в Россию. Там его место.

Антон в очередной раз не попал домой. Пришлось объясниться с Региной по телефону и остаться ночевать в гостинице учебного центра. На особый период для группы здесь были оборудованы двухместные номера со всем необходимым для проживания. Две кровати, два письменных стола, компьютер, телевизор, телефон. Были даже книги, в основном классика, шахматы, нарды. В любой момент можно было принять душ. Завтрак, обед, ужин – в расположенной в двух шагах от гостиницы столовой.

Но этот комфорт действовал угнетающе. Антон уже неделю разговаривает с женой только по телефону. Одно дело – командировка. Иногда они уезжали на несколько месяцев. Были выезды в Южную Америку и Африку. Здесь же необходимость торчать в набивших оскомину стенах вызвана неизвестностью. В городе появились и проявляют активность представители экстремистских группировок. Это единственная формулировка, которой Родимов оправдал его присутствие. Никто не мог даже примерно назвать ни количество террористов, ни цели, с которыми эти люди появились в столице.

Вторые сутки подряд почти вся группа занимается изучением окружения Амжи. Причем несчастного чеченца обложили не только подчиненные Филиппова. По линии ФСБ в этом направлении также трудились несколько бригад.

Но Амжи словно понял, что за ним наблюдают. Его перемещения по городу можно назвать хаотичными. Переночевал чеченец на съемной квартире, расположенной по улице Щепкина. Едва он оттуда ушел, как сотрудники оперативно-технического наблюдения нашпиговали единственную комнату всеми доступными средствами сбора информации. Как выяснилось, террорист жил там один. По заверениям соседей, никого в дом не приводил. Установили и место так называемой «работы». Он действительно состоял в штате строительной организации, занимающейся ремонтом квартир, офисов и возведением небольших коттеджей. Сама фирма принадлежала его брату по имени Успа. Его жизнь проверили с самых пеленок и также не нашли ничего, что могло бы указывать на связь с криминалом или террористами. Именно этот факт больше всего настораживал Антона. Он понимал: этого не может быть. Попросту они столкнулись с хорошо законспирированной группой, которая тщательно подчистила все концы. Не исключено, что за ней стоял опытный сотрудник одной из иностранных разведок.

С утра, пробежав по учебному центру пару километров и приняв душ, Антон зашел к Родимову.

Генерал просматривал в Интернете последние новости.

– Какие планы на сегодня? – обменявшись рукопожатиями, спросил Антон.

– Хочу взглянуть на репортера, – не отрывая взгляда от экрана монитора, ответил Родимов. – Поедешь?

Вместо ответа Антон кивнул.

– А что будем делать с Амжи? – после паузы поинтересовался он.

– Ждать, когда проколется, – генерал наконец отодвинулся от стола и повернулся в его сторону: – Линев с утра заверил, что чеченец слежку не определил. Просто вы его сильно напугали, вот он и осторожничает.

– Праздники на носу, – Антон потер мочку уха. – Как бы чего не вышло.

Генерал постучал по крышке стола:

– Не должно. Ты собирайся, через десять минут выезжаем. Я уже созвонился с кем положено. Нас будут ждать.

Как оказалось, репортера, врезавшегося в автобус, поместили не в институт имени Сербского, а в НИИ психотехнологий кафедры психоэкологии. На входе в бокс дежурная медсестра выдала Родимову и Антону белые халаты и бахилы. Проведя по длинному, отделанному молочного цвета кафелем коридору в самый конец, она указала на пластиковые двери с табличкой «Сытянов А.А». Антон уже знал, что это академик РАЕН, которого в свое время журналисты окрестили «отцом психотропного оружия». Еще во времена Союза этому человеку ставилась задача создать людей-гениев. Его разработки в области новых психотехнологий были отмечены на многих международных симпозиумах.

Родимов несколько раз стукнул в дверь и вошел в кабинет. Сытянов оказался невысоким, слегка сутуловатым мужчиной с абсолютно седой головой. При появлении посетителей он поднялся из-за стола, пожал Родимову и Антону руки и указал на стоявший у стены диван.

– Как я понял, именно вы – генерал Родимов, – усаживаясь на свое место, Сытянов посмотрел на Федора Павловича.

Генерал едва заметно кивнул.

– Со мной вы знакомы заочно, – доктор положил на стол руки. – Чем могу быть полезен?

– Всем, – емко и категорично ответил Родимов. – По нашим данным, в столицу прибывают преступники, нацеленные на выполнение конкретных задач. Все походит на то, что где-то за пределами России начал работу центр, где делают послушных роботов. Я не исключаю, что это территория Албании, а кураторами работ являются в том числе и чеченские террористы. Нас интересует все. Ваше мнение по этому поводу, особенно в том плане, кто и как может это делать. Хотелось бы узнать о самочувствии Сангинова. Что говорит…

– Начнем с последнего вопроса. – Сытянов взял в руки карандаш и стал его крутить. – Сангинов ничего не говорит.

– Он в коме? – расстроился Родимов.

– Как раз нет. – Сытянов забросил в стаканчик карандаш. – Просто после столкновения он ровным счетом ничего не помнит. Даже как его зовут.

– Вот это номер! – не выдержал Антон. – Это из-за травмы?

– Травма здесь ни при чем, – покачал головой Сытянов. – Склоняюсь к мнению, что репортер стал жертвой чудовищного эксперимента. Ему стерли его собственное «я».

– Но ведь, со слов очевидцев, он в этот день работал, общался с коллегами, – не унимался Антон.

– Все правильно, – подтвердил Сытянов. – Но он уже был без царя в голове, то есть запрограммирован на выполнение определенной команды. Выполнив ее, мозг блокирует все, что связано с личной жизнью.

– Я думал, такое только в кино бывает, – Антон поежился.

– Увы, фильмы как раз снимают, основываясь на реальных фактах, – покачал головой Сытянов. – Сейчас в российских клиниках больше сотни людей с так называемой лакунарной амнезией. Это в основном мужчины от семнадцати до пятидесяти лет. Как видите, все в том возрасте, когда физически активны и способны совершить преступление. Приходят они в себя, как правило, за тысячи километров от того места, где потерялись. Но эти люди даже боятся вспоминать, что они делали в период забытья. Можно только предполагать, что их использовали в своих целях некие преступные группы. У меня было несколько случаев, когда, так же, как и вы, приходили для консультации сотрудники МВД. Они, в частности, столкнулись со странной схемой преступления. Человек находит объект, хладнокровно его расстреливает из пистолета, после чего, оказавшись задержанным, ничего не может объяснить по данному факту. И вообще убитого никогда не знал, их ничто не связывало, и жили они, ко всему, в разных городах.

– Неужели нельзя заставить вспомнить, кто и каким образом принудил их к преступлению? – ошарашенный услышанным, протянул Антон. Он знал, что во многих странах проводятся подобные исследования, но то, что в России у жителей настоящий бум загадочных провалов памяти, слышал впервые.

– Вот и вы столкнулись с подобным феноменом, – развел руками Сытянов. – Сангинов не помнит себя.

– Можно хоть что-то сделать? – молящим голосом спросил Родимов. – Этот человек, возможно, как раз и побывал на той базе, где из людей лепят монстров.

– Будем пытаться, – заверил Сытянов. – Но могу с большой долей уверенности сказать: занятие это зачастую бесперспективное, к тому же опасное.

– Почему? – Родимов подался вперед.

– Обычно, чтобы скрыть от самого человека, какие события происходили с ним, сознание блокируют химическими препаратами и чем-то таким, что он впоследствии сам вспоминать не захочет.

– Как вы думаете, кто этим может заниматься? – прищурился Родимов. – Вам наверняка известно много ученых, имевших отношение к таким экспериментам до развала СССР.

– В этой области работало не так уж и много людей, – задумчиво заговорил Сытянов. – Некоторые из них уехали за границу. Там наши специалисты ценятся. Мы обогнали на этом направлении весь мир на несколько лет…

Разговор был прерван стуком в дверь. На пороге появилась заплаканная женщина в белом халате и с сумочкой в руке:

– Доктор, он не узнает меня! – Слезы с новой силой потекли по ее бледным щечкам.