Шесть мессий - Марк Фрост

«Поразительный талант подражания! Я совершенно убежден, что вижу перед собой старого китайского балагура, а вовсе не солидную англичанку средних лет, которую можно встретить на прогулке в Гайд-парке. Это здорово, но ничего сверхъестественного нам пока не показали».

— Самые разные люди собрались здесь сегодня вечером. Если кто-то там захочет поговорить с кем-то здесь, скажите мистеру Ли. Если они здесь, мистер Ли поищет, договорились? Мистер Ли будет как… э-э-э… как телефонист.

Ну что ж, пока все шло как положено. Теперь посмотрим, как этот «мистер Ли» будет осуществлять связь между тем и этим светом.

— Поднимайте руки, пожалуйста, — предложила миссис Сент-Джон. — Мы попробуем дать ответы всем желающим, если только позволит время.

Присутствующие начали задавать Софи вопросы о покойных дядюшках, кузинах и мужьях, и она сообщала прямые подробные ответы, которые, похоже, удовлетворяли всех. Призвав на помощь всю свою проницательность и наблюдательность, Дойл не смог обнаружить обычных на таких сеансах оплошностей, свидетельствующих в пользу его собственной теории. Она в общем виде заключалась в том, что медиумы каким-то образом выуживают из сознания задающего вопрос информацию о тех, к кому этот вопрос обращен. Теория была не то чтобы идеальной, но все-таки более правдоподобной, чем представление о море бестелесных духов, подключающихся к межпространственному коммутатору.

Но у Дойла еще оставалась козырная карта. Он достал ручку и написал имя на салфетке: «Джек Спаркс».

Когда миссис Сент-Джон указала на него, он вручил ей салфетку.

— Это покойный, с которым вы хотели бы поговорить? — спросила миссис Сент-Джон.

— Да, — ответил Дойл.

То самое испытание, которому он подвергал каждого медиума во время своих исследований за последние десять лет, с тех пор как погиб Джек. Испытание, которое не прошел ни один из них.

Миссис Сент-Джон наклонилась и произнесла шепотом это имя Софи. Пауза. «Мистер Ли» нахмурил лоб, вытянул шею, закрыл глаза. Наконец он покачал головой.

— Этого человека здесь нет, — прозвучал ответ.

— Значит, вы не можете войти с ним в контакт? — уточнил Дойл.

Любопытно, обычно он получал кучу всякого вранья, но такого ответа ему не давали никогда.

— Нет. Его здесь нет. Простите.

— Прошу прощения. Я не понял.

— Чего вы не поняли, мистер? Вы очень умный малый. Я так думаю. Послушай мистера Ли. Его здесь нет. Этот человек не мертвый.

— Не мертвый? Это невозможно.

— О, так вы думаете, что мистер Ли лгун? Так вот, знайте, что мистера Ли, бывало, обзывали и хуже…

Дойл почувствовал себя дураком. Он сидел и спорил с англичанкой, притворяющейся китайцем перед толпой немецких туристов и одним американским репортером, о гибели человека, упавшего в водопад, сцепившись в смертельной хватке с собственным братом, что видел и описал Ларри, секретарь, которому он всецело доверял. Ну не бред ли ему, знаменитому писателю, выставлять себя на посмешище?

С другой стороны, все до единого медиумы, с которыми он имел дело и которых спрашивал о Джеке, выдавали фальшивые банальности, явно не имевшие отношения к этому человеку…

Раздался громкий треск. Над их головами взорвалась электрическая лампочка. Душ из искр каскадом осыпал публику.

— Ну, видит мистер, что происходит? Что бывает, когда духов выводят из себя?

Мистер Ли снова рассмеялся, но на сей раз никто не поддержал его. Публика была ошарашена, тем паче что и сам мистер Ли держался теперь не столь доброжелательно: его голос обрел холодную, металлическую потусторонность. Температура в комнате понизилась. Дойл и сам почувствовал тошноту, которая бывала всегда, когда начинало остывать тело.

Люди вокруг ежились, кутались кто во что, обнимали себя руками. Какая-то женщина непроизвольно издала стон.

Воздух вокруг Софи Хиллз стал плотным и ярким, отчего ее стало трудно видеть. Смех мистера Ли замер, Софи задыхалась, казалось, у нее перехватило горло. Ее глаза широко раскрылись, видно было, что она охвачена паникой. «Мистер Ли» исчез. Миссис Сент-Джон застыла там, где сидела, в несомненном испуге.

«Это не часть их программы», — подумал Дойл, встав со стула.

Никто в помещении не двинулся с места. Пинкус вжался в стену, охваченный первобытным страхом. Дойл увидел, как Иннес сделал шаг в сторону двух женщин…

Взорвалась еще одна лампочка. Раздались крики. Перепуганные люди, спасаясь от искр и осколков, вскакивали со стульев. Началась суматоха.

Дойл почувствовал на плече чью-то руку и, повернувшись, увидел священника.

Софи упала на колени, ее тело непроизвольно сотрясала дрожь, но глаза оставались ясными и полными мольбы, она боролась с чем-то или кем-то невидимым, словно какая-то сила пыталась в нее войти.

Священник быстро приблизился к ней.

— Кто-то в этой комнате! — Голос Софи наполнял ужас. — Кто-то не тот, кем кажется! Здесь есть лжец!

Иннес схватил ее за руку. В этот момент Софи Хиллз проиграла сражение, которое вела за контроль над телом: глаза закрылись, а все тело отвердело, уподобившись камню. Она повернулась к Иннесу, открыла глаза, встряхнула рукой — и молодой человек, отлетев, словно его лягнула взбесившаяся лошадь, врезался в отстоявший футов на шесть первый ряд палубных стульев. Дойл, опустив плечо, атаковал женщину всем своим немалым весом, но эффект был таким, словно он налетел на стену: она едва ли подалась и на дюйм. Он, однако, не оступился и, скользнув Софи Хиллз за спину, обхватил ее медвежьей хваткой, прижав ее руки к корпусу, тогда как подоспевший священник поднес к ее лицу распятие. Она перестала биться, взгляд ее оказался прикованным к кресту. Иннес, поднявшись на ноги, снова подскочил к ней, чтобы помочь брату ее удерживать. Женщина больше не вырывалась, но сквозь ее тело струилась яростная энергия: впечатление у обоих братьев было такое, будто они удерживали бенгальского тигра.

Священник не растерялся.

— Во имя всего святого, я повелеваю тебе, нечистый дух, оставь это тело!

Женщина посмотрела на него. Безмятежно, спокойно. Ангельски улыбнулась.

— Ты помнишь свой сон? — спросила она. Голос снова был женским, мелодичным, доверительным, тихим. Но не голосом Софи.

Священник воззрился на нее в изумлении.

— Их шестеро. Ты один из них. Внемли этому сну.

Ну и что это за чертовщина?

— Ты должен найти остальных. Их пятеро. Ты их узнаешь. Если тебе это не удастся, надежда умрет вместе с тобой. Таково слово архангела.

Теперь голос звучал так тихо, что больше никто его не слышал: только Дойл, Иннес и священник. Улыбка потухла, и женщина обмякла в их руках. Дойл бережно опустил Софи на пол. Она медленно, прерывисто дышала и была без сознания.