Литературная Газета 6454 ( № 11 2014) - Литературка Литературная Газета
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом он там ещё целый год возит с собой гроб с телом товарища, но это как раз ладно – «фантастическое допущение», «жанровое смещение», как угодно. А вот командир, оставивший роту во время боя, чтобы посидеть «у постели» (интересно, а тумбочка с салфеткой была?), – это уже художественная беспомощность.
Беспомощность, проистекающая не от бездарности (Водолазкин далеко не бездарен), а от той самой кретинистической убеждённости, что жизнь отдельного человека (а значит, и смерть тоже) важнее «ненадёжных» «более широких» вещей.
Ох уж эти более широкие вещи!
Муха не верит в существование слона, на шкуре которого сидит, – она верит в «поверхность». Слон для неё – это фантазия, «ненадёжность». Поверхность, форма слона – вот то, что есть!
Торжество таких воззрений на жизнь и литературу – это и есть, наверное, та самая катастрофа.
* * *
В заключение расскажу один анекдот, без малого скверный.
В 80-е годы, когда появился роман Юрия Бондарева «Игра», мы, снобствующие студенты филфака, смеялись: «Надо же!.. У Гессе «Игра в бисер», у Кортасара «Игра в классики», а у этого, смотрите, как фундаментально! Ну прям закрыл тему!..»
Нам казалось, что Гессе и Кортасар бесконечно важнее размышлений писателя-фронтовика о том, во что превращается наша капризная, избалованная, впадающая в детство интеллигенция.
Многие из тех, кто тогда смеялся, и сегодня в этом уверены.
А почему я вспомнил? Название рассказа «Дом и остров» неизбежно напоминает о вышедшем в 1965 г. романе Александра Крона «Дом и корабль». Это роман о войне, о Ленинградской блокаде, об экипаже вмёрзшей в лёд у набережной Невы подводной лодки и жителях стоящего тут же дома, о том, как они вместе пережили первую, самую страшную зиму блокады.
Меня аж затошнило, когда я представил, что можно было бы написать об этом, опираясь на убеждение, что «человечество не имеет цели, цель имеет только человек»…
Теги: Евгений Водолазкин. Совсем другое время
Пятикнижие № 11
ПРОЗА
Галина Таланова. Бег по краю. - Н. Новгород: Вертикаль XXI век, 2014. – 271 с. – 500 экз.
Публикация этого романа в журнале "Север", вызвавшая серьёзный интерес читателей, ещё не закончилась, а книга уже вышла. Роман адресован любителям тонкой психологической женской прозы. Перипетии внутренних переживаний, с которыми героиня преодолевает жизненные потрясения, становятся нервом повествования, придавая повести особый лиризм. Галина Бочкова (Таланова – её литературный псевдоним) живёт в Нижнем Новгороде, работает в OOO «НПО «Диагностические системы» начальником подразделения, занимается разработкой и производством иммуноферментных тест-систем. Это не мешает ей издавать книги стихов и прозы. Галина – лауреат премии «Болдинская осень» за 2012 г. и журнала «Север» за тот же год. «Бег по краю» – роман об одиночестве, невосполнимых потерях, но и о любви, внешне спокойной и полноводной, на глубине которой бурлят подводные ключи. Название романа восходит к стихотворному циклу автора, посвящённому памяти матери, поэтессы Эльвиры Бочковой.
ПОЭЗИЯ
Алексей Парщиков. Дирижабли. – М.: Время, 2014. – 224 с. – 2000 экз.
Алексея Парщикова при жизни всегда упоминали в связи с московскими «метаметафористами» – одной из самых заметных и обсуждаемых московских литературных групп 80-х годов. По странному совпадению ни один из этих поэтов – А. Ерёменко, И. Жданов и сам Парщиков – москвичами не были. После раннего ухода Алексея в 2009 году его, как водится, сначала забыли, а потом сильно превознесли стараниями друзей, что, конечно, лучше забвения. Каждого поэта принято провожать эпитафией русской литературе. И Парщиков не стал исключением. В аннотации к новой книге читаем: «С инициалов А.П. когда-то начиналась русская литература. Инициалами А.П. она неохотно заканчивается». Литература из чистого упрямства, конечно, не закончилась. Зато теперь о поэзии Парщикова можно судить более трезво. Книга «Дирижабли» – наиболее полное собрание его стихотворений и поэм. Впервые стихи размещены в хронологическом порядке и образуют своего рода литературную автобиографию поэта.
ПУБЛИЦИСТИКА
Афанасий Фет. Наши корни: Публицистика. – СПб.: Росток, 2013. – 480 с. – 1000 экз.
Каждого, кто знает и любит воздушную лёгкость стихов Фета, поразит контрастом его публицистика – тяжеловесная, язвительная, суховатая, местами высокопарная. Тонкий, чуткий лирик Фет был одним из немногих русских писателей, кто занимал ответственный пост: был мировым судьёй. Его публицистические статьи, включённые в сборник «Наши корни» (некоторые публикуются впервые), представляют нам человека вдумчивого, скептически настроенного, благоразумного и консервативного. О чём бы ни рассуждал Фет – о народном образовании или о земельном вопросе, – он всегда избегает радикального новшества. Он не поддерживает славянофилов, судья и помещик Фет, – он не верит в их искренность. Будь его воля, пожалуй, и крепостное право не было бы отменено. Однако почему бы не почитать для общего развития и рассуждения просвещённого крепостника? А Фет человек весьма просвещённый, ратующий за совмещение русского воспитания, духовного православного окормления с европейским образованием. Узкая специализация тоже не по нраву мировому судье: человек, по его мнению, должен быть открыт многим возможностям. Фет настроен полемически, и многие статьи представляют собой ответы на не одобряемые писателем умонастроения. Сборник подробно откомментирован.
МЕМУАРЫ
Анастасия Цветаева. Московский звонарь. – М.: Книга по требованию, 2014. – 122 с. – Тираж не указан.
Эту повесть посоветовал написать А.И. Цветаевой А.М. Горький в 1927 году. Рукопись тогдашнего варианта погибла во время репрессий и через полвека была воссоздана заново.
Уникальность К. Сараджева была сопряжена с его феноменальным абсолютным слухом («гиперстезией слуха»). Вероятно, феноменальной была и его память. Так, он мог разговаривать, произнося слова задом наперёд. По его собственному признанию, обладая «истинным слухом», он будто бы мог слышать по 112 бемолей и 112 диезов каждого тона, что, по его подсчётам, давало 1701 звуковую градацию на октаву. По словам А.И. Цветаевой, он слышал все обертоны музыкальных звучаний. Кроме того, как Сараджев писал сам, для него «каждая вещь, каждое живое существо Земли и Космоса звучит и имеет определённый, свой собственный тон». Сама Анастасия Цветаева для Сараджева звучала как «Мi шестнадцать диезов мажор», а её знаменитая сестра Марина как «Mi семнадцать бемолей минор». Кроме того, он «видел» и различал цвета всех этих людей.
ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Светлана Лаврова. Всеобщие спасатели. – М.: АСТ, 2014. – 252 с. – 3000 экз.
Эта бесшабашная и очень весёлая книга получила премии «Заветная мечта» и «Книгуру». Вам когда-нибудь хотелось исправить ужасную историческую несправедливость? Защитить последнего мамонта? Не дать убить Пушкина? Теперь за это берутся две сестрёнки – Леся и Стася. Они найдут лучшее применение и яблоку Париса, и дуэльным пистолетам Дантеса. А Иван Грозный может даже не надеяться на то, что ему позволят убить его сына, пусть даже и непослушного. Правда, Колумб, по случайности, всё-таки откроет Америку, даже если Леся и Стася приложат все усилия, чтобы ему помешать и спасти от истребления несчастных индейцев. Увы, но даже в детских книжках получается не всё. Зато как приятно унести в горсточке сердоликовую застёжку с плаща Александра Невского или поймать на лету и оставить на щёчке воздушный поцелуй Пушкина! В книгу вошли также повести «Прогулки с говорящим котом» и «Две недели, три реки» – тоже очень забавные и с головокружительно закрученными сюжетами.
Дубровско-Козловский
Афиша к фильму
Премьерный показ картины "Дубровский" состоялся в августе, на кинофестивале «Окно в Европу». Журналистам сообщили, что фильм ждал своего зрителя три года, и вот ещё через полгода, в марте, он наконец вышел в прокат. Надо полагать, как подарок всем женщинам на 8 Марта[?]
Главный красавчик нашего кино Данила Козловский сейчас перенял «пальму» от Сергея Безрукова - кажется, что уже ни один фильм не будет смотреться зрителем без его участия. Разумеется, нельзя отказать молодому актёру в обаянии и киногеничности, однако за 35 ролей в кино (не считая работы в питерском Театре Европы) у него к 28 годам уже состоялся свой набор клише, вне зависимости от образа, материала, эпохи. Будь он спортсменом, шпионом, аристократом или топ-менеджером (скоро выйдет его Эраст Фандорин, и в планах роль Рудольфа Нуриева) – он всё равно и всегда Данила Козловский. И эта неосознанная самообструкция – беда всего молодого поколения актёров, не умеют они перевоплощаться, даже если есть объективная возможность. Проблема – в отсутствии Школы, в ущербном профобразовании. Но и публика в большинстве своём перестала быть требовательной, эстетски искушённой, образованной… Смазливая мордашка плюс бровки домиком и вот он – герой нашего времени!
