Психопатки. Психология женского зла - Лидия Бенеке

Стива переезжает к ней вместе с двумя дочерьми. Спустя очень короткое время мужчина приходит в ужас от того, как Диана обращается со своими детьми. Он видит, что она кричит на них и всячески оскорбляет. Особенно его впечатляет то, как женщина трясет, толкает и бьет Шерил. Любовник живет с Дианой несколько месяцев, потому что, несмотря на вспышки гнева в отношении своих детей, с ним она мила и обольстительна. Мужчина находит немного странной привычку своей любовницы читать Библию по вечерам, прежде чем заняться с ним необузданным сексом, но мирится и с этим. Однако когда женщина начинает кричать на его собственных дочерей, оскорбляя их, он принимает решение как можно быстрее съехать.

Диана довольно легко переживает этот разрыв, ведь у нее по-прежнему есть Расс, а также другие любовники на почте, которые всегда готовы принять ее в свои объятья. Кроме того, ей уже назначили дату искусственного оплодотворения, которого она с нетерпением ждет. Процедура проводится в сентябре 1981 года в другом штате. На время своего отсутствия Диана оставляет детей Стиву, который поселился на той же улице. Она приезжает домой в хорошем настроении, но из-за ежедневного стресса, связанного с уходом за детьми, к ней быстро возвращается раздражительность. Стив живет поблизости, но он занят на работе и не может присматривать за Шерил, когда в детском саду заканчиваются занятия. Обеспокоенная соседка, которая уже несколько месяцев пускает Шерил к себе и кормит ее, в конце концов отправляет Диане письмо, где выражает свое беспокойство о девочке. Она пишет, что это ненормально — оставлять Шерил одну каждый день на такое длительное время. Диана приходит в бешенство. Дочь не говорила ей, что бывала у чужих людей, а две женщины никогда не общались друг с другом. Вне себя от злости, она звонит в дверь соседского дома и объясняет, что у Шерил все хорошо и не стоит лезть не в свое дело. Диана знает, что женщина на самом деле права, и это особенно злит ее. В сложившейся ситуации она направляет свой гнев на ребенка — не только из-за того, что оказалась никудышной матерью, но и потому, что это стало известно посторонним. Если бы дочь не ходила ежедневно в чужой дом и не просила еды, то родительская нерадивость, возможно, осталась бы незамеченной. Диана чувствует, что ее предали, и кричит на дочь прямо при соседке: «Ты плохая маленькая девочка! Если не будешь слушаться маму, лучше тебе вообще не жить!»

Соседка в ужасе пытается успокоить Диану и после долгих уговоров официально становится няней для детей. Казалось бы, Шерил выигрывает от такого решения, но малышка часто грустит. Однажды на глазах у своей няни она намеренно перебегает дорогу перед машиной, которая едва не задевает ее. На вопрос, зачем она это сделала, Шерил отвечает: «Какая разница. Это же никого не волнует». Широкий спектр поведенческих расстройств Шерил, в частности, является результатом жестокого обращения, которому она подвергается в большей степени, чем ее брат и сестра. Девочка — козел отпущения для своей матери, нелюбимый ребенок, который даже внешне похож на своего отца, и все это она прекрасно осознает. Диана все чаще теряет контроль над собой и даже признается своему руководителю в частной беседе, что бьет детей все сильнее и сильнее. Тот рекомендует ей обратиться в центр помощи, но она игнорирует совет. Окружающие отмечают странности и нездоровую обстановку в семье, но никто из них не уведомляет службу опеки. Сама же Диана так же противоречива в своем поведении, как и результаты ее психологического и психиатрического обследования. С одной стороны, женщина плохо обращается с детьми и часто оставляет без присмотра, с другой — у нее бывают периоды хорошего настроения, когда она обнимает их, возится с ними и балует пиццей. Во время позитивной фазы Диана ощущает себя ребенком, играющим со сверстниками. Тогда она любит называть себя и детей «четырьмя мушкетерами». Хорошие и плохие моменты чередуются быстро и совершенно непредсказуемо для детей. Иногда Диана — их подруга, а порой — жестокий надзиратель. Фактически же она никогда не бывает такой, какой должна быть мать.

Радостью наполнятся сердца ваши, и этой радости вашей уже никто не отнимет у вас

Моя последняя беременность была очень радостной. Я чувствовала себя такой счастливой. Это было самое стабильное время в моей жизни. У меня была причина жить. Я думала об этом с самого детства: Зачем я существую? Только для того, чтобы мой отец мог на меня кричать? Только для того, чтобы муж мог меня критиковать? Чтобы смотреть за своими детьми? А этим людям я была нужна. Это позволило мне стать значимой. Я сказала родителям этого ребенка, что он сделал для меня больше, чем я для них.

Элизабет Диана Даунс

Родительский долг по отношению к собственным троим детям — вот на чем, казалось бы, должна сосредоточиться Диана. Однако она видит свое предназначение в другом — стать идеальной суррогатной матерью и соответствующим образом «продать» себя. К этому моменту женщина поняла, что суррогатное материнство может быть прибыльной бизнес-схемой, с помощью которой ей удастся воплотить свои почти забытые мечты о безбедной жизни в красивом доме. Первым шагом к их осуществлению стало интервью для Washington Post. В нем она и две другие женщины высказывались на тему суррогатного материнства. Корреспонденту Диана представляется своим вторым именем — Элизабет. В интервью, опубликованном 9 марта 1983 года, она описывает рождение дочери в мае 1982-го: «Я увидела младенца меж своих ног и перевела взгляд на мать новорожденной. Слезы текли по лицу женщины, не выпускавшей мою руку. „Спасибо“, — только и вымолвила она… Ребенка положили в кроватку с прозрачными бортиками. Я взглянула на малышку и подумала: „Не пожалею ли я об этом?“ Но тут же ответила себе: „Нет. Нельзя сокрушаться о том, что мне не принадлежит“. Медсестра посмотрела на ребенка и спросила: „Хотите подержать свою дочь?“ Воцарилась тишина. Я повернулась к женщине. Ей было известно, что надо делать: „Да, хочу“, — отозвалась она».

После появления дочери на свет Диана еще пять дней поддерживает связь с будущими родителями малышки. В течение этого времени она может обжаловать отказ от ребенка. Биологический отец — совсем не тот