Алмазное небо (СИ) - Алферьева Таша

Что же делать? Мне надо как-то проникнуть домой за документами и пропуском. Собрать необходимые вещи…

Прежде, чем подняться к себе наверх, Хеджун напомнил о раннем утреннем подъёме и посоветовал как можно скорее лечь спать. Я была не против, глаза давно слипались. На том и расстались, больше не сказав друг другу ни слова, окончательно замолчав вчерашний интимный инцидент.

В начале следующего дня усилиями Хеджуна и его команды моя самооценка упала ниже плинтуса. Оказалось, что я совершенно ничего не знаю о сфере шоу-бизнеса. Меня шпыняли по делу и без. Муджин открыто ненавидел, Сокхо презирал, остальные смотрели с недоумением: что за дурочка такая. Я волновалась, совершала ошибку за ошибкой, пыталась исправить и делала только хуже. Не перечислить всего, что натворила в первый же свой рабочий день, искренне не понимая, чем вообще занимаюсь. В конце концов, у меня закралось подозрение, что Данди просто развлекается за мой счёт, со стороны наблюдая за человеком, вырванным из привычной среды и грубо засунутым в совершенно для него чуждую. А вдруг меня тайно снимают в реалити-шоу про новичка, который ведёт себя, как идиот, и вечно лажает? Камеры здесь повсюду, возможно одна из них постоянно следит за мной?..

У Хеджуна был невероятно загруженный график. Неудивительно, что в какой-то момент ему захотелось сбежать. Он ещё долго терпел. Я уже на третий день готова была язык на плечо повесить. Мы ложились за полночь, вставали ни свет ни заря. С утра причёска, макияж и неизменные фото для соцсетей с пожеланиями доброго утра. После завтрака съёмки или работа в студии, бассейн, тренажёрный зал. Между делом переговоры с потенциальными работодателями, рекламными агентствами, интервью, встречи с фанатами и так далее.

Я погрузилась в это с головой, решив на собственной шкуре прочувствовать то, с чем айдолу приходилось сталкиваться ежедневно, еженедельно, ежечасно. Я действительно всегда была у Хеджуна под рукой и старалась научиться предугадывать его желания и потребности. А ещё познакомилась с другими участниками «Даймондс», первым из которых стал Трэй.

Воспользовавшись тем, что в танцевальной студии никого не было, я разминалась, повторяя движения из популярного клипа «Даймондс». Десятый этаж и панорамное окно позволяло любоваться заходящим солнцем, золотисто-малиновые лучи которого, казалось, насквозь пронизывают блестящие как сосульки небоскрёбы из стекла и стали. Поэтому, танцуя, я смотрела в окно, а не в зеркала и пропустила появление случайного зрителя. Меня заставила обернуться внезапно наступившая тишина. Я узнала Трэя, младшего из «Даймондс». Он держал в руках мою портативную колонку. Высокий, гибкий, с длинными ногами, стройность которых неизменно подчёркивалась тёмными узкими брюками. Сверху белая свободная, небрежно заправленная за ремень штанов рубашка. Недавно он укоротил и выкрасил в естественный чёрный цвет свои густые волосы, но длинную, ниже бровей чёлку, под которой прятал загадочный взгляд, оставил. Хотя, надо признать, ему шёл прежний огненно-рыжий, теперь он стал казаться старше, суровее и больше не соответствовал своему прозвищу «Сладкий».

— Ты кто такая? — без приветливой улыбки, которая никогда не сходила с холёного лица на концертах, фан-встречах и фотографиях, спросил парень. — Почему танцуешь в нашей студии?

Я почувствовала себя виноватой, пока непонятно в чём.

— Ну… это… — промямлила, вместо того чтобы ответить чётко и ясно. Видимо, до сих пор не была уверена в законности своего статуса звёздного помощника. — Сейчас уйду.

Почему-то не придумалось ничего лучше, чем сбежать. Подхватив с пола рюкзачок, телефон, початую бутылку воды, я остановилась напротив Трэя:

— Это моя колонка.

— Кто…ты…та-ка-я? — по слогам повторил айдол. Его каре-зелёные глаза цепко осматривали моё лицо и фигуру.

Я запоздало вспомнила, что, пользуясь одиночеством, сняла верхнюю широкую футболку, оставшись в коротком спортивном топе, провокационно обтягивающем грудь и высоко оголяющем живот.

— Для ученицы старовата, но твоё лицо мне совершенно незнакомо, — в ожидании ответа принялся рассуждать парень. — Танцуешь неплохо, но явно не профессионал.

А вот это уже по-настоящему лестно. В «Даймондс» Трэй был главным танцором с невероятной пластикой и чувством ритма.

— Меня зовут Дами, — прижав рюкзак к груди, чтобы хоть немного прикрыться, дружелюбно улыбнулась я. — Работаю на Хеджуна. Он сейчас занят, у меня свободное время, вот я и решила…

Дверь открыли с ноги, влетел мой работодатель, злой как чёрт.

— Что стряслось? — тут же переключила я на него своё внимание.

— Привет, хён, — громко поздоровался Трэй.

Я стояла близко и успела заметить промелькнувшее в его глазах выражение, похожее на враждебность. Как странно, всегда считала, что «демоны» души друг в друге не чают.

— И ты здесь, — вместо приветствия фыркнул Данди. — Дами, идём. Только оденься.

Он сорвал с вешалки футболку и бросил мне в лицо.

— Извини, — помахала я Трэю, выскакивая за дверь.

До лифта мы неслись как угорелые. Ворвавшись в кабинку Хеджун резко остановился, я не успела затормозить и больно ткнулась лицом в его твердокаменную спину.

— Уй! Мог бы посторониться.

— Чтобы ты пробила лбом стену? — фыркнул айдол, нажимая кнопку первого этажа.

— В чём дело? Что с настроением? — проверяя на месте ли нос, осторожно спросила я.

— Тебе не понять, — отмахнулся Данди. — Просто поехали домой… молча.

Я даже соглашаться вслух не стала, чтобы лишний раз не раздражать. Вела себя как мышка и в машине, и в квартире. Хеджун закрылся в кабинете, и скоро оттуда полились звуки музыки. Мелодия, поначалу плавная и нежная, постепенно становилась всё более скачкообразной и рваной, а потом резко стихла на высокой ноте.

Достав из холодильника, приготовленный с утра холодный чай с мятой и лаймом, разлила его по бокалам, чтобы немного согрелся. Надо попытаться успокоить Хеджуна. Пиликнуло сообщение от Муджина: «Пусть возьмёт трубку!», через минуту второе: «Чем вы там занимаетесь⁈ Сейчас приеду!». Ужасно захотелось отправить ответное: «Отвали!», но в этот момент открылась дверь кабинета.

— Выпей, — я подошла и протянула айдолу стакан.

Он послушно взял в руки напиток. Усмехнулся:

— Допытываться не будешь?

— А толку-то, — вздохнула, проходя в кабинет и ставя свою посудину на стол. — Хочешь, я тебе сыграю?

— Что? — лениво поинтересовался Хеджун, упершись плечом в косяк и исподлобья наблюдая за моими действиями.

Я села за рояль, клавиатура которого до сих пор была открыта, чуть помедлила, собираясь с духом, и тронула клавиши, сначала очень осторожно, но постепенно с нарастающей уверенностью:

— Хотелось бы вернуться мне в начало

И свежим взглядом хочется смотреть

На то, что приедаться сильно стало.

Но, чтоб родиться снова, нужно умереть.

Поверь, вчера не лучше, чем сейчас.

И завтра лучше, чем сейчас, не станет.

Не изменяй себе и береги, что есть.

Когда-нибудь вернёшься ты в начало.

Когда проходишь точку невозврата

Её не успеваешь разглядеть.

Всё время ты торопишься куда-то,

Стоять на месте может только смерть.

Поверь, вчера не лучше, чем сейчас.

И завтра лучше, чем сейчас, не станет.

Не изменяй себе и береги, что есть.

Когда-нибудь вернёшься ты в начало.

Последний аккорд затих. Хеджун молчал. Пальцы судорожно сжали стенки бокала — вот-вот раздавят.

— Как ты догадалась?

— О чём? — невинно хлопнула я ресницами, поскольку и в самом деле не знала, что он имеет в виду.

— О песне.

— Ну… ты каждый день играешь её рано утром. Я видела ноты. Попробовала, запомнила. На данный момент из всего твоего репертуара эта — моя самая любимая.

— Нравится, говоришь?