Чернила - Эмма Хамм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее чешуйчатое тело было приятным. Сухое и гладкое. Толстый хвост обвил ее плечи и руку. Казалось, змея там и должна быть. Будто она знала, как касаться ее, как защитить, чтобы она не переживала, что мир снова подавит ее.
Ирен посмотрела на Букера. Его глаза пылали непонятным огнем. Жар обжигал ее до костей, обнажал для него ее душу.
Что он хотел от нее? Она не могла быть такой таинственной, чтобы он хотел обратить все внимание на беспризорницу, забредшую в их Сад Зла.
Она не стоила внимания. Ирен была просто девушкой, которой не позволяли наслаждаться жизнью, но это ее устраивало. Она была в безопасности. О ней заботились. Она следовала слову Божьему так, как делали в ее семье.
Ирен, если бы ее спросили, сказала бы, что ее семья хотела для нее лучшего. Даже теперь, зная, что ее ждал экзорцизм, если ее найдут, она верила, что они хотели, чтобы она была счастливой и в безопасности.
Они не хотели навредить ей. Родители думали не так, когда привели пастора в их дом. Они не понимали свою странную дочь, которая видела то, что никто больше не мог видеть. Это было так плохо, что ее родители хотели это исправить?
Ирен отвела взгляд от Букера на змею, движущуюся на ее плече.
Букер все еще говорил. Его низкий мрачный голос гудел, подобный грому:
— Надеюсь, вам понравился вечер в «Cirque de la Lune». Мы показали вам, что таится в тенях мира. Вам решать, что делать с этими знаниями.
Он протянул руку, раскрыв ладонь, и ждал, пока существо отпустит ее плечи и сползет на землю. Змея двигалась среди толпы, шипя порой, а потом забралась на сцену. Она слилась с кожей Букера, словно всегда была там.
Он был иллюзионистом? Ирен хотела, чтобы это был трюк, но знала, что это было не так. Он на самом деле мог такое. Отделял татуировки от своей плоти и отправлял в мир.
Он будто был Богом.
Ирен резко встала, мысль пылала в ее голове, словно она прижала раскаленную кочергу к своей плоти. Она сравнила его с Богом? Серьезно?
Ей нужно было помолиться. Она хотела упасть на колени и молить о прощении посреди толпы. Как она могла быть такой глупой? Был лишь один Бог, и Он не хотел иметь дела с фриками этого цирка.
Она вышла из шатра в ночной воздух, безумно пытаясь угомонить мысли и страхи. Она могла думать лишь о том, что этих людей создал Бог. Он дал им эти дары, значит, она могла ошибаться.
Может, Богу не было дела до того, как близко люди становились к Нему. Может, он хотел, чтобы они увидели, каким мог быть мир, если они делали то, что не должны были.
Это была проверка? Или сам дьявол создал этих существ, чтобы увести ее от света?
Она была простой женщиной. У нее не было ответа на все ее мысли и тревоги. Как она должна была узнать, был ли мир против нее? У всех было свое мнение.
Ирен пошла вдоль шатра, намереваясь пройти к фасаду дома.
Ее отец назвал бы этих людей отродьями, доказательством, что дьяволы ходили по земле. Ее мать посмотрела бы на них с сожалением, но послушала бы мужа. Циркачи сказали бы, что их создал Бог, что означало, что кто-то должен был любить их, верить в них, и они могли использовать свои силы.
Слишком много голосов кричали в ее голове. Она не понимала всего. А если это были хорошие люди? А если она осуждала их, потому что ее так учили? Других нужно бояться и прогонять… так ей говорили.
Ирен всегда боялась стать куклой. Она переживала, что начнет говорить то, что от нее ждали все вокруг, не в состоянии думать самостоятельно.
Она не хотела становиться микрофоном для ненависти мира. Она хотела всей душой прощать, любить и понимать других. Разве она не была той, кого нельзя было объяснить? Даже теперь она видела мертвых, выходящих из шатра перед живыми.
Один полз на четвереньках к болоту, где беднягу убили. Он хотел ее помощи. Подняв руку скелета, он потянулся к ней, но сдался, поняв, что она не двигалась.
Они всегда хотели ее помощи. Хотели, чтобы Ирен бросила все, потому что была еще жива. Она еще дышала и могла сделать многое, хоть ей хотелось просто жить нормально.
Почему это было так сложно?
Почему жизнь толкала ее к тому, чего она не понимала? Мертвецы в церкви. Цирк, полный людей, которые творили чудеса, которые ей и не снились.
Будущее, где она была лишена выбора.
— Так-так, что у нас тут? — послышался из темноты на другой стороне дома голос.
Ирен не узнала человека, но она могла встретить не всех артистов. Перед домом точно был тот, кто жил там. Так она думала.
Когда она повернулась к мужчине и увидела еще троих за ним, страх пробрался в ее живот.
Они не выглядели как артисты цирка. Некоторых она видела в городе. Это были юноши, только вернувшиеся из армии. Они долгое время пробыли там, но сделали так, чтобы им не пришлось сражаться в другой войне.
Она облизнула губы и отпрянула.
— Кто вы?
— Это не важно, милая. Нам интереснее, кто ты, — тот, что стоял первым, шагнул вперед, свет из окна дома упал на его лицо. Это был красивый юноша, светлые волосы были убраны назад. У него была квадратная челюсть, голубые глаза, похожие на небо. Но в его взгляде было что-то темное. Нечто зловещее, от чего ей хотелось бежать и прятаться.
Другие тоже приблизились, у двоих были темные волосы и схожие черты, указывающие на родство, а у другого были волосы цвета корицы и веснушки на щеках.
Ирен глубоко вдохнула.
— Господа, вы купили билеты на представление?
— Нам не интересно смотреть на фриков, — ответил лидер группы. От его улыбки ее кожа зудела. — Но ты выглядишь как фрик. Ты из цирка, милая?
Она покачала головой.
— Нет.
Она не врала. Она еще не выступала, хоть не была против. Но им это слушать не нужно было. Они хотели кого-то ранить, она видела это по их глазам. Так же, как пастор хотел навредить ей экзорцизмом.
— О, милая. Фрика видно сразу, и ты точно пришла не смотреть шоу. Где твоя семья? — он толкнул
