Ледяное небо Криона - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

Спрыгнул на снег, провалившись по щиколотку. Если бы по колено — всё, не взлететь, не расчистив полосу. Эта посадка очень сильно отдавала авантюризмом. Наверно, он заразил им лётчицу.

Пилот пиратского истребителя, завидев их, отшвырнул огнетушитель. Он стоял на крыле у передней кромки, откинув лючок на капоте двигателя. Тоже спрыгнул вниз и вытащил из кобуры револьвер.

В космическом корабле «Смит» предлагал репетировать «Матрицу»? Лучше бы любой из вестернов Серджио Леоне: кто быстрей достанет «кольт» и первым влепит пулю в товарища ковбоя.

Макс расстегнул кобуру. Снял перчатку с правой руки. Нащупал рукоять револьвера. Взвёл курок. Противник сделал то же самое.

Это несомненно был мужчина. С двумя нормальными ногами, в коричневом лётном комбинезоне. Очки не снимал, и правильно, потому что поднявшееся над горизонтом светило, чьи лучи лёд добросовестно отражал, уже пыталось слепить.

Пират тоже сунул пятерню в кобуру.

Они медленно сходились, словно на Диком Западе.

— Нас двое. Сдавайся.

Вместо ответа тот выхватил свой револьвер и дважды выстрелил. Торопливо и слишком издалека.

А у Максима прорезалась здоровая злость. Ведь столько всего прошёл, пережил! Поломался в хлам после неудачного катапультирования у Баранович. Уцелел в войне Коалиции и Союза на Аорне, в стычках в Африке, едва не погиб в Йемене… И сейчас какая-то уголовная шваль имеет наглость тыкать в него револьверчиком?

Забил на все «благородные» дуэльные правила типа: стоять во весь рост, держать оружие только одной рукой. Выживание — более сильный стимул, чем желание казаться правильным и великодушным.

Макс опустился на одно колено. Положил руку с револьвером на сгиб левой руки. Успокоил дыхание, прицелился.

Сорок шагов.

Пират снова выстрелил, рука дёрнулась, пуля, естественно, тоже ушла в молоко.

Спокойно! Не мельтешить! А теперь — получай.

Пират схватился за бедро, опустил своё оружие. С расстояния в три десятка шагов донеслись проклятия.

Аккуратно взводя револьвер перед каждым прицеливанием, Максим выпустил ещё три пули. Затем, приблизившись вплотную, всадил в переносицу. Контрольную.

Сорвал очки с мёртвого лица. Это несомненно был Трёхногий. Во всяком случае, чрезвычайно похожий на его изображения в сети Эхеса.

Выпавший из его ладони револьвер подтвердил догадку. Рукоять была изготовлена из жёлтого металла, похоже — золота, в форме… Макса передёрнуло от отвращения… В форме обвислого мужского пениса!

Лётчик расстегнул комбинезон на груди пирата и, стараясь не перепачкаться в крови, обыскал. Нашлись сигары с зажигалкой, пачка крупных купюр тысячи на полторы, больше ничего, подтверждающего личность. Оторвав большой кусок термобелья покойника, Максим взял им револьвер и обернулся к «Эрелису». Затем, поймав внезапно промелькнувшую идею, решительно бросился к истребителю, больше не коптившему дымом.

Что там? Ага, перебило одну из масляных магистралей, масло и горело. Пират, обнаружив потерю давления, верно решил — сразу остановил двигатель, чтоб не опустела магистраль.

Учите матчасть, как говорили в училище. Эта серия называется «Ванагас», всплыло в памяти из наставлений корабле «Смита». Выпускается более пятидесяти лет с небольшими изменениями.

Макс открутил хомут-стяжку на маслопроводе, обрезал порванный конец шланга, снова затянул, используя нож вместо отвёртки. Длины хватило впритык.

Захлопнул крышку на двигателе. Забрался в кокпит. Парашют идеально лёг в выемку.

Приборная панель почти совпала с той, что была на самом первом самолёте в компании Довсуса. Понимая, что сидит в машине, только что испускавшей дым, вздохнул и щёлкнул тумблерами.

Винт несколько раз провернулся от стартёра, после чего корпус задрожал, из патрубков пыхнуло дымом. Ровный гул движка звучал не просто музыкой — фанфарами!

Лётчик включил рацию и перевёл настройку на волну их команды. На условные слова забил.

— Янис! Похоже, бостос жмура в порядке. Топлива, правда, в обрез. Взлетай! Я следом.

— Это и мой трофей! — немедленно откликнулась та. — Пополам. Взлетаем. Если топлива не хватит, садись. Вернусь — дозаправлю.

Просто сказать. А начинать разбег, когда впереди — капот и круг винта, и совершенно не видать лёд, покрытый снегом, испещрённый трещинами и ледяными глыбами… Сложно.

Он развернул истребитель. Проводил глазами взмывший вверх самолёт Янис. И тронулся.

Два-три поворота вправо-влево змейкой… И практически ничего не рассмотрел из-за завихрений, поднятых пропеллером.

Что делать? Отказаться? Но напарница взлетела, а у её двухмоторного разбег длиннее. Единственный шаг — двинуть точно по её следам.

Он припал к прицелу и, двигаясь шагом, поймал хвост «Эрелиса», превратившегося в точку на фоне неба. Совместил с центральной вертикальной риской. Наконец, дал полный газ и постарался, чтоб машина ни на градус не увильнула от избранного маршрута. Облегчённо выдохнул, только когда прекратились удары колёс о лёд.

— Макс! Слышишь? Ложись на курс к базе. Я развернусь и буду страховать сверху. Чтоб никто из наших тебя не поджарил.

— Спасибо… — он не удержался от подколки. — Спасибо, что так заботишься о своей доле в добыче. Напомни, какой самый экономичный режим для «Ванагаса».

Преодолев скальную гряду, Макс подумал, что при необходимости посадит машину, разведав безопасный (с виду) кусок покрытого снегом льда, но вот взлетать… Скорее уступит ещё кому-то процент добычи из своей доли, чтоб только перегнал трофей в Эхес.

Янис оставила его, возвращаясь к отряду отца и барона. Правда, разбираться самой с управлением и радаром намного тяжелее, чем парой, но трофей — дело святое.

А маленький истребитель в гордом одиночестве летел на юг. Для Макса — впервые без жёсткого контроля. Без сопровождения. Гордой птичкой под необъятной чашей кристально-чистого синего неба. По мере выработки остатков горючего он плавно поднял машину на три тысячи метров — в самом экономичном для неё режиме.

С этой высоты трещины и торосы на ледяном поле практически не видны. Как будто находишься среди громадной линзы с идеально отполированными стёклами — синим вверху, белым внизу, освещённый очень ярким солнцем, стремившимся ослепить даже через тёмный козырёк шлема.

Как бы ни складывалось дальше выполнение главного задания, Максу на Крионе нравилось всё больше. И даже горизонтальный полёт на истребителе, главное — наполовину своём, приносил больше радости, чем высший пилотаж на Як-52 с пассажиром в курсантской кабине.

Хотя прибор показывал голый ноль уровня топлива, мотор не заглох. Удалось даже зарулить на стоянку.

Выбравшись из кокпита, лётчик осмотрел приобретение, хозяйски похлопывая истребитель по обшивке. Несколько дырок в дюрали — не беда. Залатаем за счёт Янис! В конце концов, кто продырявил будущую общую собственность? А мотор пусть осматривают технари, что-то там всё же горело.

Они набежали толпой, окружив самолёт, свободные, пока группа барона не вернулась. Пилот-новичок, ранее не заслуживающий никакого внимания, теперь получил приятную порцию уважухи.

— Сколько стоит покрасить его в оранжевый?

— Не торопись. Сделаем как следует в Эхесе, — пообещал пожилой техник с седой бородой. — И дырки залепим. Сейчас нанесу тебе оранжевые полосы на каждую плоскость. И замажу непотребство на носу.

Действительно, капот с правой стороны украшало изображение «третьей ноги» покойника.

— Что-то мне подсказывает, что легендарное хозяйство пирата было не больше моего мизинчика, — предположила Янис после посадки, первым делом кинувшаяся рассматривать белый истребитель. — Уж больно о нём распинался. Ты ему штаны комбинезона расстегнул?

— Нет, естественно. Я же не извращенец, — возмутился Макс.

— Ой, какие вы на Денеб-14 нежные и деликатные. Просто феи из сказок. Я бы не только расстегнула, но и отхватила ножом его морковку. В подарок барону. Он оценил бы. Эх, ты… Робкие лузеры на Крионе не выживают.

— Пока я ещё не сдох, могу пригласить тебя на кружку киписа? Вряд ли здесь найдётся что-то крепче.

Он соврал. В кабине нашлась фляга неизвестного напитка, по крепости напоминающая виски.

— Принимаю! — Янис шутливо стукнула его ладошкой по груди. — Но учти, это не свидание и не начало романа. Боевые товарищи отмечают победу.

— И как к этому относиться? — он недоумённо развёл руки в сторону.

— В смысле?

— Если скажу, что и не думал к тебе подкатывать, обидишься. Мол, разве я уродина, коль не вызываю никаких желаний? А если попрошу — давай хоть разок поцелуемся, опять не хорошо. Нарушаю установленную тобой дистанцию.

Глаза под приподнятым козырьком шлема округлились, потом Янис аж присела, хлопнув себя по коленкам. Первое время даже говорить не могла от смеха.

— Ты — точно инопланетянин, Макс! Даже не с Денеба-14, а откуда-то похуже… Подозревала