Контрразведчик - Денис Козлов

— Андрей? — не верил глазам Максим. — Ты-то тут каким боком?

— Пошли, добрый друг, — пригласил Лоренс Михайленко, — сейчас все расскажу.

Еще раз удивиться Максиму пришлось, когда Лоренс подвел его к настоящей калмыцкой юрте, расположенной почти в самом центре РОПа.

— Верблюжья шерсть, ремешки тоже из кожи верблюда — все настоящее, — улыбнулся Лоренс и, отогнув полудверь, пригласил Максима внутрь.

— Откуда?

— «Панасоники» подарили.

— Кто?

— Тут рядом стоял ОМОН калмыцкий. Мы сначала смеялись и местным втирали, что это японский спецназ на обкатку приехал. Смешно то, что многие велись на эту дезу. А там, где японцы, там и «Панасоник». Вот «панасониками» их и прозвали. Мы с командиром сдружились, и он мне подарил свой домик.

— Понятно. Но ты? Какими судьбами ты тут? Тебя же в камендантский батальон при Главном командовании распределили!

— Было дело. Скучно там. Рапорты писал отправить в Чечню — все шли в топку. Сам понимаешь — родня. Почти смирился, но случай помог. Рота моя участвовала в съемках фильма. Раздали холостые патроны, включая и для «ПМ»[16], весело постреляли. Прошла неделя — у нас комбата меняют. А я уже на должности ротного. Сам понимаешь — семья. Я инвентаризацию имущества делаю и нахожу в каптерке роты пять неучтенных холостых для «макарова». Ну, и решил нового комбата разыграть. Подговорил бойца, батальонного писаря, мол, я тебя за чаем отправляю, а ты меня на хрен посылаешь, и за это я в тебя разряжаю магазин холостых. Так и сделали. Комбат сидит в канцелярии, листает личные дела, принимает дела. Я сижу рядом и помогаю ему. Прошу солдата сходить за чаем. А он так театрально: «Да пошли вы на… товарищ старший лейтенант». Комбат оторвался от бумаг и давай на солдата кричать: «Под суд отдам, в дисбат!» Смотрю, боец растерялся. И я, чтобы картинку не портить, достаю из кобуры «ПМ» и со словами «Я вас, собаки, научу Родину любить» выпускаю пять холостых в бойца. Тот падает картинно, как в фильмах, стонет, корчится и замирает. Оборачиваюсь я, значит, к комбату, чтоб объяснить, что это шутка. А он по стенке съезжает. Потом «Скорая» — у него с сердцем что-то, но, слава богу, жив остался. Нежным оказался. На фиг тогда в армию шел служить? А мне… Суд офицерской чести и, как наказание, — эта попа мира. А я только и рад. Вот в принципе-то и все!

— Да, брат, ты дал.

— Еще раз говорю: все отлично. Фигово только, что боев, по сути, нет. Тут холмы да предгорья — обстрелы в Гудермесе в бинокль вижу, а тут тишь да блажь. Дела настоящего хочется, а его нет.

Лоренс не форсил и не понтовал. Он действительно был прирожденным воякой, впитавшим с молоком матери любовь к крови, боям и огню. Такие люди не могут жить в условиях гражданской жизни — либо спиваются, либо становятся пламенными революционерами-фанатиками.

— И с личным составом — чвак полный.

— Что так?

— Ну, ротным опорный пункт мой номинально зовется. Два с половиной взвода. И из офицеров — я один. Обещали взводных еще две недели назад привести — все жду. А ты зачем здесь?

— На днях перевели в военную контрразведку…

— Шпиком заделался? — как-то брезгливо, будто опознав в Максиме прокаженного, спросил Андрей. — Макс, ты же порядочным человеком считался?

Михайленко хотел объяснить, что выбор был не по его воле, что его без него женили… Но что-то заставило сдержаться.

— Так надо было, Андрей.

— Да-а! И я тебе зачем? — Голос Лоренса стал подозрительным и холодным.

— Не по твою душу я. Мне надо под видом правозащитника, журналиста или еще кого-либо в Гудермесе поработать. Связь с человеком наладить.

— Один? В гражданке? Без оружия? В Гудере? Ну ты, брат, вернул мне веру в людей. Красавчик! Валить кого?

— Нет, просто переговорить.

— Не хочешь рассказывать — не надо. Чем помочь-то?

— Как продовольственная колонна к тебе придет, я сяду в нее и выгружусь на местном рынке.

15. Придумай мне войну

Утром пришла тыловая колонна. Максим переоделся в гражданку, но его желанию выехать помешало одно обстоятельство. Когда два бэтээра и «Урал» въехали на огороженную территорию, старший колонны ошарашил всех новостью.

— Тут из главка звонили, журналисток, сказали, с собою взять, они репортаж снимают. Сутки у вас — и я их заберу, а так до завтра тут сидеть будем, — вздыхая, сказал он.

— Харчи-то привез? — спросил Лоренс.

— Да, и харчи, и стираную форму…

— Большой, возьми Трандина, разгрузите «Урал», — крикнул Андрей и снова, глядя на Арсена, сказал: — Ну, где твои журналистки?

— В бэтээре. Сейчас выйдут.

Из открывшегося люка сначала показалась видеокамера с треногой, а потом две юные, лет по девятнадцать, особы.

— Твою мать, этих-то куда несет? — не выдержав, сказал вслух Андрей. — И чем там, в главке, думают?

— Здравствуйте, — звонко крикнула первая девица и протянула руку офицерам. — Я спецкор НТВ Мария Северова, а это — мой оператор Настя Сухова.

— Очень приятно, — Лоренс элегантно поцеловал руку Марии. — Всех представлять не буду. Я здесь главный — и царь, и бог, и воинский начальник.

— Как здорово. А вы нам поможете репортаж снять?

— О чем? Войны тут нет, боев тоже давно не наблюдается. Могу показать кроликов и куриц.

Девушки как-то сразу погрустнели.

— Нас везде возят, где нет боев. А нам репортаж надо снять. Через три дня обратно ехать. Не с пустыми же руками.

— В Гудере ночью наснимаете или в Аргун поезжайте.

Весь завтрак и после, до обеда, две журналистки уговаривали Лоренса помочь снять хоть что-то экстремальное. И Лоренс сдался:

— Устрою я вам постановочный бой.

— Ты в своем уме? — спросил его Максим. — Какой, на хрен, постановочный бой?

— Ты ж меня не сдашь? Да и солдатам надо пострелять, засиделись они, а смена только через месяц.

— А как ты это организуешь?

— Ой ли, брат, я в Москве и не такое проворачивал. Постановочный расстрел делал, да так натурально, что… В общем, пересказывать не буду. А сейчас… Есть у меня специально придуманный для такого воин. Трандин, ко мне.

Веснушчатый гармонист подбежал пулей к Лоренсу.

— Значит, так, Юра, ты надеваешь черную маску, берешь автомат и идешь за тот камень, понял? — спросил бойца Андрей, показывая на каменную гряду у подножия хребта.

— Понял.

— Занимаешь позицию, стреляешь, но не по нам, а вверх, уяснил?

— Так точно.

— И кричишь «Аллах акбар». Вот и все. Очередь даешь и прячешься за камни, а мы над твоею головой из всего оружия, что есть тут, стрелять будем.

Через час девочка-спецкор Мария расположилась в окопе, а операторша — в пулеметном гнезде, чтобы был простор для съемок.

— Ты, Андрюха, авантюрист, не доведет тебя это до добра, — бросил товарищу Максим. Но тот уже не слушал.

— Поехали, — крикнул он.

Из-за камня вылез боец и, с чудовищным ойканьем и вологодским акцентом крикнув «Аллах акбар!», дал очередь над головами «противника» и спрятался. Бэтээры, пулеметчики, снайперы и просто «АК» дали одновременно чудовищный залп. Очереди накрыли все пространство холма, и по трайсерам было видно, как они долетали до гудермесского хребта.

Именно там, на хребте, Максим вдруг заметил движение. Взяв бинокль у Лоренса, он посмотрел еще раз.

По склону шли несколько десятков бородачей с оружием. Они не шли даже, а бежали. От камня до РОПа было метров пятьсот, а от камня до бородачей — метров триста.

— Своего спасать идут, — только и сказал Максим, отдавая Лоренсу бинокль. — Парня выручать надо.

В эту самую минуту по позициям РОПа ударили несколько десятков автоматных и пулеметных очередей, у блиндажей разорвались кумулятивные выстрелы «РПГ».

Лоренс взял в руки бинокль и повел себя спокойно и рассудительно.

— Пулеметчикам: ориентир — камень Трандина, влево два пальца, отсечь пехоту противника. Стрелкам: длинными очередями не допустить подхода противника к камню, «АГС»[17] и подствольные гранатометы не применять. Второе отделение и снайпер — со мной на БТР.

Ведя огонь, бронетранспортер помчался к камню. Максиму, который также отсекал боевиков огнем из «АК», было видно лишь, как Лоренс и отделение на ходу повыпрыгивали из машины и заняли оборону у камня. БТР сделал поворот, и бойцы с Андреем также быстро погрузились.

Через минуту уже все заняли окопы и продолжили бой. Лоренс сообщил по рации в штаб сорок шестой бригады о боестолкновении. Еще через минуту по указанному квадрату ударила минометная батарея.

В общей сложности бой длился сорок минут. После минометного огня боевики, подобрав раненых и часть убитых, поспешно отступили. В окуляр бинокля было видно пять лежащих на земле мертвых тел.

— Так, замкомвзвода, оставить наблюдателей на позиции и построить личный состав. Проверить вооружение, снаряжение. Доложить о наличии.