Остросюжетный детектив. Выпуск 5 - Алистер Маклин

Поднырнув под нижнюю шкаторину наполненного ветром рейкового паруса, новозеландец медленно пошёл на корму. Ну и дела! Осталось только трое суток, движок ни к чёрту… В довершение всего, нешуточный шторм надвигается. Он вспомнил, как бранили синоптиков лётчики, но на этот раз служба погоды не ошиблась. Только слепой мог не увидеть этих огромных, похожих на грозные бастионы, туч, догонявших их судно.

— Видно, предстоит хорошая взбучка, а? — послышался сзади слегка гнусавый голос. В голосе этом звучала какая-то надёжность и уверенность. Ту же уверенность внушали и блёкло-голубые глаза, окружённые паутинкой морщин.

— Да, похоже на то, — согласился Мэллори.

— А что это за штука, восемь баллов, шеф?

— В баллах измеряется сила ветра, — объяснил новозеландец. — Если находишься в скорлупке, вроде нашей, и устал от жизни, при таком шторме у тебя никаких шансов выжить.

— Я так и понял, — мрачно кивнул Миллер. — А ведь клялся, что нога моя больше не ступит ни на одну посудину, будь они все неладны. — Помолчав, он со вздохом сел на крышку люка машинного отсека и ткнул большим пальцем в сторону ближайшего острова, до которого оставалось меньше трёх миль. — А там не безопаснее?

— Да не очень-то. Правда, судя по карте, там есть Г-образная бухточка. В ней можно укрыться от ветра и волнения.

— Остров обитаемый?

— Вероятно.

— Немцы на нём?

— Вероятно.

Миллер невесело кивнул головой и спустился в дизельный отсек, чтобы помочь Брауну. Спустя сорок минут, уже в полумраке, заливаемом потоками холодного дождя, судно бросило якорь в бухте, стиснутой лесистыми берегами. Остров встретил их враждебно-равнодушной тишиной.

Глава 4

Вечером в понедельник. 17:00-23:00

— Великолепно! — с горечью произнёс Мэллори. — Просто великолепно. «Милости прошу к нашему шалашу!», — сказал паук, обращаясь к мухе. — Охваченный тоской и отчаянием, капитан выругался. Отогнув край брезента, натянутого поверх носового люка, сквозь редеющую завесу дождя он внимательно разглядывал утёс, закрывавший каик со стороны моря. Видимость значительно улучшилась: ливень кончился, моросил мелкий дождь, а разорванные поднявшимся ветром свинцово-белые облака ушли к далёкому горизонту, затянутому тёмными тучами. Далеко на западе образовалась полоса чистого неба, освещённая огненно-красным предзакатным солнцем. Из бухты его не было видно, но золотистые нити дождя, сверкавшие в вышине, свидетельствовали о его присутствии.

Эти же золотые лучи освещали и полуразрушенную сторожевую башню на вершине утёса, возвышавшегося на тридцать метров над протокой. Лучи отражались от поверхности белого парийского мрамора, придавая ему розоватый оттенок, сверкали на пулемётных стволах, которые выглядывали из узких амбразур, прорубленных в мощных стенах. Они высвечивали свастику на флаге, развевавшемся над парапетом. При всей своей ветхости цитадель была неприступной и господствовала над местностью, надёжно защищая подходы с моря и со стороны извилистой реки. Возле берега её, напротив утёса, и бросил якорь каик.

Мэллори нехотя отвернулся и аккуратно опустил брезент. С угрюмым видом посмотрел на Андреа и Стивенса, едва различимых в полумраке рубки.

— Великолепно! — повторил новозеландец. — Гениальный стратег Мэллори. Из ста островов он нашёл такой, на берегу которого находится укреплённый немецкий пост. Его-то я и выбрал. Давайте ещё раз взглянем на эту карту, Стивенс.

Протянув карту капитану, который стал изучать её при тусклом свете, пробивавшемся под брезент, Энди откинулся назад и сделал глубокую затяжку. Во рту остался кислый затхлый привкус. Вновь возникло мерзкое чувство страха. Юноша неприязненно посмотрел на грузного Андреа, несколько минут назад заметившего немецкий пост. Наверняка на башне и орудия установлены, мрачно подумал молодой лейтенант. Иначе устье реки не защитить. Он вцепился рукой в ногу чуть выше колена, чтобы унять нервную дрожь. Хорошо, что в рубке темно.

— Незачем разглядывать карту, сэр, — спокойно произнёс он. — И ругаете себя напрасно. Другую защищённую якорную стоянку вы не скоро найдёте. При таком ветре нам некуда было податься.

— Пожалуй, ты прав. — Сложив карту, Мэллори вернул её лейтенанту. — Любой на нашем месте поступил бы так же. Очевидно, бухта издавна служит укрытием. Немцам это, должно быть, известно давно. Мне следовало предвидеть, что здесь установлен пост. Но дело сделано, ничего не попишешь. — Возвысив голос, он крикнул:

— Главстаршина!

— Я здесь! — послышался из машинного отсека голос Брауна.

— Как дела?

— Ничего. Начали собирать.

Мэллори кивнул, облегчённо вздохнув.

— Сколько ещё провозитесь? Час?

— Не больше того, сэр.

— Час… — Мэллори высунулся из люка, потом оглянулся на Стивенса и Андреа. — Тогда всё в порядке. Через час снимаемся с якоря. Будет достаточно темно, чтобы немцы не заметили, и достаточно светло, чтобы выбраться из этой чёртовой протоки.

— Вы считаете, сэр, они попытаются нас задержать? — чересчур непринуждённо спросил Стивенс. Но понял, что Мэллори заметил это.

— Вряд ли они выстроятся в шеренгу и на прощание крикнут «ура», — сухо заметил Мэллори. — Как, по-твоему, Андреа, сколько там немцев?

— Ходили двое, — подумав, ответил Андреа. — А всего их, пожалуй, трое или четверо, капитан. Пост маленький. Немцы вряд ли пошлют сюда много солдат.

— Пожалуй, ты прав, — согласился капитан. — Большинство в деревне, в семи милях к западу отсюда, если судить по карте.

Не думаю, что… — осекшись на полуслове, он прислушался.

Окрик повторился, на этот раз громче и требовательнее.

Ругая себя за то, что не поставил часового — на Крите такая халатность стоила бы ему жизни, — Мэллори откинул брезент и неторопливо выбрался на палубу. Оружия он не взял, но прихватил с собой наполовину опустошённую бутылку мозельвейна, которым их предусмотрительно снабдили. Шатаясь, точно пьяный, он ухватился за штаг, чтобы не упасть за борт, и с вызовом посмотрел на немца, стоявшего на берегу в каком-то десятке метров от него. На ремне через плечо у того висел автомат. Не ответив, Мэллори наклонил бутылку и сделал несколько глотков.

Худощавое загорелое лицо молодого немца стало сердитым. Не обращая на него никакого внимания, рваным рукавом Мэллори вытер рот и смерил немца презрительным взглядом..

— В чём дело? — вызывающе проговорил он, растягивая слоги, как коренной островитянин. — Какого хрена тебе надо? Заметив, как побелели пальцы, сжимавшие автомат, Мэллори решил, что перегнул палку. За себя он не опасался. Стук в машинном отсеке стих, видно, в руках у Дасти Миллера его пистолет с глушителем. Но лезть на рожон нельзя. Во всяком случае, сейчас. Ведь на сторожевой башне по крайней мере два крупнокалиберных «шпандау».

Солдат взял себя в руки. Капитан заметил, что с лица автоматчика исчезла краска гнева, взамен появилась какая-то растерянность. На это-то и рассчитывал Мэллори. Солдат решил, что у пьяницы-грека есть покровители, иначе он не стал бы говорить с ним таким тоном.

— Что за судно? — спросил солдат